Либеральные реформы при нелиберальном режиме - Стивен Ф. Уильямс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
60
Кофод К. А. 50 лет в России (1878–1920). М., 1997. С. 44.
61
McCloskey, “The Persistence of the English Common Fields,” 93–99 (отвергает логику стремления к равенству). Из последних объяснений этого через стремление к равенству см.: Kerans, 323 («общинные поля… держатся стремлением к равенству»), 329.
62
D. N. McCloskey, “English Open Fields as Behavior Toward Risk,” in Research in Economic History, ed. Paul Uselding (1976), 114, 146.
63
Ibid., passim.
64
Lazar Volin, A Century of Russian Agriculture: From Alexander II to Khrushchev (1970), 89–90.
65
Henry E. Smith, “Semicommon Property Rights and Scattering in the Open Fields,” J. of Leg. Stud. 29 (January, 2000): 131, 154–157.
66
Smith, 156. Вернее, это то, что Смит обнаружил в истории Англии. Мне неизвестны попытки оценить в случае России взаимосвязь между чересполосицей и чередованием пашни и пастбища на одном поле, но похоже, что после жатвы «стерня» «как правило, использовалась для выпаса деревенского скота». Volin, 91; Moon, 222.
67
Paul H. Rubin, Darwinian Politics: The Evolutionary Origin of Freedom (2002), 66–67. См. также: Richard A. Posner, “A Theory of Primitive Society, with Special Reference to Primitive Law,” J. L. Econ. (1980): 1, 32–34; Kristen Hawkes, “Why Hunter‐Gatherers Work: An Ancient Version of the Problem of Public Goods,” Current Anthropology 34 (1993): 341–361.
68
Smith 160; см. также: Carl J. Dahlman, The Open Field System and Beyond: A Property Rights Analysis of an Economic Institution (1980), 179–180.
69
Smith, 160.
70
Яни склонен предполагать, что выпас скота на скошенных полях эффективен даже в современных условиях, и указывает на явный успех немецкого профессора Отто Шиллера, по предложению которого в 1941–1943 гг. в СССР на территории, оккупированной германской армией, была воссоздана система выпаса скота по жнивью. George L. Yaney, The Urge to Mobilize: Agrarian Reform in Russia, 1861–1930 (1982), 167. См.: Otto Schiller, “The Farming Cooperative: A New System of Farm Management,” Land Economics 27 (1951): 1. Но Шиллер не оставляет ни малейших сомнений, что Рейх (забавный пример для подражания!) обратился к его системе как к временному решению, когда из‐за острой нехватки техники в условиях военного времени невозможно было перейти к системе устойчивой специализации земель и выходом стало предложение дать крестьянам стимулы, которых они не имели в колхозах. Ibid., 1–3. Шиллер в восторге от результатов, но не приводит количественных данных. Если исходить из лучших предположений, этот эпизод напоминает о том, что есть тысячи способов организовать катастрофу и что навязывание правительством какой‐либо единственной модели – это дело рискованное. Далее станет ясно, что столыпинская реформа во многих отношениях не имела отношения к подобному навязыванию кабинетных решений.
71
Alan Macfarlane, The Origins of English Individualism: The Family, Property and Social Transition (1979), 23–24.
72
Сходные системы преобладают в некоторых районах Африки и по сей день: семьи имеют право на использование земли, но старейшины могут перераспределять землю, чтобы поддерживать примерно постоянное соотношение между землей и трудовым потенциалом семьи. Утверждают, что старейшины неплохо справляются с этим делом, по крайней мере там, где земля еще не стала товаром, потому что после этого возникают разного рода злоупотребления. См.: Jean Ensminger, “Changing Property Rights: Recounciling Formal and Informal Rights to Land in Africa,” in Frontiers of the New Institutional Economics, eds. John N. Drobak and John V. C. Nye (1997), 165–196.
73
Geroid T. Robinson, Rural Russia Under the Old Regime (1969), 35; Moon, 211–212; Francis Marion Watters, Land Tenure and the Financial Burdens of the Russian Peasant, 1861–1905 (1966), 144–245; Jerome Blum, Lord and Peasant in Russia from the Ninth to the Nineteenth Century (1961), 512–513.
74
Steven L. Hoch, Serfdom and Social Control in Russia: Petrovskoe, a Village in Tambov (1986), 116–117.
75
Moon, 80; Blum, 464.
76
Moon., 213–215. Петрович отмечает, что практику переделов связывают с подушным налогом главным образом в силу отсутствия письменных свидетельств о переделах до введения этого налога. Michael B. Petrovich, “The Peasant in Nineteenth‐Century Historiography,” in The Peasant in Nineteenth‐Century Russia, ed. Warne S. Vucinich (1968), 210.
77
Ср.: Moon, 211 и Moon, 213–215.
78
Ibid., 215.
79
См.: Пушкарев С. Крестьянская поземельно‐передельная община в России. Newtonville, 1976, особенно части I и III.
80
Россия присоединила восточную Украину, или так называемую «левобережную Украину» (т. е. часть Украины на левом берегу Днепра, если следовать на юг по течению), вместе со Смоленском в 1667 г. по условиям заключенного с Речью Посполитой Андрусовского перемирия. См.: John Channon and Rob Hudson, The Penguin Historical Atlas of Russia (1995), 50–51. Остальная Украина была присоединена в 1793 г. на основании второго договора о перемирии с Польшей. Ibid., 52–53.
81
Moon, 80, 215.
82
Ibid. Оуэн говорит, что в Белоруссии только 25–50 % земель были наследуемой собственностью. Launcelot A. Owen, The Russian Peasant Movement, 1906–1917 (1963), 57, но Дубровский перечисляет шесть губерний – Могилевскую, Витебскую, Виленскую, Ковенскую, Гродненскую и Минскую, – в которых 72,6 % общин не знали переделов (Дубровский С. М. Столыпинская земельная реформа. М., 1963. С. 570–573 [см. табл. 2.3]). Расхождение возникло, возможно, из‐за того, что Оуэн отнес Смоленскую губернию (в которой по данным Дубровского 99,4 % крестьянских земель не знали
