Сент-Экзюпери - Марсель Мижо

Для полноты картины следует еще упомянуть о заявке на один патент и на добавление к патенту, поданные Сент-Экзюпери 19 и 29 февраля 1940 года, в самый разгар войны. Ввиду особых условий военного времени патент этот и добавление никогда не были опубликованы, а возможно, эти изобретения и сейчас имеют некоторый военный интерес. О них известно только то, что они еще развивают идеи, заложенные в основном патенте от 1938 года, и касаются нового способа определения местоположения объекта и засечки (пеленгования) самолета при помощи электромагнитных волн.

Мы позднее еще вернемся к рассказу об изобретательской деятельности Сент-Экзюпери в военное время.

«Меня мучает, что в каждом человеке, быть может, убит Моцарт»

«Если капиталистическая система (в которой каждый представитель капитала играет роль государства) благоприятствует человеку, я не вижу ничего неуместного в том, чтобы она господствовала еще более явно и способствовала развитию человечества. Ведь возмутительно это только в том случае, если такая система находится в противоречии с интересами человека. И только в этом случае меня возмущает пресса и коррупция парламента. Но это второстепенные проблемы. Если интересы нации, то есть людей, уже не совпадают с интересами капитализма, пусть он уступит место другой структуре».

Трудно в точности установить, когда Сент-Экзюпери внес эту заметку в свою записную книжку. Вероятнее всего, в 1934 году, во время событий, о которых уже говорилось, хотя, возможно, еще раньше, во время дела «Аэропосталя» и преобразования его в Национальную компанию «Эр Франс».

Но точное время, когда это написано, не имеет в данном случае решающего значения. Так или иначе-это относится к периоду внутренней ломки французского государственного строя, подъема на борьбу народных масс. Восстание в Астурии, образование Народного фронта в Испании и затем во Франции, различные события, словно судороги, сотрясавшие тогда Европу, не могли оставить Антуана равнодушным.

«Я не умею ни взвешивать, ни измерять человека... Я не знаю, как определить справедливость. Единственный вопрос: какая структура наиболее благоприятствует созиданию и духовной жизни? Ошибка многих в том, что, как им думается, они оказались в состоянии измерить человека», – заносит писатель в свой блокнот.

Все эти записи и множество других не говорят о том, к чему пришел в это время Сент-Экзюпери, но зато свидетельствуют о ходе его мыслей.

Было бы проще всего предположить, что бурные события, разразившиеся в Испании, сильно взволновали Сент-Экзюпери. И хотя ему претило быть нейтральным зрителем, он принимает предложение газеты «Энтрансижан» и выезжает в качестве ее корреспондента в Барселону, Сарагосу, на фронт в Лериде и публикует 12, 13, 14, 16 и 19 августа серию репортажей под общим заголовком «Испания в крови». Затем в апреле 1937 года отправляется в осажденный Мадрид, на этот раз по поручению газеты «Пари суар». Публикует в ней 27, 28 июня и 3 июля ряд очерков. В 1938 году 2, 3 и 4 октября, сразу после мюнхенских соглашении, выступает в газете «Пари суар» с серией статей под названием «Мир или война?», статей, в которых он возвращается к испанским впечатлениям. В 1939 году выходит «Земля людей», где в еще более обобщенной форме даются выжимки из тех же впечатлений...

Однако Леон Верт предостерегает нас от такой удобной, но упрощенной схемы – такой «стройной архитектуры», как он выражается:

«Он (Сент-Экзюпери) не выработал себе в отношении больших проблем незыблемых, твердых, как металл, суждений, не подверженных никаким изменениям температуры».

К этому следовало бы добавить, что, как и в репортажах из СССР, в своих очерках на испанские темы Сент-Экзюпери проявил большую сдержанность, учитывая специфический характер тех органов печати, для которых он писал. Об этом можно судить хотя бы по некоторым записям в его блокнотах и по письмам друзьям.

Так, на следующий день после приезда в Барселону из его репортажа мы узнаем, что он должен встретиться с лидером каталонских анархистов Гарсиа Оливерой. Но впечатлениями от своей встречи, как и от некоторых других встреч, он делится лишь с самим собой в своих записях. А иногда в беседах и письмах – с друзьями.

Говоря о необходимых для него условиях, чтобы занять определенную позицию, Антуан поверяет подруге:

«...Вот именно, для меня существуют случаи, когда духовное начало спорит с чувством. Не будь этого противоречия, я был бы анархистом. Среди анархистов Барселоны во время гражданской войны в Испании я снова нашел ту самую атмосферу, в которой протекала деятельность экипажей „Аэропосталя“. Та же отдача всего себя, то же опасное существование, та же взаимопомощь. И в мыслях тот же высокий образ человека. Они могли бы сказать мне: „Ты – наш единомышленник“. Однако они говорили: „Почему ты не с нами?“ Я Не мог им ответить ничего, что дошло бы до них. Они жили чувствами, а в области чувств мне нечего было возразить ни коммунистам, ни Мермозу да и никому на свете, кто готов жертвовать своей шкурой и предпочитает всем благам хлеб, которым делишься с товарищами. Но я не верю, что барселонский анархист открывает путь человеку. Анархист этот обязан своим величием тому, что он не восторжествовал. Стоит ему победить-и из его супового котелка не появится на свет ничего, кроме тщеславной личинки, представляющей для меня незначительный интерес. (Готов объяснить почему.) Почему из желания насладиться, как под действием наркотика, опьянением я стал бы разрушать мою духовную цель? Это было бы малодушием. Дух должен преобладать над чувствами. Простейший пример: человек приемлет такую точку зрения, когда наказывает собственного сына».

К сожалению, литературное наследство писателя еще полностью не разобрано. Содержит оно и материалы, которые по разным причинам, иногда интимного характера, не скоро будут опубликованы. Подчас это вызывается трудностью разобрать Мельчайший почерк, которым сделаны некоторые записи. Сам писатель не всегда мог себя прочесть.

К тому же точной хронологии его записей пока не существует, как не существует и точной хронологии набросков для «Цитадели» – произведения, над которым Сент-Экзюпери работал всю пору своей зрелости, начиная с 1936 года. Произведение это, по его собственному выражению, «пустая порода», или, как мы бы сказали, «еще даже не: обогащенная руда». В таком состоянии, если знать хронологию записей, оно представляет больший интерес для биографа, чем для литературного критика.

Сопоставляя эти записи с тем, что опубликовано самим Сент-Экзюпери, и с записями его друзей, биографу легко проследить становление писателя-мыслителя.