Скрытый Пророк - Ричард Кнаак

Затем впереди показался раздражающий свет, алый, как кровь. Серентия замедлилась, не зная, стоит ли продолжать путь.

Глубокие чувства к Ахилию снова стали тем, что заставило Серентию двигаться дальше, к пугающему свету. Если бы она на самом деле была во плоти, по ней бы бегали мурашки от страха и отвращения. Что бы ни лежало впереди, оно излучало зло настолько сильное, что даже Лилит бледнела рядом с ним.

Так Серентия заставила себя добраться до края прохода. Оказавшись там, она воззрилась на свет, пытаясь сосредоточиться на том, что внутри.

И по сравнению с тем, что она увидела, избиение торговцев и магов кеджани становилось незначительным. Её храбрость наконец дала брешь. Серентия больше ничего не желала, кроме как вернуться в относительную безопасность своего тела. Взяв в кулак всю волю, которая у неё имелась, она направила её на то, чтобы покинуть магический проход и то, что лежало по другую его сторону.

Возникло ощущение покалывания, когда Серентия наконец прошла сквозь отверстие. Но даже когда луга предстали перед её глазами, она не замедлилась. Серентия ни разу не оглянулась, страшась, что найдёт за спиной существ более жутких, чем преследовавший её червь.

Наконец она вернулась в своё тело.

Серентия вскочила с широко распахнутыми глазами. Она быстро повернулась, уверенная, что твари окружили её. Когда она ничего не увидела, взбудораженная женщина немедленно ринулась туда, где оставила Ульдиссиана.

Он всё ещё был там, стоял и осматривал луга. При любых других обстоятельствах Серентия была бы тронута его преданностью, ведь было очевидно, что он продолжал надеяться отыскать там какой-нибудь след Ахилия. Однако то, что она увидела, перевешивало даже её заботу о человеке, которого она любила.

Серентия изо всех сил старалась не закричать, когда приблизилась к Ульдиссиану. Он повернулся к ней, и по его выражению она поняла, что он ощутил её несметную тревогу.

— Серри! — сын Диомеда схватил её за руку. — Что такое? Плохой сон об Ахилии?

Разумеется, это было первым, что пришло ему на ум, когда она так к нему прибежала. Серентия затрясла головой.

— Нет! — выдохнула она. Затем благоразумно Серентия понизила голос до шёпота. — Нет. Ульдиссиан… Не сон. Я… Я отправилась туда искать… Искать Ахилия…

— Что? — ей было ясно, что он сам изо всех сил старается не повысить голос. Ульдиссиан сразу понял, что именно делала Серентия, чтобы отправиться на поиски лучника, и его гнев можно было понять. — Тебе следовало предупредить меня! Нет! Тебе не следовало вообще ничего предпринимать! Что бы произошло, если…

— Ульдиссиан, тс! Послушай! Ты должен услышать, что я нашла.

— Почему? Был ли Ахилий… Был ли он…

— Нет… Хотя я молюсь, чтобы он не наткнулся на это и не стал жертвой стражника! — Серентия опустила взгляд, объятая ужасом от этой мысли. Что, если Ахилий нашёл магический проход и вошёл в него? Что, если она не заметила его следов, но он был там, был узником всё это время?

— Серри! Серри! — Ульдиссиан заставил её вновь перевести внимание на него. — Очнись! А теперь скажи мне. Скажи мне, что потрясло тебя.

— Это… — сделав глубокий вдох, она попыталась снова. — Это… Ужасно!

И тут рассказ вырвался из неё. Ощущение, что что-то не так, обнаружение магического отверстия, её решение исследовать его и что за этим последовало.

Ульдиссиан был ошеломлён… И разгневан пуще прежнего.

— Ты должна была сразу вернуться!

— Послушай! Это ещё не всё. Далеко не всё. Слушай! — Серентия описала чудовище, охранявшее путь, и как она умудрилась уничтожить его. Брови Ульдиссиана поползли вверх на этом, но он воздержался от прерываний. — А потом… А потом я дошла до конца прохода и увидела их… Всех их! Бескрайнее море их. Такое страшное. Такое ужасное!

Она снова окунулась в кошмарное видение. Безобразные, омерзительные лица. Страшные, леденящие формы. Ничем не передаваемая аура зла…

— Серри! — Ульдиссиан тряс её за плечи. — Что ты увидела?

Дочь торговца взяла себя в руки. Ровным, низким голосом она сумела произнести:

— Я увидела… Я увидела то, что может быть только Пылающим Адом, как зовёт его Ратма! Проход в лугах ведёт из нашего мира прямо туда, где они существуют!

Он раскрыл было рот, чтобы возразить, но тут же закрыл его. Ульдиссиан мрачно кивнул. Они достаточно уже имели дел с демонами. Магический переход в инфернальные миры больше не сходил за плод воображения.

Видя, что Ульдиссиан не собирается спорить, Серентия заставила себя рассказать ему худшее:

— Они были там. Они были там. Многие тысячи их! Может, больше. Я не знаю… Казалось, им нет числа.

— Кому, Серри? Кому?

Её глаза стали широкие, как блюдца, пока она продолжала представлять их ряды перед собой.

— Армия… Армия демонов. И они явно готовятся выступить на Санктуарий!

Глава восемнадцатая

Ахилий ни секунды не колебался, прежде чем отправиться на разведку ради своих друзей. Его существование — если таковым можно было назвать мучительное страдание, которое он претерпевал, — не могло продлиться долго. Было важно, чтобы выжили другие… Чтобы выжила Серентия.

Ульдиссиан был так отвлечён другими делами, что охотнику было нетрудно улизнуть из места, где он скрывался. Высокая трава укрывала его хорошо, а мягкая почва исключала возможность и без того маловероятных звуков, которые могли производить его ботинки.

Как всегда, он был со стрелой наготове. Колчан был полон. Это было единственным полезным подарком, который ангел даровал ему: нескончаемый запас острых и, некоторым образом, магических стрел. Хотел бы Ахилий, чтобы у него была возможность возблагодарить вероломного ангела — обоих ангелов, которые использовали его, — сумев пустить несколько стрел в то, что служило им сердцами.

Но сейчас его заботило только, чтобы стрелы оказались полезными против того, что таилось здесь.

А луга определённо что-то скрывали. Инарий непременно приготовил какую-нибудь уловку, которая должна была измотать Ульдиссиана перед настоящей конфронтацией. По крайней мере, такое впечатление сложилось у Ахилия о Пророке.

К этому времени он уже далеко ушёл от лагеря, но до сих пор он обратил внимание лишь на одно необычное явление — тревожное отсутствие какой-либо дикой жизни. Ахилий не только не наткнулся на кроликов, кошачьих или других крупных зверей, но также не было ни одной птицы и, судя по полнейшей тишине, даже ни одного насекомого. Жители лугов предпочли убежать, и это не сулило ничего хорошего.