Красно Солнышко - Александр Авраменко

- Понял я…

Взглянули на него остальные с удивлением, а младший князь и говорит:

- Знаю я некоторых из списков сиих. Они – рабы храмовые. А если верить прочим свиткам, то наш Крут всех закупов-холопов от Святовидовых слуг увёл! Вот почему осерчали столь жрецы. Застила им глаза зависть да жадность. Лень одолела! Ведь пока они новых рабов себе найдут – сколь времени пройдёт, братья? А?

Выхватил у него старший брат свитки, впился в них глазами, покачала головой, помрачнел:

- Вот уж не думал, что ради своей выгоды жрецы сородичей предадут. А иначе то, что они сотворили, и не назовёшь.

- Не все, брат. Не все. Не стоит огульно их одним маслом мазать. Видно, остались среди них и честные душой. Видать, жадность да лень их не взяла, ибо всё же позволили прийти на следующий год нашим лодьям, да задаток работорговцам поклялись сохранить у Коня Святовидова[60].

- Так опять же – из жадности! Лодьи то вернуть надо будет!

- Может и так, брат. Но сдаётся мне, что мы лишь верхушку репы видим. А плод куда глубже скрыт…

Взглянули все на жреца после этих слов, а тот руками развёл:

- Не вхож я в верхушки храмовы. Не обессудьте. Не могу ничего вам сказать.

 Ну, раз Путята такое молвил, то чего зря пытать? Честен жрец. Ни разу слова лжи-ябеды не промолвил. Значит, так оно и есть. Тут другое – почему же Боги от детей своих честных отвернулись? То ли потому, что Храм их попросил, то ли потому, что рассудили по своему, так же к выгоде своей: что здесь славян на новом месте? Жалкие пять с половиной тысяч едва наберётся, да ещё часть из них иноплеменники. А там – многие сотни тысяч веруют. Уйдут жрецы к Проклятому, станут ему моления людские отдавать, да жертвы – не выжить Богам. Не хватит пищи им людской на всех. Вот и порешили использовать малое зло, чтобы великому не случится… Может, так. А может, и нет. Однако, ко всему готовыми быть нужно. С другой стороны – коли не станут Боги вмешиваться, может, оно и  к лучшему? Пусть не вредят, а там, как сказано Древними – на Бога надейся, да сам не плошай. А уж ухваткой да пылкостью души никому со славянами не сравниться! Порешили после войны жертву принести Перуну, испросить слова честного. На том ужинать сели – не заметили, как за делами да всем прочим день светлый пролетел…

…Народ, похоже, за ночь успокоился, обсудил всё между собой. Во всяком случае, по утру новые приезжие собрались на поле, ждут распоряжений. И то верно – ночлег им выделили, все под крышами спали. Отдохнули с дороги за два дня. Да отъелись, хоть и мало времени прошло, но зато так, как иные с рождения не питались. Вышли князья, разделили всех по спискам составленным. Кого – в поле. Кого – в лес. Кого в кузню, а кого – в помощь Брендану, махины хитроумные делать. Кому молотом махать, кому стройку продолжать. Мастера умелые приехали. Вестимо, Храм бесполезных, да бесталанных держать не станет у себя. Быстро избавится. Так что лишнее тому подтверждение догадки Гостомысловой. Нашлись и мастера, с кузнечным делом знакомые, и литейщики, и рудознатцы, и краснодеревщики, и даже – оружейники. Среди жёнок травницы выискались, кои знают растения полезные и вредоносные, и лекарки, и повитухи знатные. Как раз вовремя. И даже такие, кои особыми талантами обладают, вроде как у Слава-Говоруна. Выискались два отрока и девица, с таким же даром. Отрядили их в помощь словенину. Тот первым делом их к себе на двор отвёл, с супругой своей познакомил, за стол усадил, накормил, напоил. Потом пояснил, что требуется от них. После еды сытной и вкусной, привёл в загон, где тур его стоял. Познакомил, так сказать. Бык сразу к новеньким потянулся. Выдыхал шумно, тёрся большой головой о тела юные. Просил ласки. А детишки и рады чуду такому. Чешут его за ушами ласково, отгоняют мух-слепней приставучих, вычёсывают громадным скребком остатки шерсти старой. Рады друг другу и люди и зверь…

…К Брендану десятерых отослали. Все – кузнецы из лучших, даже тонких дел мастера. Привёл их ирландец в мастерскую свою: кузню – не кузню. Двор – не двор. Ознакомил с задумками своими. Без утайки показал чертежи, показал первую махину, ещё деревянную. Пояснил, что железная на рудниках  уже трудится. Показал и образцы каменьев, что собрал в путешествиях. Глянули на камешки мастера, зачесали затылки. Попросили послать за одним знакомцем. Согласился ирландец, отослал одного из отроков, ремеслу у него обучающемся. Явился дед с бородой до пояса, с виду старый, но держится бодро, глаза ясные. Глянул тот дед на каменья собранные, и затрясло того деда. Буквально. От жадности. Никогда тот рудознатец ничего подобного не видел сразу. Ткнул в камень лёгкий, чёрный, с искристым изломом – горюч-камень то! Его вместо древесного угля использовать можно. И печи топить в домах, и в домницу кидать. И в горн кузнеческий. Жару даёт он больше, чем самый лучший древесный уголь, а уж времени сколько сэкономит – так не описать словами! И другие руды полезные тоже в собрании этом имеются. Так что земля эта – кладовая не открытая с сокровищами огромными. Показали деду злато, иннуитами привезённое – глянул, сказал уверенно – речное то злато. Из наносов. Знать, где то есть река, на которой оно водится. А, следовательно, и найти её можно. Но стоит ли? Коли добывают его чудинцы, так и пусть и трудятся. Наверняка там и холодно, и голодно. Зачем силы и средства тратить, коли есть те, кто сам на это идёт? Спросил, почём выменивают это злато – посмеялся. За нож стальной полпуда песку золотого взять – сделка выгодная. Потом поинтересовался дед, где какие каменья найдены, а там и прочие в разговор ввязались, осмелели, глядя на то, как по равному общается старший новоявленный с мастером. Обступили чертежи ирландские, начали судить-рядить, предлагать улучшения, да новое измышлять… Корабельных дел мастеров на пристань привели. Показали оба двулодника. Подивились умельцы на невиданные корабли, призадумались. Почесали буйны головы. Поговорили с теми, кто на этих лодьях хитроумных под парусом и под вёслами ходил, всё-всё повыспрашивали. Потом Гостомысл их спросил, возьмутся ли умельцы построить такие корабли, и сколь времени у них займёт это дело? Ибо нужно Славгороду к лету следующему не менее двадцати подобных лодей. Сказал – вздрогнули мастера от услышанного. Опять задумались. Потом попросили времени посовещаться. Немного, правда. До обеда. Ну а чтобы лучше думалось им, князь повелел им по мастерским пройтись Славгорода. По кузнечным дворам, на мельницу заглянуть, которую туры колесом в движение приводят, и которая брёвна на доски растирает. На сушильни, где те доски на малом огне, да солнечном жаре сушат. Словом, показать, на что те рассчитывать могут. Пошли мастеровые на чудеса смотреть, а заодно и думу думать…Долго ли, коротко ли – за седьмицу все две с половиной тысячи прибывших к делу определили, все таланты выискали, пристроили к месту. Туров уже добрый десяток к седлу приучается. Первые доспехи стальные из мастерских вышли. Стрелы в тулы легли новые. А самое главное – первый бочонок глиняный адского зелья Путята изготовил. Да и начали помаленьку разведчики возвращаться со сведениями о сенека. Оказалось, живут те по берегам дальних Озёр, лишь по другую сторону. Потому и не встретились с ними раньше славы. Стойбища устраивают из длинных домов, в коих и проживает племя. По сотне, а то и более человек в каждом. Дома те ладят из веток и коры. Сеют маис, бобы, круглые злаки, величины большой. Естественно, промышляют и охотой, и рыбу ловят. Принесли видоки и свитки, где рисовали чертежи земель, которые проходили, и где враги живут. Позвали тогда князья гуронов, кои в племя славов влились, спрашивали у них, как воюют сенека и их союзники, каковы их сильные и слабые стороны. И выяснили, что предпочитают те действовать малыми отрядами из засад. А из оружия – лук со стрелами более всего любят, и действуют им неплохо, но до славов им далеко. Не сравниться. Вновь собрались князья на совет, и старшие витязи с ними. Стали думать, рядить, как им одолеть ворога. Коли тот словно тать лесной нападать исподтишка будет? Впрочем, ясно уже, что коли не будет у врагов поддержки и мест для отдыха, то быстро те силы потеряют. Значит – сталь себя покажет. Порешили образовать летучие отряды на конях, с собаками и волками. Звери выслеживать станут, а всадники – преследовать ворога. Тот пеший, далеко не уйдёт. Скорость не та. Да выносливость. Ну а коли ещё вокруг града ловушек понастроить, на которые славяне всегда мастерами были… Несладко придётся врагу. Ой, не сладко… Ну а начать надо с селений. По ним первый удар нанести. И не тянуть, а немедля!..