Точка обмана - Дэн Браун

Толланд понимал, что вопрос Рейчел имеет особый подтекст, и все-таки в качестве аналитического упражнения он казался исключительно полезным. Отбросив все данные, которыми его снабдили сразу по прибытии в хабисферу, Толланд был вынужден признать, что его анализ окаменелостей основывался на одном-единственном предположении, а именно — камень, где содержатся эти самые окаменелости, не что иное, как метеорит.

А если бы насчет метеорита никто ничего не говорил?.. Не в состоянии пока придумать другое объяснение, Майкл все же попробовал мысленно исключить метеоритную предпосылку. Результаты оказались достаточно странными и не слишком приятными.

И вот теперь Толланд, Рейчел и проснувшийся, но еще неважно соображающий Корки Мэрлинсон обсуждали идеи, которые брезжили в голове каждого из них.

— Итак, — повторила Рейчел настойчивым, напряженным голосом, — Майкл, ты утверждаешь, что если бы кто-нибудь дал тебе этот камень с отпечатками безо всяких объяснений, ты заключил бы, что он с Земли.

— Именно, — подтвердил Толланд. — А какой бы еще вывод мог прийти мне в голову? Решить, что найден образец внеземной жизни, намного сложнее, чем утверждать, что найдена окаменелость еще не описанного земного вида. Ежегодно ученые обнаруживают десятки новых земных организмов.

— Вошь длиной в два фута? — недоверчиво воскликнул Корки. — Ты полагаешь, что насекомое такого размера может существовать на Земле?

— Возможно, когда-то существовало, — ответил Толланд. — Ведь не обязательно они должны существовать именно сейчас. Мы имеем дело с окаменелостью. Ей сто девяносто миллионов лет. Она из юрского периода. Множество доисторических отпечатков оставили существа значительного размера, которые, когда мы обнаруживаем такие окаменелости, выглядят просто невероятными. Огромные крылатые рептилии, динозавры, птицы.

— Конечно, не мне, физику, критиковать тебя, Майкл, но в твоих рассуждениях есть серьезный недостаток. Все доисторические существа, которые ты только что назвал — динозавры, рептилии, птицы, — обладали внутренним скелетом. И он позволял им вырасти до значительных размеров, несмотря на силу земного притяжения. Но вот эта окаменелость… — Корки взял образец и поднес его поближе к глазам. — Эти твари имеют лишь внешний скелет. Они же антроподы. Жуки. А ты сам говорил, что жук такого размера может появиться только при слабой гравитации. В ином случае его внешний скелет просто разрушился бы.

— Верно, — согласился Толланд. — Этот вид вымер бы, начни он распространяться на Земле.

Корки наморщил от раздражения лоб.

— Если только не предположить, что какой-то пещерный житель завел у себя антигравитационную ферму по выращиванию вшей, то я просто не понимаю, как ты можешь прийти к выводу о существовании на нашей бедной планете двухфутовых жуков.

Майкл сдержал улыбку.

— Существует и еще одна возможность. — Он пристально взглянул на друга. — Корки, ты вот привык все время смотреть вверх. А теперь посмотри вниз. Ведь прямо здесь, на нашей планете, существует обширная антигравитационная среда. И она присутствует с доисторических времен.

Корки ничего не понял.

— Какого черта ты имеешь в виду? Рейчел тоже выглядела удивленной.

Толланд показал за окно, на залитый лунным светом океан, тускло мерцающий под крылом самолета.

— Океан. Вода представляет собой низкогравитационную среду, — пояснил Майкл. — Под водой все весит меньше. Океан способен поддерживать огромные хрупкие структуры, которые на земле никогда бы не выжили: медуз, гигантских кальмаров, ленточных угрей.

Корки кивнул, но не сдался:

— Прекрасно, однако в доисторическом океане никогда не было гигантских жуков.

— Именно что были. И есть до сих пор. Люди едят их каждый день. В большинстве стран они считаются деликатесами.

— Майк, ну кто же ест морских жуков?!

— Каждый, кто любит омаров, крабов и креветки. Корки от неожиданности широко раскрыл глаза.

— Ракообразные — это, по сути, гигантские морские жуки, — пояснил Толланд. — Они являются подотрядом типа антроподов, к которому относятся вши, пауки, насекомые, кузнечики, скорпионы, крабы, омары. Они родственны друг другу. Все это виды, обладающие внешним скелетом.

Корки внезапно сник.

— С точки зрения классификации они, конечно, очень похожи на жуков, — продолжал Толланд. — Крабы напоминают гигантских трилобитов. А клешни омара похожи на клешни большого скорпиона.

Теперь уже астрофизик позеленел.

— Все. Больше я ничего подобного в рот не возьму. Рейчел, казалось, увлеклась.

— Так, значит, антроподы на Земле остаются маленькими, потому что сила тяжести не дает им расти. Но в воде тела теряют вес, поэтому там возможны более крупные размеры.

— Верно, — подтвердил Толланд. — Королевский краб с Аляски мог бы быть неверно определен как самый большой на планете паук, не имей мы ископаемых свидетельств того, что это не так.

Возбуждение Рейчел перешло в озабоченность.

— Хорошо, Майк, но теперь, исключив положение о метеорите, скажи мне следующее: возможно ли, что окаменелости, которые мы видели на леднике Милна, могли появиться из океана? Я имею в виду из земного океана?

От Толланда не укрылся пристальный взгляд Рейчел и истинный смысл ее вопроса.

— Гипотетически я бы сказал — да, могли. На дне океана существуют горные системы, которым по двести миллионов лет. Столько же, сколько и этим окаменелостям. И теоретически океан может содержать живые формы, подобные этим.

— О, Бога ради!.. — простонал Корки. — Не могу поверить в то, что слышу. Исключить положение о метеорите? Но ведь метеорит неопровержим! Даже если бы дно океана было покрыто камнями, которым подвести миллионов лет, все равно у них не было бы корки сплава, аномального содержания никеля и хондр. Вы сейчас просто хватаетесь за соломинку.

Толланд знал, что Корки прав. И все же, представив существ, оставивших эти отпечатки, морскими жителями, он лишился священного страха перед ними. Теперь они казались как-то проще и роднее.

— Майк, — заговорила Рейчел, — почему никто из специалистов НАСА даже не предположил, что отпечатки могут быть оставлены морскими существами? Пусть даже в океане на другой планете?

— На то есть две причины. Пелагические организмы — с океанского дна — представляют собой изобилие разнообразных видов. Все, что существует в миллионах кубических футов океанской массы, в конце концов умирает и опускается на дно. А это означает, что дно превращается в могилу существ, обитающих на разных глубинах, при разном давлении и температуре. Но камень из ледника содержал окаменелости одного единственного вида. И это больше походило на то, что можно найти в пустыне. Например, на скопление аналогичных существ, погребенных песчаной бурей.

Рейчел кивнула, соглашаясь.

— Ну а вторая причина? Толланд пожал плечами:

— Просто инстинкт, интуиция. Ученые всегда считали, что космос, окажись он обитаем, был бы населен насекомыми. А по данным наблюдений за космическим пространством, там куда больше песка и камней, чем воды.

Рейчел молчала.

— Хотя… — добавил Толланд. Рейчел заставила его задуматься. — Существуют глубинные океанические зоны, которые океанологи называют мертвыми. Мы их еще не очень-то изучили, но они представляют собой области, где почти нет живых существ. Всего несколько видов донных животных, питающихся падалью. Однако с этой точки зрения существование скопления окаменелостей одного морского вида исключать тоже нельзя.

— Эй! — напомнил о себе Корки. — А как же все-таки насчет корки сплава? Среднего уровня содержания никеля? Хондр?

Толланд ничего не ответил.

— Насчет никеля… — Рейчел повернулась к Корки: — Объясни-ка мне еще разок. Кажется, ты говорил, что содержание никеля в земных камнях или очень низкое, или очень высокое, а в метеоритах оно находится в определенных срединных границах?

Корки кивнул:

— Именно.

— И в этом образце содержание никеля попадает именно в эти границы?

— Очень близко к ним, да. Рейчел замерла:

— Подожди-ка. Близко? То есть? Корки казался раздраженным.

— Я объяснял уже, что минералогическое строение метеоритов различно. Когда ученые находят новые образцы, мы обновляем наши данные насчет того, что считать естественным соотношением элементов в метеорите.

Рейчел взяла образец в руки. Выглядела она сейчас растерянной.

— Так, значит, этот метеорит заставил вас пересмотреть данные по естественному содержанию никеля? А так его процент выходил за установленные границы?

— Самую малость, — ответил Корки.

— А почему никто ничего об этом не говорил?

— Это не существенно. Астрофизика — динамичная наука, которая постоянно накапливает данные.

— И даже во время принципиально важной экспертизы?

— Послушай, — тяжело вздохнув, произнес Корки, — уверяю тебя, что содержание никеля в этой штуке гораздо ближе к уровню метеоритов, чем земных камней.