В предчувствии апокалипсиса - Валерий Сдобняков

B. C. Я правильно вас понял – среди китайцев евреев нет?

В. П. Абсолютно точно. А вот что ожидать от Китая… Это страна, которая, опять же в отличии от всего остального мира, никуда не спешит. У них даже пожелание счастливого пути означает двигаться медленно, постепенно и размеренно. Спешка и дёрганье для Китая, даже теоретически, неприемлемы. Любимый образ китайцев – дракон в облаках. В Китае считают, что их удел быть вверху, наблюдать за схваткой и в нужный момент, когда основные противники обескровят друг друга, в эту схватку вмешаться. Хотя точно такую же позицию занимали США во время Второй мировой войны. По сути, американцы тогда реализовали в своей политике китайский принцип. Правда, не будем забывать, что географически эта страна оказалась далеко от театра военных действий, поэтому и имели возможность осуществить задуманное.

B. C. Я убеждён, американцы исповедовали такую тактику исключительно из «высших» циничных целей, а не из каких-то духовных потребностей. Потому такая позиция не имеет прощения. Она страшна своим человеконенавистничеством. Когда ради экономической и политической выгоды приносятся в жертву миллионы человеческих жизней – это страшно.

В. П. У Китая, кстати, прибыль и выгода стоят на третьем месте в их миропонимании. На первом – долг, на втором – справедливость, что нас с китайцами достаточно серьёзно роднит. Главное для китайцев – семья, главное – подчинение интересам страны. Это для них незыблемо. Китайцы внутри своего общества имеют жёстко иерархическую структуру, в которой чётко указывается, кто и что должен на своём месте делать по отношению друг к другу. Так, по отношению к детям – это руководство и защита. По отношению к жене – это руководство и доброта. По отношению к старшим и друзьям – уважение и помощь и так далее.

B. C. Я вижу, что вы составили интересную таблицу. Разрешите, мы её тоже опубликуем у себя в журнале как дополнительный материал к этому интервью.

В. П. Да, конечно… Поэтому повторюсь – Китай абсолютно не похож на какие либо другие страны своим понимание жизни, пониманием истории, пониманием окружающего мира. Потому он и может развиваться только по своей системе, по своим принципам. Что бы ни делалось в Китае – всё делается с долгосрочной перспективой. Китай никогда не уничтожает свою историю. У них даже мысли нет, чтобы какой-то её период считать плохим, преступным, подвергать его осуждению.

B. C. Поучительно для нас. Ведь вот только что мы наблюдали грандиозные торжества на Красной площади, посвященные Дню Победы, во время которых ни разу не было произнесено имя главнокомандующего победившей страны, название её армии. Так, некая безымянная страна, с безымянной армией и безымянным главнокомандующим. Невольно приходилось задаваться вопросом – а мы-то какое ко всему этому имеем отношение?

В. П. Полный маразм. Китайцы как раз имеют очень длинную историческую память. Они никогда не прощают обид. Будут их помнить столетиями. Вот рассчитались с Англией за унижение, забрав Гонконг, с Португалией, забрав Макао. Они обязательно вернут себе Тайвань, тем самым рассчитавшись с Соединёнными Штатами. Они уже заставили японского премьера принести публичные извинения за потери китайцев во время Японской оккупации в период Второй мировой войны. Другими словами, ни одна обида Китаем не будет прощена. В этой связи все свои программы страна строит как минимум на пятьдесят, сто лет вперёд. Строит исключительно разумно. Как сказал образно Ден Сяо Пин – мы будем проводить наши реформы точно так же, как люди переходят бурную горную реку, ощупывая ногами каждый камушек. И только убедившись, что этот камушек стоит твёрдо, мы станем делать следующий шаг. И это, действительно, так. При Мао Китай совершил массу всяких «скачков» – культурная революция (кровавая, потому что, об этом мало кто знает, во время неё было истреблено более двадцати миллионов китайцев), плавка стали в каждом доме, истребление воробьев и прочее. Китайцы чётко понимают, что главный их враг – это западная идеология. Поэтому её внедрение в китайское общество жесточайше пресекается спецслужбами, чиновничеством, армией, чтобы менталитет, дух нации не был уничтожен. Понимают: как только это произойдёт – Китай проиграет. Потому они жёстко лимитируют появление на экранах западных фильмов, следят за Интернетом, финансовыми потоками. У них отсутствует понятие инвестиции в том смысле, в котором понимаем это мы. Для нас инвестиции – это распродать своё имущество по дешёвке во время кризиса. Китайцы поступили иначе. 90 % финансового рынка запрещены для продажи западным фирмам, и только в десяти процентах рынка они разрешили привлекать инвестиции. И эти инвестиции огромны, и все они идут в развитие Китая, его промышленности. Китай, по сути, это комната, где дверь открывается только в одну сторону. Ввести инвестиции в Китай легко, вывести – начинаются сверхпроблемы. Китайцы чинят все мыслимые препятствия для вывоза капитала.

B. C. Опять же не так, как мы. Опять полная противоположность тому, что происходит в России.

В. П. Они всякими способами заставляют тебя работать на территории Китая – льготами, условиями, только чтобы не вывозил деньги из страны. По сути, нет ни одного судебного процесса, который бы выиграли в этой стране западные инвесторы. К тому же это страна самодостаточная по своему потенциалу. Одна Янцзы, например, по энергоёмкости больше, чем Волга и Енисей вместе взятые. И в Китае таких рек несколько. Страна имеет гигантские запасы цветных металлов, вольфрама, нефти. Китай накапливает силы, создаёт золотой юань, с тем, чтобы перехватить приоритет у американского доллара. Кстати, это единственная страна в мире, где официально имеют хождение две валюты – юань и гонконгский доллар. Играя на этих двух валютах, китайцы замечательно регулируют свою экономику, и все финансовые катаклизмы последних лет они совершенно спокойно пережили. В Китае по-прежнему плановая экономика, гигантский золотовалютный запас, самый большой в мире.

B. C. А из чего этот запас складывается?

В. П. Из золота и ценных бумаг, которые хранятся у себя, а не как у России – под один процент в американских банках. Китайцы элементарно, если захотят, могут обрушить доллар. Страна накопила гигантскую долларовую массу.

B. C. Да, китайцы ведь предупредили американцев, что если те будут чинить препятствия проведению олимпийских игр, то они отыграются на их валюте.

В. П. В силу своей концепции китайцы по сути уже завоевали всю экономику Юго-восточной Азии. 50 % филиппинской экономики уже принадлежит им. А также 70 % индонезийской, 80 % Таиланда и Малайзии, 90 % Сингапура. Сейчас экспансия Китая направлена на Австралию и Новую Зеландию. Так что Китаю эти страны даже не надо завоёвывать, он их захватил экономически.

B. C. Как же в этом аспекте могут развиваться наши отношения с серединной империей? Как их можно спрогнозировать, чего всё-таки ожидать?

В. П. Ничего особо плохого нам от своего великого соседа ждать не стоит в силу того, что Россия традиционно представляется в Китае как старший брат. Это укоренилось в их менталитете. В Китае продолжают испытывать чувства особого уважения к России. Кстати, они нас даже не очень травили, когда мы были сверхслабы. В начале девяностых Россию можно было брать просто голыми руками. Но именно китайские лидеры тогда заявили, что зря западный мир недооценивает нашу страну. Россия поднимется. Все трудности у неё временные, и она обязательно вновь станет мощной великой державой. Эту фразу сказал один из китайских лидеров в 1993 году. Я это чётко запомнил. Что же касается вашего вопроса, то вся экспансия Китая направлена исключительно на юг. У них даже стрелка компаса направлена на юг. Китайцы не любят холода.

B. C. А как же те карты, что издавались в Китае во времена Советского Союза, где территория нашей Сибири, чуть ли ни до Уральских гор, была отмечена, как территория Китая?

В. П. Это психологическая война. Ведь Китай в 1685 году отбил первый русский натиск на Дальний Восток под Албазино. Наскоро построенную деревянную крепость восемь месяцев защищали 800 казаков. На них нападало 30000 китайцев. Отбив десятки атак, потеряв убитыми 600 человек (при этом уничтожив около 10000 китайцев), казаки согласились с предложением измученных бесплодными атаками врагов и покинули острог. Причем ушли оставшиеся в живых 200 человек с оружием и знаменами. Оборона Албазино вообще одна из самых героических, но, к сожалению, практически неизвестных страниц русской истории. Единственная официальная победа Китая над Россией. По тогдашнему договору Китай отстоял своё право на почти два миллиона квадратных километров: равняется – нынешним территориям Читинской области, Иркутской области, Хабаровского края, Приморского края, Сахалина и даже Еврейской АО вместе взятых. До 1857 года Китай свободно владел этими территориями, пока Муравьёв-Амурский окончательно не вернул их Российской империи в середине девятнадцатого века. Почти двести лет Китай мог, и, тем не менее, не колонизировал эти земли. Как были они не заселёнными, так и остались. Хэйлудзянская провинция – это Амурская область в переводе с китайского (наши две граничащие области называются одинаково) – является самой незаселённой. И китайцы ничего с этим поделать не могут. Что они только ни предпринимали, чтобы сверхзаселённый юг Китая немного разрядить, переселив часть населения на север. Ничего не выходит.