Операция "ГОРБИ" - Анна Гранатова

И сух был хлеб его, и прост ночлег, Но все народы перед ним во прахе, Вот он стоит — счастливый человек, Родившийся в СМИРИТЕЛЬНОЙ рубахе!

Свершилось невероятное — Сергея приняли в институт. Юмористические странички либеральных газет и журналов были заполнены его ядовитыми ироничными пародиями на советский строй. С торговлей матрешками на Арбате Сергей «завязал», теперь ему на жизнь вполне хватало и гонораров из рук Роберта. Молодой студент Литературного института оказался весьма «писучим». Он стал незаменимой «шестеренкой» мощной, но еще невидимой политической системы — партии западников и агентов влияния, которая уже рулила Союзом и даже приступила к демонтажу советской страны.

Наконец, пришло время, и загадочный патрон, социолог Роберт, вывел стихотворца-диссидента Сергея на Центральное телевидение. Для начала подключил его к молодежному проекту КВН. Смех, утверждал Роберт вслед за Гоголем, самое мощное оружие, и это было правдой. Черновики сценария очередного КВН Роберт обычно забирал у Сергея непосредственно в Ли-тинституте, где Сергей слыл живой знаменитостью и где сокурсники ему открыто завидовали — многие бы хотели оказаться на его месте. У них был и поэтический талант, и меткий взгляд... И высокая работоспособность... Не хватало одного: яростной ненависти к советскому строю.

И вот сегодня они встретились в Литературном институте, в разгар летней сессии 1988 года, и Сергей на коленях держал пухлую картонную папку со сценарием очередного КВН. Его патрон упорно настаивал не трогать «священных коров». К ним относилась фигура Михаила Горбачева. Мимо беседующих стремительно пробегали студенты, спешившие на сдачу экзаменов. С чувством собственного достоинства величаво проплывали профессора. А творцы-диссиденты с видом заговорщиков си-Дели на лавочке, листая сценарий очередного КВН — страницу за страницей.

К недовольству поэта, Роберт выбросил из сценария самые скандальные мизансцены. Единственной злободневной шуткой осталась пародия на гимн Советского Союза. По режиссерскому замыслу, на авансцену должны были выйти парень с девушкой и встать в позу знаменитой скульптуры Веры Мухиной «Рабочий

и Колхозница». В руках у «колхозницы» должен был оказаться целлофановый кулек с куриными яйцами, а у «рабочего», — батон вареной колбасы по 2 руб. 20 коп. Композиция символизировала проблему острого продуктового дефицита, развернувшегося при Горбачеве в последний год «перестройки»1. «Нет. Горбачев — это наша священная корова, и никакой критики на его «перестройку» мы не можем показывать», — угрюмо, но твердо бросил Роберт. После недолгого спора сошлись на том, что «рабочий и колхозница» выйдут на сцену с колбасой и яйцами под гимн Советского Союза. Этот гимн звучит уже много десятилетий, и таким образом пародия из пласта «перестройки» переходит в пласт «пародии на весь советский строй». Зритель понимает, что сказка о коммунизме с бесплатной колбасой в магазинах — это миф, так зачем же верить в мифы? Надо опираться на реальность. Совсем другой режиссерский смысл! Пародия становилась вызовом всей советской системе. Впрочем, на то и молодежный КВН, чтоб отчаянно шутить «на грани фола». На том и разошлись. Сергей Алмазов, торопливо, положив аванс за сценарий КВН из рук Роберта в нагрудный карман рубашки, поспешил распрощаться, поскольку опаздывал на сессию. А Роберт вместо того, чтобы бросить пухлую папку себе в портфель и исчезнуть с территории Литинститута, зачем-то по второму кругу начал читать сценарий. Возможно, уютная сень тополей маленького дворика возле двухэтажного здания с античным треугольным портиком, где родился свободолюбивый мыслитель и философ Александр Герцен, располагала к раздумьям... Напрасно он замешкался!..

1 ИЮНЯ 1988 ГОДА. МОСКВА, ТВЕРСКОЙ БУЛЬВАР

— Роберт... какими судьбами?

Ирис ошалело смотрела на старого знакомого, отказываясь верить собственным глазам. Но ошибки быть не могло. Социолог, тоже немало изумленный, захлопнул папку со сценарием, и оторопело уставился на свою стародавнюю знакомую.

— Привет, Ирис. Вот так встреча! Не думал, что встречу тебя здесь.

1 Реальный эпизод из КВН последних лет «перестройки». — Прим. автора.

— Признаться, я тоже меньше всего ожидала тебя встретить здесь. И встретить вообще. Думала, ты с концами улетел в свою Америку...

— Как же! Там своих хватает. Я хорошо отношусь к Америке... Но сколько бы научной работы у меня там ни было и сколько бы моих родственников и друзей туда ни эмигрировало... сам-то живу и буду жить в России.

— Вот, значит, как. Живешь в России, а обо мне забыл.

— Вовсе нет. На самом деле я прибыл в Союз только позавчера, — соврал Роберт и подумал с раздражением: «Черт! Как она здесь оказалась? Неужели эта дурочка, эта витающая в облаках бестолочь еще и факультет социологии бросила и теперь собралась поступать в Литературный?»

— Вы прагматик, Роберт. Ваша голова забита лишь одним: желанием перебраться жить в Америку. И ради своего остервенелого желания вы готовы отказаться от любых других перспектив. Вы не человек, а машина. Компьютер, решающий стратегические задачи. У вас нет чувств. Вам не нужна любовь, не нужна семья, и вообще все, что вас связывает с Союзом, для вас — обуза... Пустая... трата времени, отдаляющая вашу американскую мечту.

— Не преувеличивайте, Ирис. Это не так. Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо.

Ирис с удивлением смотрела на своего прежнего друга, отмечая, что с того момента, как он неожиданно исчез из поля зрения, в нем произошли разительные перемены. Роберт выглядел настоящим красавцем, хозяином положения. Дорогой костюм из темно-синего шелка в тонкую черную полоску ему был удивительно к лицу. Но о чем с ним говорить? Как скрыть от Роберта истинную цель своего прихода в Литинститут, поиск телезвезды Сергея Алмазова? А, впрочем, даже хорошо, что шла она в «Литуху» за одним, а заполучила совершенно другое. Если ей удастся с этим прагматиком Робертом восстановить отношения, то это будет куда перспективнее дружбы с шоуменом Алма-зовым! Зацепиться за Роберта, использовать его как трамплин... О, это будет не сложно, ведь она знает себе цену и понимает, что все мужчины восхищены ее красотой! Все это с быстротой молнии пронеслось в голове Ирис, и она начала с ходу сочинять, как очутилась на территории «Литухи».

— Я слышала, здесь есть «высшие литературные курсы». Вот думаю, может, поступить на них, поучиться?

«Так и есть! У всех женщин — ветер в голове! Им только стихи писать да про любовь рассуждать! Эх, будь эта Ирис чуточку понастырнее да поупрямее, я давно сделал бы из нее звезду журналистики! — с досадой подумал Роберт. — Но мозги у нее, увы, чисто женские. Вернее, никаких мозгов, одни эмоции. И она безуспешно хватается за все подряд, сама не зная, чего хочет!»

— Да, я слышал о таких курсах, — Роберт делано зевнул. — Учеба — дело хорошее.

— Роберт, мы столько лет не виделись... Может, попьем где-нибудь кофейку?

В любой другой момент Роберт послал бы Ирис куда подальше. Амбициозная и самовлюбленная глуповатая блондинка давно престала быть предметом его интереса. Однако сейчас Роберт сделал вид, что рад ее предложению.

— Ладно. Давай куда-нибудь сходим. Тут есть рядом неплохая хозрасчетная харчевня.

В хозрасчетном ресторане «Погребок» было прохладно. Администрация сумела обзавестись кондиционерами, что по советским меркам было большой редкостью. Роберт взял на закуску осетровый балык, сырное ассорти, жульены с грибами и белое шамбрированное вино. Ледяные бокалы, наполненные солнечным напитком, покрылись капельками влаги.

— Со свиданьицем!

Они выпили по несколько глотков сладкого вина. Оно было приятным на вкус, с тонким фруктовым букетом и легкой горчинкой миндаля. Капли холодной влаги-конденсата сбегали по круглым бокалам, быстро впитывающим в себя тепло электрокамина, приятно потрескивающего в углу ресторана.

— Как твоя социология, Ирис? В газеты больше не пишешь? Совсем завязала со второй древнейшей?

Ирис капризно повела плечами:

— С социологией все в порядке. Работаю по специальности, в научном институте. А газеты... Пишу статьи, когда есть хорошая тема...

— Хороших тем сколько угодно! Живем в яркое время! Перестройка! — Роберт широко, по-американски улыбнулся.

— Хочешь вновь «завербовать» меня для зарубежной прессы? — Ирис театрально захлопала глазами.

— Зачем? Сейчас и советская пресса изменилась в лучшую сторону. Ты, главное, текст хороший принеси, а уж я найду, куда его пристроить. У меня есть выход на ведущих в стране редакторов и издания. Так что подумай...