Оберег - Дмитрий Сорокин

— Что?! А еще раз по ушам?! — возмутился Молчан. — Не везет Руслану с конями. У всех богатырей конь — что гора. Огромный, выносливый, быстрый, как ветер. И молчаливый, что характерно. А нашему витязю все какие-то капризные попадаются. Смотри, Руслан парень терпеливый, но до определенных пределов. Отдаст тебя пахарям, будешь до конца своих коняжьих дней плуг тягать…

Собравшись, пошли в ту сторону. Перед уходом с поляны Молчан с ненавистью посмотрел на очередной свой негасимый костер, плюнул в него и процедил сквозь зубы:

— Потухни ж ты наконец! — и, убедившись, что Фатима отошла на приличное расстояние, прибавил замысловатое ругательство. Язык пламени с ладонь величиной, плясавший с вечера над голой землей, послушно мигнул и исчез. Несколько мгновений волхв оторопело смотрел на место, где только что горел костер, затем произнес: — Ничего себе, однако! — и снова выругался.

Они долго шли через лес, аукали, кричали, звали по именам. На их крики прибежали три мавки, их тут же шуганул Молчан; больше не откликался никто. Солнце уже клонилось к закату, когда Молчан и Фатима вышли на большую поляну. В самом ее центре стоял огромнейший — вдесятером не обхватишь! — пень. По краям стояло несколько могучих дубов. К двум из них ветками накрепко оказались прижаты злополучные охотники. Оба синие от натуги: видно, что давно пытаются освободиться, да не выходит ничего.

— Бегите! — прохрипели они едва ли не хором.

— Зачем? — озираясь, спросил Молчан. Посох он на всякий случай взял наизготовку.

— Скажи ты. — буркнул Руслан Рыбьему Сыну. — У меня все человеческие слова уже кончились.

— Мы охотились, — начал Рыбий Сын чуть слышно, не громче шелеста травы под утренним ветерком. — и удача была на нашей стороне. Я подстрелил зайца, а Руслан — глухаря, когда за нами погнались эти дубы. Никогда не думал, что дерево может передвигаться, да еще и так быстро! Они догнали нас, схватили, притащили сюда. С тех пор мы пытаемся освободиться, но ничего совсем не выходит… Наверное, мы прогневали какого-нибудь лесного духа или просто местного лешего… Пошевелиться совсем невозможно! — закончил он печально.

— Погодите, ребята, я сейчас что-нибудь придумаю. — засуетился Молчан. — В крайнем случае, запалю все это к кощееву дедушке… Благо, теперь и гасить научился.

— Ага, и сгорим мы вместе с этими дубами… — просипел Руслан.

— Что делать, что делать?.. — Молчан расхаживал взад и вперед, а Фатима припала к плененному деревом Рыбьему Сыну и принялась обильно орошать его слезами.

— А ничего делать не надо. — послышался насмешливый старческий голос, и на поляну вышел низенький старичок с длинной зеленой бородой.

Глава 29

Молчан, недобро прищурившись, перехватил посох поудобнее. Ох, не нравился ему этот зеленый дед! Тянуло от него волшбой. Но не разобрать, светлой, али темной. А таких Молчан всю жизнь не любил. Либо ты за добро, и тогда — исполать тебе, друже. Либо — за зло, и тогда уж не обессудь, получай крепким посохом по голове да по ребрам.

— А ты кто таков, дедушка? — настороженно спросил волхв. Дед посмотрел на него глумливо, и поговорил:

— Ай, не вежественные нынче волхвы пошли! Да еще и невежественные. Здороваться тебя не учили, да?

— А я еще не разобрался, желать ли тебе здравия и доброго дня. — буркнул Молчан.

— Ишь, грозный какой! — фыркнул старик.

— Ты, дед, почто другов моих повязал?

— А почто они моих зайчиков да глухариков бьют? — передразнил дед.

— Как это «почто»? — опешил Молчан. — Ты, дедушка, никак, с луны свалился! Это ж охота! Мясо в пищу! Кушать-то надо? Надо. Вот ребята и пошли поохотиться…

— Кушать можно. Убивать — нельзя.

— Так что, живьем их глотать, что ли?! У меня глотка, знаешь, да и брюхо не такие богатырские, чтоб зайца вместе со шкурой и ушами за один присест глотать!

— Не мясом единым сыт человек! — наставительно произнес дед. — Ну, скажи на милость, кто сказал тебе, что вы обязаны питаться одними гусями, зайцами да кабанчиками? Почти все, что земля родит, пригодно в пищу. И не обязательно гоняться за будущим обедом с луком или копьем. Обед можно просто сорвать.

— Одной кашей питаться?! — скривился Молчан.

— А ты вспомни, что ты хряпал, пока в лесу своем сидел? Мед у пчел таскал? Кузнечиков ловил? Кислицу собирал? То-то же, искатель истины! А теперь считаешь, что, ежели мяса не поел, так и день впустую прошел?! Эх, Молчан, Молчан… Хотел стать волхвом, а стал героем…

— А ты, дедушка, откуда меня знаешь? Я вот тебя что-то не припомню. Как нам хоть тебя звать-величать?

— Я многих знаю. — уклончиво ответил тот. — А называть меня можешь старик-лесовик. Ладно, этих олухов я сейчас отпущу, но запомните: в моем лесу убивать никого нельзя. Грибы собирайте, ягоды — сколько влезет. А зверушек да птах в обиду не дам!

Старик поочередно подошел к каждому исполинскому дереву, что-то пошептал. Дубы ответили тихим скрипом, затем мощные ветви, державшие Рыбьего Сына и Руслана, медленно разошлись в стороны. Фатима попыталась было совсем повиснуть на шее возлюбленного, но тот ее мягко отстранил: требовалось поберечь и без того изрядно подрастраченные силы.

— Ну, что, добры молодцы, — сурово спросил старик-лесовик, — все поняли насчет охоты в моем лесу?

— Поняли. — просипел Руслан. — Ты бы, дедушка, указал хоть как, что место для охоты заповедное…

— А зачем? — искренне удивился дед. — надо же и мне на старости лет хоть как-то развлекаться? Ладно, понравились вы мне, ребята. Пойдем со мной, научу вас, как вкусно поесть и зверье при этом не обидеть. Все за мной.

Старик-лесовик повернулся, и ушел… в пень. В тот самый гигантский пень, что стоял посреди поляны.

— Опять колдовство… — вздохнул Рыбий Сын. — Ну, что? Пошли?

— Пошли. — ответил Молчан, зажмурился, и сделал шаг. Открыл глаза — он стоял в чистой светлице, из двух слюдяных окошек лился свет. Старик-лесовик стоял прямо перед ним и улыбался.

— Так и знал, что первым ты пойдешь. Все-таки эти походы во имя чего-то не до конца убили в тебе тягу к знаниям, ко всему новому.

Молчан обернулся, и увидел дверной проем. Перед ним в нерешительности топтались все остальные.

— Идите сюда. — позвал он. — Стены там нет, она вам только кажется.

Руслан, за ним Фатима, последним Рыбий Сын шагнули в проем. Стояли, озадаченно озираясь.

— Прошу, гости мои дорогие, за стол! — теперь лесовик старательно разыгрывал из себя радушного хозяина. — Вот, рекомендую, пареная репа, самое простое блюдо, проще не бывает. Вот окрошка, вот щавелевый суп на грибном отваре, вот молодая морковь, вот камышовая каша, настоятельно рекомендую, вкуснятина редкостная и для здоровья зело полезная. А вот это поешьте обязательно, когда еще доведется. Это называется рис. Он растет за тридевять земель отсюда. Два года назад иноземный обоз шел мимо, караван, по-ихнему; пожелали караванщики охотой развлечься, мир их праху…