Пути следования: Российские школьники о миграциях, эвакуациях и депортациях ХХ века - Ирина Щербакова

Людмила Евгеньевна на первом курсе жила у своей тети, так как общежитие в институте давали только со второго. А уже на втором курсе дали комнату в общежитии на пять человек. Но условия в нем были ужасные. В целях экономии в определенное время включали и выключали свет, и еще там были крысы. Людмила Евгеньевна вспоминает, что, бывало, включат свет в шесть утра, а из-под простыней хвосты крысиные. Но потом пришел новый директор, и все изменилось. Когда приехали после каникул, общежитие было не узнать. Все покрашено, мебель новая, зеркала, и главное – не было крыс.

Любовь Федоровна Диева (в девичестве Лукина, 1949 г. р.) вспоминает, как ей на первом курсе пришлось жить в общежитии, которое называли семисоткой. Так ее назвали потому, что в нем было огромное количество комнат. Там студентам приходилось топить печи, и жили по семь человек в комнате. Но на втором курсе студентов поселили уже в хорошее общежитие. Приехала она с большим коричневым чемоданом с металлическими уголками. В нем лежало несколько платьев, сарафан, туфли. Также она везла одеяло и подушку. В общежитии этого не давали.

«Финансы поют романсы»

Главной основой бюджета студента была стипендия. Во второй половине 50-х годов она составляла 22 рубля. Как говорит Людмила Евгеньевна Шубина, родители изредка посылали что-нибудь из еды, но не могли помогать деньгами. Мама работала бухгалтером, и большая часть ее маленькой зарплаты уходила на лекарства парализованному отцу. Девчонки в комнате скидывались по 15 рублей на питание, и хватало. В выходные они отправлялись на рынок и покупали продукты на неделю. Как говорит Людмила Евгеньевна, они старались купить что подешевле, не мясо, например, а косточки для супа. Да и в студенческой столовой приходилось экономить. Полный обед в институте, где училась Любовь Федоровна, можно было купить за 56–60 копеек. Самым вкусным блюдом был винегрет. Также скидывались комнатой на питание. Одна из подруг Любови Федоровны однажды сказала, что, когда окончит институт, она купит целый ящик апельсинов! Апельсины были очень вкусными, но и дорогими – 1 рубль 40 копеек за килограмм, покупать их студентки могли не всегда. Мама посылала картошку, иногда сахар. Однажды всем курсом студенты побывали на экскурсии, на конфетной фабрике. Наелись там разных конфет и печенья, так как обычно себе конфеты не могли позволить.

Оставшиеся от стипендии 7 рублей обычно тратили на мороженое и кино.

В колхозе

В общежитии

Конечно, хотелось подрабатывать. Однажды летом после сессии с однокурсниками Людмила Евгеньевна устроилась на завод безалкогольных напитков. Там они даже выиграли соцсоревнование и на заработанные деньги поехали в Ленинград на месяц. Там купили много книг и кое-какие вещи. Но ни у кого, кроме авосек, не было ничего. Купленные вещи и книги некуда было положить, денег даже на авоську уже не было. Тогда вахтерша общежития текстильного института, где жили, дала веревки, и они все связали ими. Так и поехали на вокзал. На обратном пути ехали в общем вагоне, а поскольку не было денег, без еды. Легли на вторую полку, и так до Няндомы. А ехать нужно было больше суток! Все внизу чай пьют, обедают, а они голодают.

В конце 60-х, как вспоминает Любовь Федоровна Диева, стипендия была чуть больше – 28 рублей. Из нее вычитались 1 рубль 90 копеек за общежитие в месяц. Немногие могли прожить только на эти деньги, поэтому родители помогали. Мама высылала ей 20 рублей с аванса и 25 с зарплаты. Ведь нужно было питаться, покупать необходимые вещи, ходить в баню. Причем ходили в баню два раза в месяц, так как было дорого, а в общежитии душа не было.

А у кого-то просто были знакомые, которые могли привезти или купить какую-то дефицитную вещь. У Любови Федоровны был родственник – моряк. В 1970 году он привез ей из Италии болоньевый плащ зеленого оттенка. Носили его с завернутыми рукавами. В то время он был очень модный и стоил невероятно дорого – 100 рублей. Еще он привез ей первую иностранную шариковую ручку с четырьмя стержнями. И все ходили смотреть на нее, как на чудо. Это было в 1967 году.

Живут студенты весело

В свободное время студенты читали, ходили в кино, а вечерами играли в домино, шашки. И, конечно, занимались спортом. Еще одно развлечение – это каток, где брали коньки напрокат. Надев широкие байковые шаровары и такую же куртку на молнии, студентки отправлялись покататься под музыку. В такой же одежде катались и на лыжах.

Большим событием было празднование Нового года. Программу обычно готовили те, кто входил в профком. В актовом зале стояла большая нарядная елка. Все старались получше одеться, хотя, как говорит Валентина Николаевна, у многих не было таких красивых праздничных платьев. Валентине Николаевне шила платья мама, и приходилось их очень беречь. Надевались такие платья только по праздникам. Бывало, провисит платье, а мода на него уже прошла, и не надеть больше.

Архангельские студенты, как вспоминает Любовь Федоровна Диева, могли провести свой досуг в Клубе интернациональной дружбы, который находился в районе улице Поморской на набережной. Его посещали и иностранные моряки, бывавшие в Архангельске. В нем студенты факультета иностранных языков могли пообщаться на иностранном языке и потанцевать. Но чтобы записаться в клуб, надо было пройти собеседование, его проводили представители КГБ. Они наставляли студенток: принимать подарки нельзя, пойти с иностранцами в бар и ресторан нельзя, говорить, что им нельзя туда идти, тоже нельзя. Следует отвечать, что сегодня вы очень устали, что у вас был трудный день и т. д. и т. п. Иногда представители КГБ требовали в письменном виде изложить содержание разговора с иностранцем, с целью выяснить, не вел ли он антисоветскую агитацию.

Обязательным было участие в демонстрациях в день Октябрьской революции (7 ноября) и в День международной солидарности трудящихся (1 мая), иначе грозили исключением. Вообще, поступить было трудно и своим местом приходилось дорожить.

На картошку!

Учебный год студента делился на два учебных семестра. Но был обычно еще один – «трудовой», как обычно говорили.

Людмила Евгеньевна, когда училась в педагогическом институте, лето проводила в пионерских лагерях, работая вожатой и воспитателем. А вот осенью все отправлялись «на картошку», как тогда говорили. Собирали в колхозах Ярославской области урожай картофеля, приходилось убирать и помидоры. Кстати, помидоры Людмила Евгеньевна впервые попробовала только подростком, когда отец привез их от тети из Ярославля, а в Няндоме помидоров не выращивали.

Работали на полях вручную, даже на уборке картофеля. Однажды Людмила Евгеньевна вызвалась работать на свиноферме, так как работницы уехали продавать скот. Дома у нее всегда было хозяйство, корова, и эта работа ее не страшила. Нужно было и почистить свинарник, и приготовить корм для животных, да и пахло там вовсе не розами. Но что нам сейчас покажется странным, так это то, что студентам тогда ни копейки за их труд не платили.

Любовь Федоровна со своими однокурсниками ездила осенью в Коношский, Лешуконский и Устьянский районы. Работали целый месяц. В Коношском районе они спали на полу, на старых матрацах, без белья. Даже в баню их не возили, и мыться было негде. Работали круглые сутки, времени и возможности просушить одежду не было. Но не жаловались, так как боялись, что отчислят.

Здравствуй, земля целинная!

На третьем курсе, в 1958 году, Валентина Николаевна поехала с однокурсниками осваивать целину.

Началось освоение целины (так стали называть непаханые земли в Казахстане) примерно через 9 лет после окончания Великой Отечественной войны. Голод все еще оставался одной из главных проблем Советского Союза, в стране просто не хватало хлеба. И поэтому в 1954 году на февральско-мартовском Пленуме ЦК КПСС было принято постановление «О дальнейшем увеличении производства зерна в стране и об освоении целинных и залежных земель».

До сих пор ведутся споры о том, стоило ли тогда начинать освоение целины, не лучше ли было интенсифицировать развитие традиционных районов хлеборобства и Нечерноземья. Возможно, это решение стало тактическим маневром власти в то время. В начале 1950-х годов советское крестьянство, измученное войной и сталинским режимом, было настолько истощено, что любое радикальное решение проблемы принималось на ура. Вот тут-то Никита Сергеевич Хрущев и предложил правительству свой знаменитый план экстенсивного развития сельского хозяйства. Речь шла о значительном, а самое главное – быстром расширении посевных площадей за счет распашки земель Казахстана, Поволжья, Южной Сибири, Урала и Дальнего Востока. Не используемые для посевов почвы должны были дать невиданный урожай. Для СССР экстенсивные методы хозяйствования были традиционны. Думаю, это объясняется и недостатком средств после Великой Отечественной, и начавшейся холодной войной.