Вся Агата Кристи в трех томах. Том 2. Вся Мисс Марпл - Агата Кристи

Минуту-другую Луиза не отвечала.

— Ну, что скажешь? — спросила Клариса.

Луиза помолчала еще с минуту, затем ее прорвало:

— Ненавижу это место! Ненавижу жить здесь. Рощи и этот дом, и ужасную тишину по ночам, и странные крики сов. О, и здешних людей, и все остальное.

— Людей. Каких?

— Тех, кто живет в деревне. Этих вечно подглядывающих, сплетничающих старых дев.

— И что они такое говорят? — спросила резко Клариса.

— Не знаю. Ничего особенного. Но у них вечно гадости на уме. Когда с ними говоришь, возникает чувство, будто нельзя никому верить, вообще никому.

Клариса постаралась ее успокоить:

— Забудь о них. Им нечем заняться, кроме сплетен. Большинство мерзостей, о которых болтают, они сами же и выдумывают.

— Жаль, что мы вообще сюда приехали, — сказала Луиза, — но Гарри здесь так нравится. — Ее голос потеплел.

Клариса подумала: «Как она обожает его». И проговорила отрывистым голосом:

— Мне надо идти.

— Скажу шоферу, чтобы он тебя отвез. Приезжай опять поскорее.

Клариса кивнула. Луиза почувствовала облегчение от приезда своей новой подруги. Вернувшись, Гарри застал жену приободрившейся и с тех пор просил ее чаще приглашать Кларису в их дом.

Однажды он сообщил:

— Дорогая, у меня есть для тебя хорошие новости.

— Какие же?

— Я все устроил с Мургатройд. Знаешь, у нее сын в Америке. Ну, я и устроил так, чтобы она к нему поехала. И оплачу ей проезд.

— Ой, Гарри, как чудесно. Теперь, может быть, я все-таки полюблю Кингсдин.

— Полюбишь? Да это самое замечательное место на свете!

Луиза слегка вздрогнула. Ей было не так просто избавиться от суеверных страхов.

Если дамы, проживающие в Сент-Мери-Мид, поначалу и надеялись получить наслаждение, наушничая Луизе о прошлом ее мужа, то вскоре сам Гарри Лакстон развеял их радужные надежды.

Мисс Хармон и Клариса Вейн как раз находились в аптеке мистера Эджа, где первая покупала нафталин, а другая пакетик борной кислоты, когда туда вошли Гарри Лакстон с женой.

Поприветствовав обеих дам, Гарри подошел к прилавку и, едва объявив, что ему нужна зубная щетка, не дал себе закончить начатую фразу и сердечно воскликнул:

— А ну-ка, ну-ка, смотрите, кто тут! Ручаюсь, что это Белла.

Миссис Эдж, поспешившая выйти к прилавку в связи с неожиданным наплывом покупателей, просияла в ответ лучезарной улыбкой, приоткрывшей большие белые зубы. Темноволосая и симпатичная в прошлом девушка теперь превратилась в достаточно миловидную женщину, правда, несколько прибавившую в весе и с немного погрубевшими чертами, но ее большие карие глаза потеплели, когда она произнесла:

— Ну разумеется, это я, Белла, и очень рада опять вас увидеть. Сколько лет прошло.

Гарри обернулся к жене.

— Это Белла, моя прежняя любовь, — объявил он. — Когда-то я совсем потерял от нее голову. Помнишь, Белла?

— Заметь, ты сам это сказал, — ответила миссис Эдж.

Луиза рассмеялась.

— Мой муж обожает встречать старых друзей, — проговорила она.

— О да, — подхватила миссис Эдж, — но и мы вас не забыли, мистер Гарри. Подумать только, женились, а теперь строите новый дом на месте развалин старого Кингсдина, ну просто сказка.

— Вид у тебя прямо цветущий, — не поскупился на комплимент Гарри; миссис Эдж засмеялась и ответила, что с нею-то все в порядке, а вот как насчет его зубной щетки?

Клариса посмотрела на растерянное лицо мисс Хармон и мысленно воскликнула: «Так их, Гарри! Круши и обезоруживай».

— Что за чепуху болтают о старой миссис Мургатройд, будто та околачивается у Кингсдина, трясет кулаками и проклинает новый порядок? — неожиданно обратился к племяннице доктор Хейдок.

— Это не чепуха. Все очень серьезно. Луиза ужасно расстраивается.

— Скажи, пусть не тревожится; когда Мургатройды работали смотрителями, они только и делали, что ворчали и жаловались; прожили они в поместье так долго лишь оттого, что пили; больше их никуда просто не взяли бы.

— Я ей скажу, — проговорила Клариса с большим сомнением в голосе. — Только не думаю, что она поверит. Старуха от ярости то и дело кричит на нее.

— Когда Гарри был мальчишкой, она его обожала. Не понимаю.

— Ну что же, — проговорила Клариса. — Они от нее скоро избавятся. Гарри оплачивает ей поездку в Америку.

Тремя днями позже Луиза расшиблась насмерть, упав с лошади. Двое из развозившего хлеб фургона видели это собственными глазами. При них Луиза выехала из ворот, при них старуха с криком выскочила на дорогу и замахала кулаками, при них конь испугался, прянул в сторону и понес так, что Луиза Лакстон вылетела из седла.

Один из них остался стоять в растерянности у бездыханного тела, тогда как другой бросился к дому за помощью.

Прибежал Гарри Лакстон, и на него было страшно смотреть. Они сняли с фургона дверь и на ней принесли пострадавшую в дом. Та вскоре умерла, не дождавшись доктора и не приходя в сознание».

(На этом рукопись доктора Хейдока заканчивается.)

Когда на следующий день доктор Хейдок подошел к постели больной, он с удовлетворением отметил, что щеки у пациентки порозовели, и вообще мисс Марпл явно ожила.

— Ну, — обратился он к ней, — каков будет ваш приговор?

— А в чем проблема? — вопросом на вопрос ответила та.

— Ах, дорогая, мне ли вам объяснять?

— Думаю, — сказала мисс Марпл, — все дело в непонятном поведении смотрительницы. Почему она себя так странно вела? Да, людям не нравится, когда их гонят из собственного дома, но ведь дом-то был не ее. Конечно, живя в нем, она привыкла ворчать и жаловаться. Да, все это, разумеется, шито белыми нитками. А кстати, что с ней, где она сейчас?

— Сбежала в Ливерпуль. Случившееся напугало ее. Решила подождать лайнер там.

— Все это кое-кому очень на руку, — проговорила мисс Марпл. — Хотя, думается, задачку с поведением смотрительницы в качестве неизвестного решить достаточно просто. Пожалуй, он ее подкупил, разве не так?

— Это ваше заключение?

— А как же, ведь если такое поведение не входило в ее привычки, если она все, как говорится, «разыграла», то, значит, кто-то заплатил ей за подобный «розыгрыш».

— И вы можете назвать имя этого человека?

— Пожалуй, да. Увы, здесь, кажется, опять замешаны деньги. К тому же я давно заметила, что мужчина всегда отдает предпочтение женщинам какого-то одного типа.

— Теперь, похоже, начинаю понимать.

— Конечно, все сходится. Гарри Лакстон когда-то восхищался Беллой Эдж, этакой бойкой смуглянкой. Ваша племянница Клариса принадлежит к тому же самому типу. Но его бедная женушка была совершенно другой — светловолосой, меланхоличной — совсем не его тип. Так что совершенно ясно: он женился ради денег. И убийцей стал из-за них!