Хедлайнеры - Александр Кушнир

Пора подводить итоги. В целом мне крупно повезло. Сейчас я не могу не отдать должное Гребенщикову, который мои музыковедческие радиоизыски не без иронии отслушал. И в какой-то степени оценил.

Я не могу не отдать должное терпению Бурлакова, который молча лицезрел, как за день до этого я штурмовал семиметровый забор стадиона, чтобы вернуться на рок-фестиваль после собственной пожизненной дисквалификации. Заходящее в Тихий океан солнце освещало мои мутные глаза.

Я не могу не поблагодарить гостеприимного Рому Самоварова – хозяина пострадавшего чайника, которому это новейшее чудо техники привезли из дружественного Китая. Тогда это был настоящий дефицит, жестоко уничтоженный пьяным московским культуртрегером. Вывод был один – теперь перед городом Владивостоком я оказался в большом и неоплаченном долгу. Не раскрутить “Мумий Тролль” я попросту не имел морального права. И работа закипела.

Вскоре мне удалось договориться с бывшим басистом “Наутилуса” Димой Умецким об эфире на “Эхе Москвы” – в рамках его авторской передачи “Танцы с волками”. В итоге два бывалых партизана Бурлаков и Кушнир пришли на радиостанцию с безобидной целью рассказать про запись в Лондоне и под шумок прокрутить несколько песен из “Морской”. Но уже через пару минут выяснилось, что наших радиослушателей на мякине не проведешь. Звоня в прямой эфир, они не скрывали своего раздражения. “Это же русская группа! – надрывался какой-то майор в отставке. – Почему там нет русских мелодий? Это просто какой-то ужас! Это кошмар!”

Аналогичных звонков было немало. Мне запомнился пронзительный монолог интеллигентной Нины Викторовны, которая искренне жаловалась, что, несмотря на два высших образования, она в этой музыке ничего не понимает. Судя по всему, от этого факта ей было плохо и дискомфортно.

Умецкий пытался переубедить слушателей, но его аргументы нельзя было назвать неотразимыми. Что-то из серии: “не нравится – не слушай”. Подобная нетерпимость оказалась для него полным сюрпризом, к которому он был явно не готов. В итоге каждый второй звонок заканчивался тем, что голос слушателя на пульте плавно уводили из эфира.

Нас с Бурлаковым подобная реакция тоже застала врасплох. Слишком далеко мы оказались не только от прессы, но и от народа. Пора было возвращаться на землю.

На земле поводов для оптимизма оказалось немного. Издавать “Морскую” никто из лейблов не торопился: ни “Polygram”, ни “General Records”, ни “Союз”, ни “FeeLee”, ни “Rise Music”. На этих фирмах считалось, что “Мумий Тролль” – это такой незаконнорожденный ребенок – уже не рок, еще не поп. И что с ним делать, непонятно. Казалось, вся страна спит крепким сном, и мечта Бурлакова выпустить “Морскую” на свой день рождения 21 ноября 1996 года так и осталась несбыточной.

“Мой менеджер переговорил с большим количеством представителей звукозаписывающих компаний, – вспоминал впоследствии Лагутенко. – Больше всего мне понравилось выражение: „Вы – неформатная группа. Вы у нас ни под какой формат не подходите“”.

Практически это выглядело следующим образом. Бурлаков приносил кассету “Морской” на лейбл. Там ее либо теряли, либо не обращали внимания, либо сразу выбрасывали в мусорное ведро. Такой вот бизнес по-русски. Лидер кассетных продаж – фирма “Союз” – даже провела “совет директоров”, в результате которого “Морскую” решили не выпускать – соотношением голосов “три к одному”. Позднее президент “Союза” Виталий Петрович Беляков рвал и метал, пытаясь узнать, кто же из его сотрудников проголосовал “против”. Я знаю их имена. Сегодня они – учредители и президенты крупных пластиночных лейблов.

3. Морская мина

Война – это массовый туризм.

Поверив, что рано или поздно дебютный альбом “Троллей” все-таки рванет, я начал называть его не иначе как “Морская мина”. Но при этом общая ситуация вокруг группы складывалась трагикомическая. С одной стороны, у нас было твердое ощущение, что “Мумий Тролль” ничуть не хуже модных в ту пору неоромантиков вроде “Мечтать”, “Мегаполиса” или “Свинцового тумана”. С другой стороны, несмотря на несанкционированную популярность “Морской” во Владивостоке, в Москве альбом никому не был нужен. К примеру, приятели Бурлакова из фирмы “CD Land” в группу не верили и не решались субсидировать рекламную кампанию, лишь периодически выделяя небольшие суммы в беспроцентный долг. И на том спасибо.

Слегка романтичный Бурлаков начал потихоньку звереть. От людской тупости, от духовной лени, от нелюбознательности. Как-то раз он позвонил на один крупный лейбл с просьбой поставить в их сборник боевик “Владивосток 2000”, который лидировал в хит-парадах сразу нескольких приморских радиостанций. Ему жестко ответили, что лейбл не работает с малоизвестными группами. “Ну, не хотите работать – не работайте, – подумал Бурлаков. – Ваши проблемы”.

И все-таки надо было что-то делать. Или печатать на пиратском заводе подарочный тираж в пару тысяч экземпляров, или продолжать борьбу. И Леня стал на тропу войны.

“Когда ты общаешься с людьми, ты говоришь с ними, словно бандит”, – укоряли Бурлакова знакомые. “Я не бандит, – отвечал им менеджер “Троллей”. – Просто у нас во Владивостоке у всех такой акцент”. Шутил он или говорил серьезно, было непонятно даже мне.

В тот момент Бурлаков максимально сконцентрировался. Вместо выпуска пластинки он заказал несколько тысяч кассет с четырьмя песнями: “Девочка”, “Забавы”, “Утекай” и “Новая Луна апреля”. На обратной стороне обложки были написаны контактные телефоны московских радиостанций. Мол, если вам понравятся эти песни, звоните – просите, чтобы их поставили в эфир…

Дистрибьюцию кассет Бурлаков придумал просто уникальную – он собственноручно начал раздавать их на “Горбушке”. В холод и зной, утром и вечером, по субботам и воскресеньям.

Поскольку название “Мумий Тролль” никому ничего не говорило, Леня подкупал “горбушкинских” меломанов другим. “Известный звукорежиссер The Cure Крис Бенди спродюсировал в Лондоне альбом группы из Владивостока! – вопил он во всю ивановскую и совал кассеты каждому встречному. – Берите бесплатно! Настоящая халява!”

Обитатели “Горбушки” активно реагировали на три ключевых слова: Лондон, The Cure, бесплатно. Задолго до введения в России технологии рекламных распродаж в их мозгу огненными шарами взрывалось слово “халява”. Они из жадности брали у Бурлакова кассеты, слушали их дома и даже звонили на радиостанции. Со временем программные редактора начали офигевать от подобной популярности “Троллей”, не догадываясь, из какого места у нее растут ноги.

Дальнейшие события разворачивались еще более детективным образом. Сейчас объясню. Одна из “горбушкинских” кассет попала на стол к президенту компании “Rec Records” Александру Шульгину. В тот момент “Rec Records” были, что называется, мэйджорами и успешно конкурировали с “Союзом”. В их каталоге находились многие российские хедлайнеры – от певицы Валерии и группы “Мечтать” до “Алисы” и “Иванушек International”.

У фирмы Шульгина были отличная региональная дистрибьюция и – что самое главное – эфирное время на крупнейшем федеральном телеканале ТВ-6. Как это время использовать, Шульгин эффективно продемонстрировал на примере песен “Тучи” “Иванушек” и “Словно летчик” группы “Мечтать”, которые крутились на ТВ-6 беспрерывно. После такой телеактивности артисты автоматически попадали в радиоэфиры. Другими словами, бизнес на “Rec Records” велся толково и структурированно. Попасть в каталог к Шульгину мечтали сотни молодых артистов. Удавалось, естественно, единицам.

Как именно кассета с “Мумий Троллем” очутилась у Шульгина, доподлинно неизвестно. Но, прослушав песню “Утекай”, Александр Валерьевич не на шутку впечатлился. Еще больше его зацепила фраза, легкомысленно напетая Ильей в песне “Кот кота”: “Водку любишь? Это – трудная вода”. Как бы там ни было, вскоре в телефоне у Бурлакова раздался голос Шульгина: “Я послушал кассету „Морской“. Приезжай прямо сегодня! Будем подписывать контракт”.

В этом “звонке с небес” был сильный элемент спонтанности. За несколько дней до этого Шульгин насмерть разругался с группой “Мечтать”. И, по-видимому, решил их проучить, явив миру новых “Мечтать”. Тут и попался ему “Мумий Тролль”.

Наведя справки, Александр Валерьевич выяснил, что к нему в руки плывет удача нечеловеческой силы. Оказалось, что практически все русские лейблы эту кассету непостижимым образом проебали. Другими словами, группа до сих пор относилась к категории “неподписанных”. И глава “Rec Records решил рискнуть.

Слегка офигевший от стремительности происходящих событий Бурлаков все-таки успел позвонить мне с дороги – кассета “Морской” понравилась Шульгину! Мол, еду на встречу – беседа начнется через двадцать минут. Я тоже офигел, но пожелал удачи и настоял на том, чтобы после завершения переговоров Леня мне перезвонил.