ВДВ. С неба — в бой - Михаил Скрынников

После посещения Афганистана командование дивизии, исходя из специфики этого государства, в котором, возможно, предполагалось использование десантников, посчитало для себя главным проведение занятий с войсками в горной местности. Как-то Петряков, вернувшись из Чирчика, пригласил меня к себе и стал нахваливать одного ротного. «Кстати, а ты его знаешь, это Сазанский». — «Знаю. Его рота лучшая в батальоне по боевой подготовке». — «Смотри, ты даже это знаешь», — удивился начштаба. «А как же, я тоже к ротным присматриваюсь, бывая в полках». — «Давай внимательнее присмотрись к нему, и, возможно, утвердим его на дивизионную роту». — «Можно, но только после того, как Никифоров будет назначен начальником разведки полка», — сказал я Петрякову.

Летний полевой выход разведчиков прошел по полной программе. Отработав все вопросы в долине, разведчики двинулись в направлении гор, попутно отрабатывая вопросы разведывательной подготовки. Через двое суток роты, «воюя» друг с другом, преодолели предгорье и втянулись в так знакомое ущелье и через несколько часов уже оборудовали лагерь. К нам потянулись альпинисты, они тоже были встревожены нездоровыми слухами, которые распространялись по Фергане. Горный люд успокоили и в шутку сказали: «Вот вам разведчики, проводите с ними занятия по горной подготовке». Крылов и Балинский дружно встали, в шутку взяли под козырек и сказали: «Есть. Для вас, разведчики, мы на все готовы». К этому времени все роты имели свое горное снаряжение, меньше стали побираться у альпинистов, но от инструкторов не отказывались, без их помощи мы еще не могли самостоятельно и качественно готовить занятия в горах. В течение двух недель разведчики с каким-то диким азартом занимались в горах, даже маститые инструкторы удивлялись, как будто бы внутренне солдаты чувствовали, что это их последний выход в горы. У разведчиков на полевых выходах было заведено: выполнение распорядка дня — закон для всех. На физзарядку выходили все, независимо от чинов и рангов, в том числе и я. Ротные впереди, а личный состав за ними. Как-то утром решил проконтролировать подъем и физзарядку разведчиков в нижнем лагере. Накануне предупредил дежурного по роте, чтобы меня разбудил за полчаса до подъема. Утром трусцой направился в нижний лагерь. Около речки разминался Михайлов. «Товарищ майор, далеко направляетесь?» — «В нижний лагерь». — «Я тоже с вами». — «Пойдем, вдвоем веселее». Володя разговор продолжает: «Мы, офицеры, решили перед убытием в Фергану организовать с альпинистами небольшой мальчишник, нужно ваше согласие. Тем более старшина роты сегодня уезжает за продуктами, дадим ему денег, он что-нибудь прикупит». — «Согласен. Сколько с меня?»

По дороге встретили небольшое стадо баранов и бульдозериста Модмора, который работал в альплагере. «Далеко направляешься?» — спросил у него. «Пока работы нет, отведу баранов выше в горы». — «Так ведь их одних волки съедят». — «Вы своей стрельбой давно всех волков разогнали», — смеется Модмор. «Ну ладно, гони своих баранов». Подошли к лагерю минут за пять до подъема, но ротные и старшины были уже на ногах. К нам подошел Татур, начальник разведки чирчикского полка, это был его первый разведвыход в новом качестве. Поговорили, посмотрели, как наши подчиненные накачивают бицепсы и закаляют тело в холодной речке. От приглашения остаться на завтрак отказались. Забрав списки молодых разведчиков, которым альпинисты должны вручить значок «Альпинист СССР», вернулись к себе наверх в полевой штаб. Начальник альплагеря уже дожидался меня, и не так меня, как списков солдат, представленных к награждению. Молодых разведчиков набралось около сорока человек. «Вы меня разорите», — засмеялся Несповитый. Заодно уточнили маршрут восхождения на высоту, который планировали начать завтра с самого утра. Начальник лагеря сказал, что сегодня уезжает в Фергану и вернется только завтра к обеду. Кузнецов будет старшим группы инструкторов, которые пойдут с разведчиками. Восхождение было спланировано на одну из солидных вершин. Поднялись на вершину только к вечеру, организовали базу отдыха, и стало темно. Ночью наверху было очень холодно, несмотря на то что все были одеты в штормовые костюмы и свитера. Одним словом, ночь провели в разговорах. Полдня понадобилось, чтобы вернуться в лагерь. Накануне убытия в Фергану вечером в торжественной обстановке Несповитый вручил нашей молодежи значки «Альпинист СССР». Потом офицеры ушли вместе с альпинистами к ним в столовую, где и состоялся совместный мальчишник. На следующий день мы распрощались с альпинистами, как будто бы знали, что больше к ним в горы не придем. По возвращении на зимние квартиры разведчики стали готовиться к проверке по боевой, подготовке. В это же время по военному городку все увереннее стали распространяться противоречивые слухи, одни говорили о расформировании дивизии, другие о переброске ее в Афганистан. Вот в такой ситуации, несмотря на слухи, мы продолжали заниматься боевой подготовкой. Где-то в начале октября сообщили новость — Маргелов уходит на пенсию. Правда, такие люди на пенсию не уходят, они уходят в «райскую группу» при Министерстве обороны, как бы продолжают служить и проверять свои войска, но только без права доклада министру обороны. Со дня надень ожидается прилет Маргелова, который передает войска новому командующему генерал-полковнику Сухорукову. Сухоруков в середине шестидесятых годов был заместителем у Маргелова и вернулся в войска с должности командующего округом или одной из групп войск, точно не помню. Их приезд как бы теоретически, по крайней мере для нас, закрывал вопрос о расформировании дивизий. Руководство дивизии засуетилось, а как же, надо, чтобы первый о них вспоминал хорошим словом, а второму надо понравиться докладом о делах в дивизии на будущее. Комдив озадачил и меня: на всякий случай надо подготовить справку по Афганистану, особенно по аэродромам Кабул и Баграм, и быть при необходимости готовым доложить командующим. Звоню разведчику соседей, в полк «Ан-12», их экипажи почти ежедневно летали за кордон, все изменения, которые происходили на аэродромах и около них, летчики видели воочию. «Андрей, мне нужно освежить информацию по аэродромам, которые за бугром». Он все понял: «Заходи, что-нибудь найдем». После встречи с соседом понял, что обстановка изменилась. Северо-восточнее аэродрома Кабул появилась зенитная батарея. Составил новую схему военных аэродромов, к каждому приложил подробное описание. Убедившись в том, что схема заслуживает внимания, показал ее комдиву.

Через несколько дней в Фергану прилетели Маргелов, Сухоруков и небольшая группа офицеров. Сразу же пригласили в кабинет Королева, Петрякова и меня. С комдивом поговорили по общим делам, немного о боеготовности дивизии, если придется ее применять в Афганистане. Вспомнили про аэродромы, пришлось развернуть схемы, попытался было им доложить, но они меня слушать не стали, а просто, рассматривая схемы, разговаривали между собой, давая свою оценку аэродромам. Правда, Сухоруков все же спросил меня: «А вы лично видели эти аэродромы?» — «Нет, товарищ командующий, я лично был на аэродроме Баграм, а схема аэродрома Кабул составлена со слов авиаторов местного полка». Больше меня военачальники не тревожили. Пробыли мы в кабинете с командующими более часа. Затем Петрякова и меня отпустили. В этот же день они улетели в кировабадскую дивизию. После их отлета в штабе дивизии было много всяких кривотолков. Каждый хотел высказаться о своем, наболевшем, о своем видении хотя бы на ближайшую перспективу, а тем временем войска, не обращая внимания на слухи, продолжали ковать боевую подготовку на, полигонах, стрельбищах и в предгорье. К большому сожалению, заниматься боевой учебой войскам долго не пришлось.