Вавилонские младенцы - Морис Дантек

«Абсент с тремя клинками». «Колючее созвездие». «Крыса и нора». «Живопись бритвой». «Десять пальцев страдания». «Тридцать два зуба мудрости». «Газовые горелки сладострастия». «Язык истины».

— Это немного особенные симуляции, — объяснял Цзукай безразличным тоном. — Вы не поверите, но они наносят реальные травмы. Почти такой же эффект оказывает и вещество, которое вам дадут прямо сейчас.

И Ньютон испытывал на себе все, о чем ему рассказывали. Напрасно он умолял о пощаде и рассказывал все, что ему было известно. Ему вводили новую дозу наркотика — и добирались до самых интимных, самых тайных воспоминаний, в том числе тех, которые касались только его одного. Тогда Кравжич стал умолять, чтобы его прикончили и избавили от страданий. Потом он повторил свою просьбу еще много раз.

Иногда он улавливал обрывки разговора между мучителями.

— Можете ни в чем себе не отказывать, — заметил высокий байкер в очках, который, судя по всему, был главным. — Видимо, этот господин достаточно натренирован. Его болевой порог гораздо выше среднего.

Байкеры веселились от души.

— Вот черт! Не думал, что можно так сильно истекать кровью.

— Эй, Стэн! Что ты только что с ним сделал? Он дергает головой как курица, которая вот-вот снесет яйцо…

— Бьюсь об заклад: если его развязать, он захлопает крылышками…

— Ха! Ха! Ха! ХА! ХА! ХА!

Гораздо позже, когда Ньютон снова очнулся, то почувствовал в комнате какое-то напряжение. Все уныло молчали. Слышен был только голос рыжей, говорившей с кем-то по мобильнику, потом высокий безымянный байкер тоже куда-то позвонил. Ньютон не понял, о чем шла речь. Впрочем, мужчина стоял достаточно близко, и Кравжич понял: у них что-то пошло не так. Единственные слова, которые он расслышал, были:

— …На улице Ривар? И на Сен-Дени? Все?

Кравжич почувствовал легкую дурноту, ведь Цзукай и Стэн оставили джойстики в покое всего две минуты назад. Небольшой микроколлапс продолжительностью несколько секунд. Ньютона вырвало, и он погрузился во тьму беспамятства.

Когда он снова смог воспринимать сигналы из внешнего мира сквозь пелену слез, то понял, что ситуация меняется. Цзукай Большие Квадраты складывал свои инструменты в чемоданчик. Мужчины в очках и Спэйда в комнате больше не было. Как и Шэдоу. Стэн стоял возле приоткрытой двухстворчатой двери, выходящей в коридор. Казалось, он с нетерпением ждет Цзукая. Рыжей женщины также не было видно.

Кравжич почувствовал, как что-то коснулось его макушки — какой-то холодный предмет трубчатой формы. Вдобавок Ньютон понял, что не видит «чемпионку по дзюдо», значит, она стоит у него за спиной. Он услышал ее ровное дыхание, почувствовал запах дешевых духов. Кравжич прекрасно знал, что сейчас произойдет. Его ужас не поддавался описанию.

— Не убивайте меня… — взмолился он в последний раз. — Я ведь все рассказал. Не убивайте меня, пожалуйста…

Он услышал холодный лязг взводимого затвора. Затем:

— Ты уже мертв, дурак.

Кравжич был оглушен-ослеплен-раздроблен болью-звуком-светом, мощь которого превосходила все, что жалкие виртуальные копии этого мира тщетно пытались воспроизвести.

За считаные минуты до смерти у Шэдоу оказалось достаточно времени, чтобы снова задуматься над той фатальной последовательностью событий, которая швырнула торговца биотехнологиями в руки Конрада и его маленькой банды.

Шэдоу знал, что вот-вот умрет. Это ему по дороге объяснил Спэйд:

— Ничего личного. Конрад велел нам сделать это чисто, так что ты ничего не почувствуешь.

Когда они вышли из дома Ньютона, Конрад был занят: он напряженно разговаривал с кем-то по шифрованному каналу мобильной связи. Еще в коридоре он произнес единственную фразу: «Классный ход с биотехнологической компанией, никогда бы не подумал, что это так сработает», потом издал какой-то звук, нечто среднее между смешком и иканием. Он спросил у Спэйда чемоданчик: положил ли тот его на самое видное место (на письменный стол в гостиной) и не забыл ли запустить обратный отсчет на приборе, оставшемся под креслом доктора? Спэйд кивнул.

Держа мобильник возле уха, Конрад направился к одному из пикапов, больше не обращая внимания на Шэдоу. Спэйд взял его за руку, следом появились Стэн и Цзукай. Последний вместе с Конрадом сел в «рэмчаржер». Стэн подхватил Шэдоу под другую руку, и они втроем залезли в «олдсмобиль», где их ждали ямайцы Кларк и Вудхил, покуривая косяки. «Рэмчаржер» тронулся с места. Пикап «шеви» сопровождал его словно тень.

«Олдсмобиль» поехал в противоположном направлении. Шэдоу, сидевший на заднем сиденье между двумя членами «Рок-машин», лишь коротко вздохнул. Спэйд, который сидел справа от него, все понял. Именно он и объяснил торговцу, что того ждет:

— Нам всем жаль, старик. Но это бизнес.

Ситуация резко осложнилась спустя несколько дней после рейва и восхитительного секса с двумя девицами, которому Шэдоу предавался, приняв «Сексодин».

Как-то вечером в один из баров на улице Сент-Катрин, где он продавал свои развратные технологии, явились два высоких парня из банды «Рок-машины». Этот бар принадлежал им. Шэдоу давно платил налог всем бандам, на территории которых осуществлял свои торговые операции. И с «Рок-машинами» у него никогда не было проблем.

Шэдоу знал в лицо одного из парней, самого тупого — Стэна.

— Привет, Стэн, — сказал он.

Но с ним заговорил второй байкер:

— Тебя хочет видеть Конрад.

— Кто такой Конрад?

Шэдоу никогда не переставал обворожительно улыбаться, даже когда нужно было привести весомые аргументы в драке с тремя студентами-девственниками, обозвавшими его гомиком. Байкеры не были похожи на пьяных молодых придурков, но это ничего не значило. У Шэдоу была определенная репутация, которую следовало поддерживать. Тем более что бар был битком набит.

— Конрад? — сказал высокий байкер с белесыми глазами и волосами цвета воронова крыла. — Конрад — это один мой друг, который хочет тебя видеть. И он заплатил мне, чтобы я дал тебе хороший совет: повидайся с ним.

Шэдоу не стал упрямиться. Он залпом допил свое пиво и вместе с байкерами поднялся на второй этаж. Там он предстал перед Конрадом.

«Если Конрад принимает меня в офисе „Доминиона“, нового заведения, которое „Рок-машины“ только что открыли на углу улицы Дэвидсон, с ним лучше не ссориться», — подумал Шэдоу.

Ему очень быстро объяснили, чего именно от него хотят.

«Обычное дело», — подумал он тогда. Позже, сидя на заднем сиденье «олдсмобиля», Шэдоу горько пожалел о том, что недооценил важность этой встречи.

— Кажется, у вас есть то, что интересует «Ангелов ада»? — спросил Конрад, даже не повернувшись к собеседнику.

Он говорил по-французски чисто, с еле заметным, возможно немецким, акцентом. Обращение на «вы» добавляло его словам аристократичный, типично европейский оттенок. Он разглядывал улицу Сент-Катрин, освещенную неоновыми вывесками, заполненную жертвами и хищниками, клиентами и поставщиками, падшими ангелами и шлюхами.

Шэдоу пожал плечами в знак того, что не понимает вопроса.

Тогда Конрад впервые посмотрел на него, окинув с головы до ног холодным взглядом:

— Я объясню вам ситуацию, господин Аббас. Мы знаем, что «Ангелы» носятся с неким проектом. С масштабным проектом. Мы знаем, что с недавних пор они установили наблюдение за каким-то домом на плато Мон-Ройал. Мы знаем, что они заключили союз с русскими и в это впутана какая-то девица по фамилии Зорн. А еще нам известно, что на прошлой неделе на концерте техно-музыки с вами виделись две девицы, которые искали информацию об упомянутой Зорн. Мы знаем, что вы всучили им терадиск, содержащий генетический код Зорн. И наконец, мы знаем, что вы трепались об этом в баре, который держат наши конкуренты. Мы знаем, что наши конкуренты разыскивают тех двух девиц. А еще мы знаем, как договориться с вами. Нам известно довольно много, господин Аббас.

— Ладно, — произнес Шэдоу, расслабляясь. — Вам известно довольно много. Моему преподу по математике тоже было известно довольно много. А теперь он получает жалкую пенсию.

— Мы хотим встретиться с человеком, который добыл для вас биочипы. И мы хотим иметь копию этих биочипов.

— Сколько?

— Что сколько?

— Сколько вы за это заплатите? Продать копию чипов — без проблем, а вот что касается встречи с моим поставщиком, боюсь, это невозможно. Знаете, в этом бизнесе есть свои правила.

Конрад улыбнулся. От этой улыбки холодом тянуло сильнее, чем из приоткрытой дверцы морозильной камеры.

— Разумеется. Но может появиться новое правило, которое запретит вам появляться в заведениях, которые мы контролируем отсюда и до самого Ванкувера. А вы, кажется, очень цените наши бары и бордели.

Сквозь чистое французское произношение проступали германские интонации. «Возможно, швейцарец. Или эльзасец», — подумал Шэдоу. Мужчина не был похож на членов банды «Рок-машины», вроде Спэйда или Стэна. Он был не отсюда, он прибыл из Европы. И это было странно.