Черное эхо - Майкл Коннелли

– Ничего. Я разыскал его команду, как ты мне велел. Двое сказали, что были с ним в тот вечер. Думаю, они занимаются тем, что обирают голубых. Сказали, что потеряли его из виду, когда он сел в машину. Это было всего за пару часов до того, как в участок позвонили и сказали, что он в туннеле у стадиона. Я думаю, тот, кто сидел в машине, его и порешил.

– Описание?

– Машины? Не слишком внятное. Американский седан темного цвета. Вроде бы новая. Вот и все.

– Какие фары?

– Ну, я показал им каталог автомобилей, и задние габариты они выбрали разные. Один парень указал на круглые, другой говорит – прямоугольные. Но вот что касается передних фар, оба утверждают…

– Квадратные блок-фары.

– Точно. Эй, Гарри, ты что, думаешь, это та самая машина, которая покушалась на тебя и женщину из ФБР? Мать честная! Нам надо это обсудить.

– Позже. Может быть. А пока – позвони мне через десять минут.

– Десять минут, хорошо.

Босх повесил трубку и вернулся к Элинор, которая разглядывала выставленные в витрине переносные стереопроигрыватели. Они вошли в магазин, отогнали двоих продавцов, обогнули штабель коробок с портативными видеокамерами, по 500 долларов штука, и сказали женщине, стоящей за кассовым аппаратом в дальней части зала, что хотели бы видеть Биня. Женщина уставилась на них бессмысленным взором и так пялилась, пока Элинор не показала ей значок и удостоверение сотрудника ФБР.

– Вы ждать здесь, – сказала кассирша и скрылась за дверью, которая находилась за кассой. На двери было маленькое зеркальное окошко, напомнившее Босху о комнате для допросов на Уилкокс-авеню. Он взглянул на часы. У него оставалось в запасе еще восемь минут.

Человек, появившийся из-за двери позади кассы, выглядел лет на шестьдесят. Он был с совершенно седыми волосами и невысокого роста, но Босх заключил, что когда-то он был физически силен для своих габаритов. Приземистый и крепко сбитый, он сейчас внешне размягчился и облагородился благодаря более легкой жизни, чем на родине. На нем были очки розоватого оттенка в серебряной оправе, рубашка с открытым воротом и свободные брюки для гольфа. Нагрудный карман провисал под тяжестью десятка ручек и карманного фонарика на прищепке. Нго Ван Бинь производил впечатление самого заурядного человека.

– Мистер Бинь? Меня зовут Элинор Уиш. Я из ФБР. А это детектив Босх из полиции Лос-Анджелеса. Мы бы хотели задать вам несколько вопросов.

– Да, – ответил он, причем строгое и сдержанное выражение его лица не изменилось.

– Это по поводу ограбления банковского хранилища, где вы арендовали сейф.

– Я уже заявлял, что у меня не пропало ничего ценного, в моей сейфовой ячейке хранились только предметы сентиментального характера.

Бриллианты занимают высокое место в сентиментальной иерархии, подумал Босх.

– Мистер Бинь, не могли бы мы пройти к вам в кабинет и поговорить конфиденциально? – произнес он вместо этого.

– Да, но я не понес никакого ущерба. Посмотрите в отчетах. Там это указано.

Элинор вытянула вперед руку, побуждая Биня показать им дорогу. Вслед за хозяином через дверь с зеркальным окошком они вошли в подсобное помещение, напоминающее пакгауз. Здесь на доходящих до потолка стальных полках стояли сотни коробок с электроникой. Миновав склад, они попали в комнату поменьше, являвшуюся то ли ремонтной, то ли сборочной мастерской. На подставке для инструментов сидела женщина, держа у самого рта миску с супом. Когда они вошли, она даже не подняла глаз. В задней части мастерской было две двери, и через одну из них процессия попала, наконец, в кабинет Биня. Именно здесь он отбрасывал свою показную скромность. Кабинет был большим и роскошным. Направо стояли письменный стол и два стула, налево – обитый темной кожей угловой диван, впритык к которому расстилался восточный ковер – на нем был изображен трехглавый дракон, изготовившийся к нападению. Напротив дивана стояли два стеллажа с книгами, стерео– и видеоаппаратурой – гораздо более изысканной, чем та, что продавалась в магазине. Надо было прижать его дома, подумал Босх. Посмотреть, в каких условиях он живет.

Он быстро обвел глазами комнату и увидел на столе белый телефон. Телефон был антикварный, из тех, где рычажки для телефонной трубки возвышаются над старомодным вращающимся диском. Бинь двинулся было к столу, но Босх поспешно произнес:

– Мистер Бинь! Не возражаете, если мы присядем вот здесь, на диване? Нам бы хотелось, чтобы наша беседа носила как можно более непринужденный характер. Сказать по правде, мы и без того целыми днями сидим за столом.

Бинь пожал плечами, давая понять, что для него нет разницы и что они причиняют ему неудобство, где бы ни сидели. Это был, несомненно, американский жест, и Босх был уверен, что кажущиеся трудности Биня с английским были тоже для внешнего употребления, чтобы не пускать в свой мир посторонних.

– Славный кабинет, – сказал Босх, оглядывая комнату. Никакого другого телефона он в ней не заметил.

Бинь кивнул. Он не предложил им ни чая, ни кофе, не завел и учтивой светской беседы. Он просто сказал:

– Что вам угодно?

Босх посмотрел на Элинор.

– Мистер Бинь, – начала она, – мы просто заново проходим по старым следам, еще раз уточняем картину событий. Вы заявили, что не понесли финансового ущерба при ограблении хранилища. Мы…

– Именно так. Никакого ущерба.

– Все верно. Что у вас хранилось в сейфе?

– Ничего.

– Ничего?

– Бумаги и все в таком роде, не представляющее ценности. Я уже всем это рассказывал.

– Да, мы знаем. Простите, что снова приходится вас беспокоить. Но дело остается открытым, и мы вынуждены возвратиться к тем событиям, проверить, не было ли что-то упущено. Не могли бы вы рассказать мне в мельчайших подробностях, какие бумаги были вами утрачены? Это могло бы очень помочь, если пропавшая собственность обнаружится – мы бы сразу установили ее источник.

Элинор достала из сумочки маленькую записную книжку и ручку. Бинь взирал на двух своих визитеров так, словно не мог взять в толк, каким образом его информация может помочь делу. Босх добавил:

– Вы бы удивились, если бы узнали, как порой самые незначительные вещи…

Заверещал его пейджер, и Босх, отстегнув аппарат, посмотрел на дисплей. Потом встал и огляделся, будто видел комнату впервые. «Интересно, не перебарщиваю ли я», – подумал он.

– Мистер Бинь, не мог бы я от вас позвонить? Это местный звонок, не междугородный.

Бинь кивнул, и детектив подошел к письменному столу с лицевой стороны, наклонился над ним и снял трубку. Изобразил, что снова сверяется с пейджером, затем набрал номер Джерри Эдгара. Он продолжал стоять к Элинор и Биню спиной. Устремил взгляд вверх, на стену, как если бы разглядывал висевший там шелковый гобелен. Он услышал, как Бинь начал описывать Элинор иммиграционные документы и документы, касавшиеся оформления гражданства, украденные из его депозитной ячейки. Гарри положил пейджер в карман пиджака, а когда вытащил руку обратно, в ней были маленький перочинный ножик, а также телефонный «жучок» Т-9 и маленькая батарейка, которые он ранее извлек из собственного телефона.

– Это Босх, кто звонил мне на пейджер? – спросил он в трубку, услышав на том конце голос Эдгара. После того как Эдгар отложил трубку в сторону, прибавил: – Я подожду несколько минут, но скажи ему, что у меня сейчас в самом разгаре допрос свидетеля. Там что-то срочное?

Стоя по-прежнему спиной к кушетке и слыша голос отвечающего на вопросы Биня, Босх чуть развернулся вправо и склонил голову набок, одновременно будто прижимая трубку к левому уху, где Бинь не мог ее видеть. На самом же деле он опустил трубку на уровень живота, затем с помощью перочинного ножа поддел крышку наушника – при этом пару раз кашлянув для маскировки – и вытащил из трубки устройство приема звука. Одной рукой он присоединил «жучок» к батарейке – в исполнении этого трюка он потренировался заранее, пока ждал получения новой машины в гараже. Пропихнул «жучок» с батарейкой в глубь телефонной трубки, затем вернул туда же звукоприемное устройство и щелкнул крышкой, снова громко кашлянув, чтобы заглушить звук.

– О'кей, – произнес Босх в трубку. – Тогда скажи ему, что я перезвоню, когда здесь закончу. Спасибо, дружище.

Он положил трубку, одновременно возвращая в карман перочинный нож, и вернулся к дивану, где Элинор что-то заносила в записную книжку. Закончив, она посмотрела на Босха, и тот без всякого знака с ее стороны понял, что с этой минуты беседа потечет по другому руслу.

– Мистер Бинь, – сказала Элинор, – вы уверены, что в вашей ячейке содержалось только это?

– Да, конечно, почему вы так много раз меня спрашиваете?

– Мистер Бинь, нам известно, кто вы, а также обстоятельства вашего прибытия в нашу страну. Мы знаем, что вы были офицером полиции.

– Да, ну и что? Что вы хотите сказать?