О приятных и праведных - Айрис Мердок

— Ты цел?

— Да, все нормально. Ну вы согрелись немного?

— Да.

Не утону, так погибну от переохлаждения, подумал Дьюкейн. Он сел, растирая себе руки и ноги. Тело казалось на ощупь чужим, словно ледяной пластилин.

— Нам нужно двигать дальше, — сказал Пирс. — Здесь может тоже оказаться тупик. Или, хотите, я схожу погляжу, а потом вернусь за вами?

— Нет-нет. Я тоже с тобой. — Только не оставляй меня, Христа ради, взмолился он мысленно. Он встал — сперва на колени, затем на ноги — и несильно стукнулся обо что-то головой. Это был свод туннеля. — А что там за шум?

— Это, по-моему, вода проходит сквозь отверстия в скале.

Рядом через неравные промежутки времени слышались жалобные звуки, перемежающиеся глухим мягким всплеском.

— Она бьет в потолок соседней камеры, — сказал Пирс. — Вода становится заметно неспокойней.

Вода, которая до сих пор так тихо струилась в темноту, попадая сюда, во внутренние, более узкие пустоты, становилась яростно бурливой. Дьюкейн почувствовал, как волна хлестнула его по ногам.

— Трогайся, Пирс. Вода прибывает, чтоб ее…

— У вас обувь-то есть на ногах?

— Трогай, трогай.

Они начали пробираться вперед в черной мгле. Казалось, слегка поднимаясь в гору, хоть, впрочем, в таком полном мраке судить было трудно, а ноги у Дьюкейна, превратясь в непослушные сгустки боли, не различали, ковыляют они все еще по воде или ступают посуху. Жалобные стенания между тем, вперемежку с глухими всплесками, продолжались.

— Так или иначе, но куда-то он ведет, этот ход, — сказал Пирс. Тягостно было слышать, как шум позади постепенно нарастает. — В этом месте нужно пригнуться.

— Темно как, дьявол! Ты давай, разговаривай, я боюсь, не потерять бы тебя.

— Проклятье, здесь совсем низко! Я думаю, дальше придется ползком…

— Какой смысл, — сказал Дьюкейн, останавливаясь. Ему представилось, как они ползут и ползут, покуда не забьются в какой-нибудь тесный и мокрый каменный карман, где их наконец и настигнет прилив. — Если этот ход не годится, давай попробуем другой, пока еще есть время. Вода у нас прямо за спиной.

— Она уже здесь, — сказал Пирс надтреснутым голосом. — Стойте смирно, я проберусь назад мимо вас.

Дьюкейн замер на месте; руки Пирса нащупали его, потом по нему скользнула мокрая фуфайка. Им едва хватило места разминуться. По ногам Дьюкейна проехалось влажное тепло — это вслед за Пирсом протиснулся Минго.

Через минуту из темноты раздался голос Пирса:

— Боюсь, что вход практически под водой. Видно, она сейчас прибывает гораздо быстрее. Короче, плохо наше дело, куда ни кинь.

Дьюкейн встряхнулся, стараясь держать себя в руках — почти физически, так как сообразил, что встряхнул на самом деле своего alter ego, то есть Пирса, который наткнулся на него в это мгновение.

— Что ж, тогда, значит, надо двигаться вперед.

Он даже голос повысил, словно в расчете на многолюдную аудиторию. Голос Дьюкейна прокатился по невидимому пространству и затих в пустых ячейках тьмы.

Сейчас вода производила шум иного рода: то скрежещущие, то всасывающие звуки попеременного наката и отката по гальке в узкой теснине.

Дьюкейн провел костяшками пальцев по осклизлому покатому своду и пригнулся. Согнувшись в три погибели, он двинулся вперед, касаясь протянутой рукой обвисшего подола Пирсовой фуфайки. Мимо вновь протиснулся Минго — продолговатый обрубок незримого тепла. Потолок стал чуточку выше — и опять начал снижаться. Трудно сказать, поднимались они или нет. Продвижение вперед перешло в иное качество — поршневое натужное проталкивание собственных костей сквозь массу черного вещества.

— Мы, вроде, поднимаемся, — да, Пирс?

— Вроде, да.

— По воде идем?

— Нет, из воды мы вышли. Осторожней, здесь опять низко.

Дьюкейн передвигался «треногой», опираясь одной рукой об устланное галькой дно туннеля. Неожиданно он уперся головой в Пирсову спину. Пирс, кажется, стоял на коленях.

— В чем дело?

— Дальше хода нет.

— Проверь, ощупай все кругом, — сказал Дьюкейн.

Он вытянул руки, оглаживая твердые влажные глыбы обступающего их мрака.

— Пустой номер, — незнакомым, спокойным голосом сказал Пирс. — Это тупик.

Его спокойствие прозвучало финальным аккордом отчаяния.

Дьюкейн сказал:

— Подадим немного назад. Не могу, когда мне давит на загривок весь этот камень.

Уж если умирать, так лучше стоя, подумал он. Пятясь назад и выпрямляясь, он чувствовал, как движется под ногами галька. Вода догнала их.

— Тут она будет подниматься очень быстро, — сказал Пирс. — Боюсь, нам крышка.

У него вырвался протяжный сдавленный стон. Этот надрывный за душу звук красноречивее всяких слов сказал Дьюкейну о том, что их ожидает. Он начал было говорить что-то, обращаясь скорее к самому себе, но в этот миг случилось нечто невероятное, что пронизало глухую оболочку темноты, тяжелого влажного камня и шумной воды. Пронзило, точно луч света. Однако то был не свет. То был запах белых ромашек.

— Пирс, здесь воздух чище, — я чувствую, как сверху проходит воздух! Может быть, сквозь какую-то трещину, расселину, по которой мы могли бы забраться наверх…

Наталкиваясь друг на друга, подняв руки над головой, они ощупывали скальный монолит. Дьюкейн больше не чувствовал своих рук, они сделались уплотнением в темноте — уплотнением, лишенным пальцев. Тело его сотрясала неудержимая дрожь, сопровождаемая свистящим хрипом, который, как он понимал, издавал он сам.

— Что-то действительно имеется, — раздался рядом голос Пирса.

Руки Дьюкейна нашарили отверстие. В воздухе ощущалось легкое дуновение.

— Пролезть хватит места?

— По-моему, да. Побудьте минуту там, где стоите.

Под боком вместо Пирса образовалась пустота. Послышалась негромкая возня, кряхтенье, — и торжествующий голос Пирса наверху.

— Я влез! Здесь есть карниз, по крайней мере! Есть ли проход дальше, не знаю.

— Ноги хотя бы найдется куда ставить? Как ты умудрился?..

— Погодите, я спускаюсь. Вы отодвиньтесь в сторонку.

Раздался шум скольжения и рядом, схватив его за плечо, тяжело шлепнулся Пирс.

— Как тебе удалось залезть?

— Это расщелина. Можно напрячься, упереться плечами в стенку с одной стороны, ногами — с другой. Она идет наискось под углом градусов шестьдесят, так что это нетрудно. Подтянуться, сесть на край отверстия — и вы внутри. Единственное — там жутко скользко. Я сейчас втащу туда Минго.

Я не смогу, думал Дьюкейн. Этот фокус не удавался ему даже в детстве. А уж теперь, без привычки, обессиленному, окостенелому от холода… Он сказал:

— С Минго тебе туда не забраться. Сорвешься, сломаешь ногу. Минго нам придется оставить.

Минго — и меня, прибавил он мысленно.

— Я Минго оставлять не собираюсь, — ломким голосом сказал Пирс. — Буду толкать его перед собой. Вы только помогите подсадить его в эту дыру. Давайте сюда руку — нащупали?

Они в четыре руки приподняли тяжелого, теплого, мокрого пса к краю отверстия. К счастью, Минго было не привыкать, что его постоянно таскают повсюду, словно куль с овсом.

— Подтолкните его, дальше он заскользит сам. Теперь влезу я. Придержите меня сзади — вот так, правильно, — сильно не напирайте, просто постойте здесь на случай, если мы скатимся обратно.

Пыхтящая в усилии масса подалась вперед, Дьюкейн почувствовал на мгновение, как напружилось натянутой тетивой мальчишеское тело — и его ладонь, подпирающая Пирса, повисла в воздухе. На какое-то время — тишина. Затем — голос Пирса:

— Мы влезли! Едва-едва — ух, до чего ж он тяжеленный… Тихо, Минго, лежать! Не знаю, как мы тут все… черт, места, кажется, маловато. Теперь поднимайтесь вы, — можете?

Дьюкейн примостился на край черной дыры — не чернее, впрочем, нежели окружающий воздух — и, с чувством, что производит впустую ритуальные движения, начал медленно сгибать колени, покуда не уперся ногами в противоположную стенку. Даже это стоило ему невероятных усилий. Он так и остался сидеть в этом положении. Хотя бы на попытку влезть наверх уже не осталось сил. Он повозил спиной по осклизлому камню. Никакой крепости в его теле не было.

Прямо под ним мощно и размеренно накатывала вода, с грохотом волоча взад-вперед по дну гальку. Глухие всплески внизу слились в нестройный гул. Но до Дьюкейна с трудом доходили эти звуки, ему трудно было определить, не в голове ли у него стоит этот шум. А может, подумалось ему, пускай сама вода вынесет меня наверх по стволу шахты? Да нет. Вода ворвется в такую узкую косую щель как бешеная, а потом отхлынет назад. Все, что окажется в этом тесном пространстве, разнесет на куски.

— Ну что, Джон? — донесся сверху нетерпеливый голос Пирса.

— У меня не получится, — сказал Дьюкейн.