Хранители магии - Кэролайн Стивермер

— Если вы будете это делать, то отправляйтесь сразу в замок Ладлоу и скажите графу, что вас прислал я. Может, ему вы скажете, почему так уверены в том, что Фелл находится здесь. А вообще, что за место этот ваш дремучий лес?

— На этот лес наложено какое-то заклинание, путающее направление, — сказал Полидор, — только мы не можем определить, какое именно. Что очень странно, потому что это одна из специальностей Кадвала: обнаружение и анализ заклинаний.

— Мы оба уверены в том, что оно здесь есть, — признался Кадвал, — но больше ни в чем не уверены. Это ужасно досадно.

— Мы бродим вокруг да около с тех самых пор, как сюда попали. Перед тем как перелезть через стену, мы воспользовались несколькими заклинаниями обнаружения и были уверены, что определили присутствие мистера Фелла. Совершенно случайно несколько месяцев тому назад нам в руки попала его шляпа. По отношению к этой шляпе он испытывал сильные чувства, так что мы смогли включить это в очень эффективное заклинание поиска. — Даже в темноте горделивость Полидора была видна очень ясно. — Но как только мы оказались в лесу, все наши заклинания отказали. Сейчас мы понятия не имеем, где он. И сами точно не знаем, где находимся. Вот в чем проблема с хорошей, действенной магией. Когда она перестает работать, остаешься совершенно беспомощным.

— Вам не нужна магия для того, чтобы понять, где вы. — Лэмберт посмотрел сквозь листья бука на темнеющее небо. — Не нужна, покуда там, наверху, есть звезды.

— Наверху не только звезды, — возразил Кадвал. — Прошлая ночь была облачная.

— И сегодня, судя по всему, небо тоже затянет, — сказал Лэмберт. — Но, думаю, дождя не будет.

— Попробуем пойти на север? — спросил Полидор у приятеля.

— А почему бы и нет. Если ты уверен, что он в той стороне, — ответил Кадвал.

Полидор повернулся к Лэмберту:

— Вы могли бы пойти с нами и проследить, чтобы мы не заблудились? И наверное, ваша помощь нам понадобится и для того, чтобы перелезть через стену обратно.

— Я пока не готов уходить.

— Как хотите, — сказал Кадвал. — Только пока будете здесь, не ешьте ничего, что не принесли с собой. Литература на этот счет высказывается недвусмысленно.

Он пошел следом за Полидором с прогалины, и они вдвоем медленно удалились из поля слышимости, не переставая болтать.

Лэмберт начал подбирать упавшие ветки, чтобы развести костер. Он не собирался бесцельно бродить по лесу в темноте. Он разожжет костер. Этого для начала будет достаточно. А потом он посмотрит, кто или что выйдет к нему из дремучего леса.

Глядя на пламя костра, Лэмберт почувствовал, что настроение стало лучше. Он позаботился о том, чтобы огонь был небольшим — ровно таким, на котором можно было бы вскипятить воду в котелке. Очень жаль, что с ним нет котелка — как, впрочем, и других нужных вещей.

Большую часть времени Лэмберт провел в отдалении от огня, сидя спиной к свету и глядя в темноту. Видеть было практически нечего. Он прислушался. Шорох листьев далеко наверху и потрескивание пламени позади него сливались друг с другом, принося успокоение.

Лэмберт подумал о скамье в саду рядом с колледжем Трудов Праведных. Музыка гимнов по-прежнему звучала там. Она существовала, пусть он сам и оказался слишком далеко, чтобы слышать ее.

А слышит ли Джейн шорох листьев — там, где она оказалась? Слышит ли его Фелл?

Лэмберт запоздало понял, что теперь исчез он сам. Хорошо, что Эми об этом не знает. Это отнюдь ее не успокоило бы, особенно в теперешнем ее образе Лючии ди Ламмермур. Но возможно все в порядке — и у Джейн, и у Фелла, и у Роберта Брейлсфорда. Возможно, никто из них не чувствует себя более потерянным, чем он, сидящий в темноте в ожидании рассвета. Возможно, все три исчезновения имели столь же логическое объяснение, как и его собственное.

Лэмберт мельком подумал об Аптоне. Как бы все это воспринял сей мудрец? Веретена из слоновой кости, автомобили и дома для умалишенных. Лэмберт решил, что думать об этом бесполезно. Мудрец никогда не оказался бы незваным гостем на территории сумасшедшего дома.

После полуночи он почувствовал чье-то приближение с запада. На секунду Лэмберту показалось, что могли вернуться Кадвал и Полидор. Но это оказался всего лишь олень. Было мгновение, когда легкие шаги приостановились, словно олень не был уверен в том, приблизиться или бежать, но прошло несколько секунд — и животное проследовало дальше, а Лэмберт снова остался один в шелестящем лесу.

Он вспомнил предостережения Кадвала относительно опасностей леса и понадеялся, что студенты благополучно нашли дорогу назад и находятся в безопасности. Подкрепление ему бы не помешало. А пока он был рад тому, что остался один. Он не сомневался в том, что присутствие Кадвала и Полидора означало бы проведение бурных дебатов о природе скрытного продвижения, о его необходимости и отсутствии оного.

Лето еще не кончилось, так что ночи все еще оставались более короткими, чем дни. Достаточно скоро темнота начала рассеиваться: близилась заря. Кадвал и Полидор не вернулись. Лэмберту оставалось только уповать, что они не потерялись еще раз. Он позволил костру догореть. Вернувшись к буку, он сел в полудреме и стал ждать. Что бы ему ни встретилось во время его собственного продвижения по лесу, он хотел, чтобы было достаточно светло и удалось это увидеть.

Глава 11

Нет, даже сок, подаренный в Египте

Юпитеровой дочери Елене

Женой Фоона, так не веселил

И жажду так не утолял.

Ночь наконец ушла. Лэмберт был рад ее проводить. Он зевнул, потянулся, отчего заныли все ушибленные места, стряхнул с одежды веточки и травинки и горячо пожелал получить завтрак. Даже чашка чая сейчас была бы кстати. Лоб у него еще до конца не прошел, но место укуса не болело, если до него не дотрагиваться — глупый поступок, от повторения которого он воздерживался после первого осторожного обследования. Та боль, которая осталась ему на память о стычке с Летним газоном и мужчиной в котелке, полностью растворилась в дискомфорте от ночевки на открытом воздухе.

Когда окончательно рассвело, Лэмберт почувствовал беспокойство. Солнце встало на востоке, в этом сомнений не было, но поднимающееся светило сказало ему, что его собственное ощущение направления его подвело. Подкорректировав свое внутренние ощущение мира с помощью мысленного сальто, Лэмберт заставил себя признать, что направление, которое он считал северным, оказалось восточным. Обычно доверявший собственному восприятию мира, он был неприятно поражен происшедшим. Если его внутренний компас был способен так сильно ошибиться, то что говорить о чувстве времени и направления? В этом месте ничего нельзя было принимать безусловно.