Цунами - Николай Задорнов

– Мы точно оговорили, какие это нужды, – отвечал Стирлинг.

– Вслед за адмиралом флота придут другие эскадры, нас это заботит. Это будет нарушение нейтралитета.

Губернатор уверял, что смысл голландского текста проекта навигационной конвенции ему не ясен.

– По конвенции, о заключении которой мы все нижайше просим, – сказал Стирлинг, – отношения между Британской империей и Японией будут на основе согласия и дружбы.

– Мы согласны и придерживаемся того же мнения. Смысл нынешнего договора не изменится вечно…

Начинать военные действия уже поздно. Все бухты России сковал лед. Прайс получит теперь базу для отдыха и снабжения в Хакодате. Туда идет сам адмирал для того, чтобы объяснить губернатору, как через пятьдесят дней Хакодате превратится в базу снабжения флота Прайса, не изменяя своей политики нейтралитета. Одно судно пойдет на связь с эскадрой Прайса, доставит радостную весть, что в Японии ждет победителей отдых и все, что надо для восстановления сил.

Некоторые, конечно, обвинят и осудят Стирлинга, что настоящий договор не заключен, что так долго провозился, что десятки раз повторялось одно и то же. Но будущее покажет, кто и чего добился. Цыплят по осени считают… «Не забывайте, господа, что Перри еще тоже ничего не добился!»

Заканчивалось последнее заседание.

– Теперь разрешите откланяться, – говорил Стирлинг. – Господин бугё и его сотрудники затратили много времени, и мы особо покорнейше благодарим.

– Мы также хотим выразить вам многое. А после того, как сегодня заканчиваются все дела с соглашением, вы уже скоро подымете паруса, как нам известно. Нам хотелось бы узнать, когда это будет? – спросил губернатор.

– Мы уйдем через четыре дня… А как же будет с дровами и с водой, когда придут другие английские суда?

– Как мы решили, постараемся сделать так, чтобы не было никаких затруднений! Но некоторая задержка в открытии портов еще может быть связана с нехваткой дров и продовольствия…

Стирлинг в салоне перечитывал с голландским переводчиком заключенную конвенцию.

– «Пункт первый. Порты Нагасаки и Хакодате будут открыты для британских судов для эффективных исправлений и получения воды. Также для других видов снабжения, абсолютно необходимых для употребления.

Пункт второй… Нагасаки открывается с этого дня… Хакодате через пятьдесят дней после отбытия адмирала из этого порта».

И еще пять пунктов…

Через пятьдесят дней начнется новая навигация. Готовиться к выходу для нападения на русские сеттльменты можно будет в портах Северной Японии. На тысячи миль базы снабжения английского флота передвинуты на север. От Хакодате до русских сеттльментов – рукой подать. Японцы не могли не понимать, зачем они открывают порт Хакодате. Вот уже настоящая дружба начинается. Мы приучаем японцев к британским понятиям о джентльменских соглашениях.

«Барракуда» отправляется в Гонконг. Сын все-таки доказал, что колесному пароходу надо идти туда, что еще не все пираты уничтожены им в многочисленных проливах, бухточках и лагунах среди каменных голых скал под Гонконгом. С пиратами не церемонятся. Матросы стреляют из орудий прямо по джонкам. Топят их, не спасая команды, стреляют самих пиратов и стараются захватить вымпелы – значки – в свою судовую коллекцию трофеев. Такая охота становится прекрасной практикой для матросов. Военный моряк годен к серьезному бою после того, как сшиб или заколол хотя бы одного пирата. Гораздо лучше, чем колоть чучела или стрелять по неподвижным целям. Артиллеристы без промаха бьют по движущимся кораблям. И чем меньше джонки, тем охотней соревнуются в меткости. Эти пираты гнездятся в островах, нападают на китайские торговые джонки, везущие товары из Гонконга, облагают налогом перекупщиков опиума. Вместо бесцельных учений такая практика подготовит команду «Барракуды» к кампании будущего года против русских сеттльментов. Сейчас время уже упущено, в Сибири крепкая зима, и мы не «галантный союзник», чтобы сражаться с генерал-морозом.

У отца нервно подергивалось веко, когда он слушал доводы Артура. Сын очень убедительно доказывал. Его главный инженер Боултон подтвердил, что машины потребуют ремонта перед большой кампанией 1855 года и что пароход должен идти в Гонконг, где для этого все есть. В то же время ремонт не так серьезен, чтобы загнать судно в шанхайский док. Но Стирлинг знает, что у Артура есть иные цели, не только охота за пиратами.

Отец желал послать «Барракуду» в Гонконг из иных соображений. Артуру поручено дело высокого значения и чести. Он доставит доклад Стирлинга о плавании в Японию с подлинниками выгодного соглашения, заключенного адмиралом с губернатором Нагасаки об открытии двух портов Японии, и все другие документы и карты. Все это для отправки в Лондон. Боевой адмирал полагал, что лично для него сибирско-русская кампания на этом может и закончиться. Надо лишь сходить в Хакодате, посмотреть там порт, снестись с губернатором города и порта и довести дело до конца. Адмирал Стирлинг за свои годы не раз участвовал в сражениях. Как умный человек, он не предвидит больших побед над сибирскими сеттльментами. Там некого побеждать, и кампания будет нетрудной. Гораздо важней победа в Японии, право пользоваться портами. Все это важно, конечно, и для этой войны, но еще важней для будущего. Все, что сделано, так значительно, что, собственно, к войне и военным действиям против сеттльментов у адмирала интерес несколько ослаб. Занятие портов Японии преграждает раз и навсегда выходы России на Тихий океан. За последнее время стало очевидным, что русские моряки мечтают плавать по Восточному океану, как у себя дома. Стирлинг понимал Перри. Порты, открытые для американцев, как сами офицеры Перри говорят, неудобны для торговли и для стоянки судов. Но важно зацепиться за что-то. А дальше действовать по пословице китайских дельцов: «Если прицепится, то будет раздувать».

О будущем на океане мечтают славянские фантазеры, от молодых капитанов, начитавшихся немецких философов, до иркутских купцов и юного великого князя. Сведения о состоянии славянских тенденций в России, о практическом осуществлении продвижения на Тихий океан, об отношении в петербургском обществе к этому – все есть у адмирала. Собрано еще перед плаванием. Джеймс Стирлинг знаком с Хиллем, который был в Иркутске, Охотске и Аяне. Он знает все доклады Остена о поездке по Забайкалью. Посол Англии в России сблизился с космополитическим обществом Нессельроде и знал от его гостей, друзей и от него самого, кажется, все, что интересовало Англию.

Английские шпионы были и оставались лучшими в мире. Все проливы, ведущие в океан из русских морей от гаваней на побережье Сибири, будут закрыты портами, в которых разрешена стоянка английских судов. Самый северный из проливов – между Сахалином и островом Хоккайдо – замерзает зимой. Американцы уже сделали нужные шаги. Они объяснили японцам все значение гавани Анива на Сахалине. Получив стоянку на Матсмае или Хоккайдо, английский флот получит со временем по пословице «если прицепится…» стоянку в заливе Анива. Тогда русский флот никуда не выйдет. Пожалуйста, господа медведи, для вас существует ваш родной ледяной погреб – Охотское море и два-три месяца в году для вас открыт в океан свободный доступ. Япония многолюдна? Но доступ японцам в теплые моря будет прегражден, строжайше будет запрещено пускать их в огромную пустынную Австралию. Так пусть они повертываются на север лицом, разъярятся на русских и будут оскорблены за каждый клок болотистого севера, когда мы им докажем все и откроем им глаза на вредное для Азии славянофильство.

Нервный тик не оттого, что адмирал с трудом и помехами осуществляет этот план. Виноваты его охотники за пиратами и за дамами. Не могут понять всей значительности плана, который выполняется ими же с таким усердием. Станут постарше, страсти, которым они дают выход в Гонконге и в Шанхае, утихнут, и, став почтенными отцами семейства и отцами своих экипажей, они, еще не состарившись, поймут все это глубже, а не так поверхностно, как сейчас, когда им представляется, что главное – разгромить русских. Конечно, честь велика, хоть и малы, верно, их сеттльменты. Но молодость хочет жить сегодня, не ждет будущего, требует свое.

Так посылается доклад о том, что в будущем году необходимо совершить атаку на русские укрепления в принадлежащем России заливе Анива и подготовиться к занятию южной части Сахалина, где есть русский сеттльмент. Все это сэр Джеймс выяснит.

А Тронсон изучал криптомерии, камелии, а также прически и костюмы японцев и японок, их чайные домики, их красочность и своеобразие, желая распространить потом в англосаксонском мире сведения о соблазнительности природы Японии, о прелести ее ландшафтов и загадочности ее красавиц и дать понять, какие награды и наслаждения ждут молодых героев флота ее величества, если они взглянут на Японию как на страну, которая ждет дружеского покровительства, и какие выгоды намечаются для лондонских торговцев.