Женитьба дядюшки Жиля (СИ) - Кальк Салма

Мадлен положила ему на колени свёрток ткани, который до того держала в руках. И поднялась.

Жиль изумлённо уставился на ткань.

- Что это?

- А вы посмотрите, - бросила она, поджав губы.

Он развернул… Чёрт побери. Господи, спаси и помилуй. Сорочка. Вот прямо сорочка, и он чувствовал – не простая, ничуть не хуже той, погибшей накануне, потому что сила так и билась в нитях швов, в рисунке вышивки и даже на кончиках шнурков.

- Мадлен… Мадлен, кто это сделал? Неужели вы?

- Мы, - отрезала она. – Я и девочки. Аделин соединяла детали. Мари обшивала срезы, так аккуратно даже у меня не выйдет, наверное. Шарлотта плела шнурки. А я вышивала.

- Вы все? Для меня?

Для чудовища и вообще неудачника, хотел сказать он, но не стал ничего говорить. Просто выдохнул, поднялся… и каким-то чудом вернулся обратно с ней, она оказалась у него на коленях, и она плакала.

- Я снова опрофанился? Не плачьте, Мадлен, пожалуйста. Давайте сделаем что-нибудь, чтобы вы не плакали. Вы чудесная. И девочки у вас хорошие. Никуда вы не пойдёте из этого дома, ясно вам, я вас не отпущу. Тем более, раз вы уже пришли сюда сами. И кольцо не вздумайте снимать, а то крыша у дома отвалится, и всем нам будет негде жить, ясно вам? – он вытащил кольцо из шкатулки и вернул его на место, и сжал её пальцы. – А я дурак, старый дурак. И я вас люблю. И Шарлотту. И Мари. И великого мага Аделин тоже люблю. Утром пойдём и заберём их всех сюда, ясно вам?

- Утром? Заберём?  - пробормотала она.

- Да, утром. Потому что сейчас я не позволю вам никуда уйти. А за девочками там кто-нибудь присмотрит. Например, дорогой племянник, его прекрасная кузина и талантливая госпожа Жийона. На каждого – по девице, справятся. Я сейчас им скажу, - он завертел головой, пытаясь понять, где какое-нибудь зеркало, но рядом не было ни одного, тогда он взялся за то, что было прицеплено к поясу Мадлен. – Дорогой племянник, будь добр, скажи трём оставшимся у тебя юным девам, что мы с их матушкой придём за ними завтра. А пока пусть не скучают. Всё.

Как он жил-то два дня без этих глаз, этих губ, этих рук? Дурак был, больше так делать не следует. Никогда. Лучше уж быть чудовищем. Чудовищем в сорочке.

- А как же я теперь пойду к дьяволу? – подняла брови Мадлен.

- Вместе пойдём. Потом. Когда-нибудь.

Мадлен проснулась от странного звука среди ночи и ничего не поняла.

Темно, и какие-то шаги, нечеловеческие. Люди так не ходят. Мыши тоже так не ходят. И кошки с собаками. Все по-разному, и все – не так.

Чуть поскрипывали половицы, шаги приближались.

Принц спал, забросив на неё руку. И ногу. Так что деться ей было особо некуда, хоть кровать у него – как две тех, что в доме его преосвященства.

Только зажмуриться и задержать дыхание.

Но когда большое тяжёлое тело прыгнуло на кровать, Мадлен завизжала. То есть тоненько всхлипнула, но этого оказалось достаточно – принц проснулся.

- Мадлен? Моя чудесная Мадлен, что случилось?

- Здесь… здесь кто-то есть, - выдохнула она.

- Ясное дело есть, вы и я, - не понимал принц.

- Нет, вон там, в ногах, - кивнула Мадлен в темноту.

- А, там! Не бойтесь, он не опасен. Идите сюда, ваша милость, - принц даже немного повысил голос, - и я вас представлю.

Кровать даже заскрипела, когда тяжелое тело двинулось по ней – хорошо, со стороны принца. А он зажёг магический свет, и Мадлен увидела… кота.

Огромного кота из холла.

- Кто это, господи?

- Это, дорогая моя, его милость Котальдо. Ваша милость, это моя Мадлен, она будет жить здесь с нами, её нельзя пугать. Её и её девочек. У неё три чудесных… котёнка. Завтра увидишь.

Принц совершенно спокойно трепал кота по загривку, чесал лоб и затылок, а кот поджал под себя лапы и лёг с другого боку от него. И ещё жмурился и мурлыкал – очень тихим низким звуком.

- Мадлен, его можно погладить. Он опасен только для врагов и грызунов.

- Вы уверены? Я думала, умру от страха, - нервно рассмеялась Мадлен.

- Даже и не думайте, ясно вам?

Мадлен собралась с духом и протянула руку через Жилев бок – погладить зверя. На ощупь – кот котом, но почему такой большой? Кот нюхал её ладонь мокрым носом, а потом ещё и тыкался – мол, чеши дальше. И мурлыкал громче.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Кисонька? – неуверенно спросила Мадлен.

Кисонька поднялся, переступил через них обоих – с лёгкостью, она прямо вжалась в принца, и лизнул Мадлен в нос. Очень шершавым языком. А потом ещё и ещё.

- Умница, ваша милость, - принц прямо светился от удовольствия. – Необыкновенный кот, второго такого не существует. И необыкновенная Мадлен, второй такой тоже нет.

Мадлен выдохнула – кажется, её не съедят.

- Вы бы хотя бы предупредили, - покачала она головой.

- Да я забыл. Он очень добрый и хороший. Как вы думаете – девочки ему обрадуются? У них был кот в старом доме? А кони у них были?

Какой там кот, какие там кони! А Жиль уже строил планы – как они поедут в неведомый Акон, и там заведут коней – племянник должен подсказать, где лучше купить, потому что девочек нужно приучать к седлу. А котище тем временем вернулся в ноги, где и улёгся.

- Можете сложить ноги на него, он любит, - сообщил Жиль.

Нет, она пока не готова. Она ещё не переварила всё случившееся, какие тут ноги на кота!

А он пошевелился, сморщился – видимо, от боли, и дотянулся до кубка, выданного вечером Жакеттой – пить, если будет болеть. Очевидно, болит, потому что  принц куда-то падал и сломал ребро, и хоть магическим способом его вылечить быстрее, чем просто так, всё равно нужно время, а его пока прошло совсем мало. Мадлен протянула руку и легонько погладила принцев бок.

А он поймал её ладонь и поцеловал.

- Мадлен, я заранее прошу прощения за все возможные глупости. Если я вдруг сделаю что-нибудь, чего делать не следует – можете меня побить, как побили Бернарда, он до сих пор в восторге, только не уходите, хорошо? Я с вами и я без вас – это два разных меня, и первый нравится мне намного больше.

А ей что сказать? Кажется, она растеряла весь запал, когда выговаривала ему. Потому что у неё болело – сильно болело. Сначала от слов болтливой госпожи Рокар, потом от того, что он сбежал, не сказав ни слова, а потом от того, что она говорила, а он – только возражал. И хорошо, что она догадалась взять с собой сорочку.

Предыдущая, как оказалось, погибла геройской смертью, так что – новая нужна вот прямо сейчас. Утром расскажем девочкам.

А потом они целовались в том кресле, и перебрались на его постель – широкую и мягкую, и он вздыхал, потому что болело ребро, но улыбался и говорил – пустяки, зарастёт, а вот вы, моя Мадлен – это важно, и это самое лучшее, что у меня есть. Сокровище.

Сокровище только улыбалось – местами сквозь слёзы, потому что столько всего успела передумать за эти два дня, как за целую жизнь. Но оказалось – всё хорошо. Он не ошибся, она не ошиблась. А остальное они победят. Как-нибудь.

Жиль поцеловал её, она натянула им на плечи простыню, и можно было спать дальше.

Утро началось с солнечного луча на подушке. Он разбудил Мадлен, коснулся уха Жиля и разбудил его тоже. Жиль поморгал, поцеловал Мадлен и притянул к себе. Осторожно, чтобы не тревожить больше необходимого больное ребро, и очень ласково. И можно было ещё на некоторое время позабыть об окружающем мире.

Кстати, когда они, всё же, собрались встать, никакого огромного кота в постели не было. Жиль объяснил – он приходит поспать ночью после охоты, а с рассветом вновь уходит по своим делам, и да, он умеет открывать и закрывать дверь.

Умывались в этом доме просто из кувшина. Наверное, её величество Катрин не успела ещё дотянуться сюда со всеми своими магическими купальнями и водопроводом. Но полить друг другу на руки оказалось очень приятно, и даже немного побрызгаться – как дети, честное слово!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мадлен понадеялась, что с девочками всё хорошо, что ночью никто не пугался и не плакал, и что утром тоже все встали без лишних вопросов. Впрочем, обо всём этом она, кажется, сейчас узнает из первых рук – потому что когда они спустились на первый этаж, то там посреди холла возвышался господин Лионель, из-за его спины выглядывали все три её красавицы, а навстречу им медленно шествовал его милость Котальдо.