Цунами - Николай Задорнов

В докладе адмирала излагается весь ход переговоров о заключении очень выгодного соглашения о навигации, по которому для снабжения флота, участвующего в военных операциях, можно получить в Хакодате и Нагасаки продовольствие и воду, а также с оговорками, которые не стоят пенни, производить ремонт. Так еще нет договора о дружбе, но уже самый северный и самый южный порты готовятся к открытию. Япония любезно схвачена за зад и затылок. Японцы согласились на все это нехотя, делая вид, что это не для войны, а просто для приходов кораблей, выражающих чувство дружбы, они действовали при заключении соглашения, «закрывшись веером», то есть глядя сквозь пальцы на его цели. Но они торжественно объявили о своем желании сохранить нейтралитет. Их припугнули морской пехотой, участью Кантона, близостью Шанхая и Гонконга и тем, что у Великобритании во всех морях имеется тысяча кораблей.

Японская береговая охрана, зорко следившая за уходящей эскадрой со всех холмов и гор, окружавших Нагасаки, заметила, что, выйдя в открытое море вместе, потом все четыре английских корабля разошлись в разные стороны так решительно, словно их важные капитаны рассорились между собой. Губернатор и его чиновники обсудили эти сведения и написали об этом в Эдо. Очевидно, что это расхождение эскадры – признак того, что у англичан много дел в океане и что, может быть, неподалеку в разных сторонах от Нагасаки у них имеются владения, или идут войны и сражения, или стоят флоты…

После этого доклада от нагасакского губернатора стали реже приходить в Эдо и содержание их уже не было столь интересным и важным. Зато Абэ Исе но ками получил очень важное сообщение из Хакодате от губернатора города и Главы Управления Западных Приемов. О его содержании немедленно было сообщено Тсутсую и Кавадзи в Симода для того, чтобы они очень осторожно предупредили Путятина. Хакодатский губернатор сообщал, что два английских корабля, как и был он предупрежден, пришли в Хакодате. Губернатор был вполне готов. Чиновниками не сделано никаких упущений.

Путятин узнал тогда немногое, но самое главное, что он должен знать. А Кавадзи все время получал интереснейшие известия от Абэ Исе но ками о действиях англичан. Кроме того, по указанию Абэ Исе но ками Кавадзи получил письма непосредственно от губернатора Хакодате.

Пришло известие из столицы и из Хакодате. Хакодатский бугё сообщал, что с Курильских островов пришел английский фрегат. Его командир – капитан Никольсон. Его судно разгромило и уничтожило русские торговые фактории на Курилах. Дотла сожгли самую южную из них на Урупе.

Кавадзи стал получать сообщения из столицы о том, что делает английский адмирал в Хакодате. Он прошел, идя в Хакодате, мимо полуострова Идзу и пройдет там же на обратном пути. Разрешалось опять предупреждать об этом Путятина. Береговая охрана должна быть начеку и оказать англичанам полное сопротивление в случае нападения На русских.

По распоряжению Абэ Исе но ками вход в Симода английским судам запрещен, и если Стирлинг или кто-либо из его капитанов там появится, то следует сначала попросить их немедленно удалиться. Известно стало от мистера Отто – японца, когда-то унесенного морем и ныне служившего переводчиком на английском корабле, – что англичане хотят послать на разведку в разные гавани близ Симода французские торговые корабли под видом китобоев под американскими флагами. Это после того, как англичане вернутся в Шанхай и Гонконг. В этом же письме канцлера еще одно ошеломляющее Кавадзи известие.

По донесениям Хакодате-бугё, с приходом фрегата, совершившего победные действия на Курилах, все англичане переменились и стали печальные. Все повесили носы. Японцы это сразу заметили и немедленно стали изучать всеми возможными средствами, в чем причина.

«С приходом судна, прибывшего с Курил, а значит, и побывавшего на Камчатке, состояние и настроение английского адмирала очень переменилось к худшему», – писал еще в одном из своих докладов Хакодате-бугё. На это обратили внимание в столице и дисциплинированно ждали разгадки. Оба Хакодате-бугё поручили Кичибе узнать на английском корабле, что случилось. И, как всегда, Кичибе все узнал.

Так и есть. Фрегат до прибытия на Курилы был на Камчатке. Там произошло сильное сражение[114] английского флота с русской береговой крепостью. После сражения, которое шло много дней и несколько раз возобновлялось, англичане ушли. Их адмирал Прайс застрелился от неудачи. Это благородно, так должен поступать военачальник в неудаче!

«Погиб эбису!» – подумал Кавадзи.

Говорят, что русские переломали корабли Прайса. Пароход чуть не лежит на боку. Так сообщал Кичибе. Отто сказал, что у англичан много убитых матросов и есть убитые офицеры.

– Кто же победил? – настойчиво спрашивал Кичибе.

– Конечно, англичане! – отвечал Отто.

Хакодате-бугё, получив эти сведения, испугался. Он не любил русских, но уже привык к ним, как к соседям.

– Но если англичане победили, – спросил он, – то Камчатка теперь английская и там высажена морская пехота?

Кичибе спросил об этом Отто.

– Нет. Камчатка русская. Там есть сильные батареи. Русский адмирал не отступает! – сообщил Отто, наведя справки.

– А где же тогда английский флот Прайса? Адмирал застрелился, а где флот? – спросил Кичибе.

– Ушел… идет…

– Куда? К нам?

– Нет… В Америку…

– А-а! Да-да! Ясно-ясно! – сказал Кичибе.

– Так этот полный разгром англичан русские устроили, – сказал губернатор Хакодате, получив все эти сведения.

Его разобрало злорадство. Он сделал вывод: надо учиться европейским наукам. И еще: если Отто согласится, ему дать возможность возвратиться на родину.

«Эскадра могла пойти в Японию для ремонта. Там знали о договоре с Перри и об уходе Стирлинга в Нагасаки, – полагал Кавадзи. – Но они пошли в Америку, а не в Японию. Но не из вежливости! И не ради соблюдения договора! А потому, что эскадра так разбита, что стыдно самому сильному флоту в мире являться в Хакодате, показываться в Японию в таком виде…»

– Это у англичан называется победа! – сказал Кога.

– Хотя у них и триста тысяч судов! – подхватил Деничиро, еще не уезжавший тогда помогать Эгава.

– Кто разбил? Как его имя? – попросил прочесть еще раз Тсутсуй.

– За-во-и-ко! – прочел Накамура Тамея.

– Кто такой – не знаем! Это стыдно! Мы никогда не знаем своих соседей! – возмутился Кога. – А вот какой, оказывается, герой живет рядом с Японией, а мы думаем только про Перри и Петербург.

– Мурагаки был на Сахалине и знает адмирала Невельского! – возразил Тсутсуй.

– Хорошо, что русский канцлер вместо Путятина не послал его… – ответил Кавадзи. – А то русским бы ничего не удалось.

– Теперь будем знать! – сказал Тсутсуй. – Будем знать еще одного: За-во-и-ко!

У Чуробэ сегодня плохое настроение, словно это он потерял свой флот.

– Но русским рано торжествовать победу, – сказал Кога. – Как известно по научным сведениям, англичане никогда не терпят поражений и жестоко отомстят ро-эбису. Нам надо быть осторожными. Это коснется нас.

– Они отомстят, – согласился Кавадзи; хотя он не терпел Кога, но часто думал одинаково с ним. – Но уж поздно, – добавил Кавадзи, – англичанам надеяться на победу. Надо ждать подробностей. И если все окажется верным, то, даже если англичане добьются превосходства, все равно их победа после такого сильного поражения не будет полной… Судя по всему, русские твердо сопротивляются им везде, несмотря на то что воюют с тремя самыми сильными государствами в одиночестве. Уже поздно англичанам надеяться на победу! – повторил он.

– А русским еще слишком… да… слишком рано… – сказал Тсутсуй, вкладывая в эти слова какой-то особый смысл.

– Пусть два сильных варвара дерутся и рвут друг друга, – сказал на другой день на общем собрании в храме Кога, – у них одинаковый вид, одинаковые глаза, волосы и носы. Так пусть они грызут, рвут, бьют друг друга и налетают друг на друга грудью, как два орла… И пусть сдохнут! Сдохнут от последнего удара, изнемогая от ненависти друг к другу, хотя они оба – варвары и нам не братья. Тогда мы, вооружившись до зубов, совьем себе мирное гнездо из перьев этих погибших героев-глупцов.

– Как бы то ни было и как бы ни судила Философская академия, может быть, еще найдется много народов, которые хотели бы, чтобы два гиганта убили друг друга, но Путятин – герой! – сказал Кавадзи. – Он наш гость, и волос не должен упасть с его головы.

– Хотя он уже упал в воду! – сказал Тсутсуй.

– Но так не должно больше повториться! – согласился Кога.

Абэ Исе но ками прислал распоряжение, чтобы русским не сообщать о победе на Камчатке над англичанами, а то это известие укрепит позицию Путятина на переговорах.

А из Хакодате писали, что перед уходом Стирлинга стало известно, что на Камчатке не только убиты матросы и офицеры. Перебиты самые храбрые, в красных мундирах. Их трупы остались на берегу и похоронены русскими.