Ведьмино отродье - Сергей Булыга

- Н-нет, не совсем. Но я очень боялась. За тебя.

- И потому молчала? Целый месяц!

- Я не одна. Мы все молчали - весь поселок. Фискал так приказал. Но я надеялась...

- Так, - мрачно сказал Рыжий, - хорошо. Что он еще приказывал?

- Нет, больше ничего. Он только говорил, что ты был одержим: тебя лечили и спасли. Теперь ты в здравом разуме. Но может так случиться, что...

И замолчала. Р-ра, боится! И не она одна - ведь и Сэнтей, значит, боится! Но если я - да как, впрочем, и все - ничего не могу изменить, ибо на все воля Создателя, тогда чего они меня боятся? Зачем тогда было травить меня, а после прибегать сюда и подговаривать против меня и наушничать? Пять тысяч лет мир находился в Равновесии, и ради Равновесия...

Так будь же оно проклято, такое Равновесие! И Рыжий встал, сказал:

- Довольно. Пойди и передай фискалу - я все вспомнил. И вот пусть теперь он попробует меня остановить. Если сможет. Прощай.

- Останься! Я...

- Прощай!

И Рыжий вышел из трактира. Куда? Теперь только в Ганьбэй. Там хоть не лгут, там все в открытую. И, главное, хоть Башня бесконечна, но никогда еще она не простиралась до Ганьбэя!

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

РЕКА БЕЗ БЕРЕГОВ

Глава первая

ГОРОД ЗЛОДЕЕВ ГАНЬБЭЙ

Ганьбэй никто не охранял. И даже более того: на всем пути к нему время от времени на поворотах дороги встречались полосатые столбы, на них были таблички с надписью "Добро пожаловать!" и стрелки-указатели. Рыжий три дня бежал - босой, ганьбэйцы непременно босы... бежал вдоль берега, кормился крабами и сладкими медузами, спал прямо на песке, утром вставал и вновь бежал, потом свернул, взошел на перевал - едва-едва вскарабкался, - затем спустился по крутой, резко петляющей тропе - и вышел к городу.

Ганьбэй был город небольшой, зато красивый. Здесь, Бурку не в пример, были широкие, прямые улицы. Пальмы, цветущие магнолии. Дома из легкой белой пемзы. Все крыши - плоские, окна закрыты парусиной. А дальше - гавань, корабли. Форт на скале. Маяк. Две верфи, зимний док. Цепь, запирающая Внутреннюю Гавань. Чайки. Солнце. Жара... И крепкий дух смолы, канатов, пота, перца. Рыжий зевнул, оскалился - ушел-таки!..

Ушел? Ну, скажем так, почти. Ведь что ни говори, пусть это было только на бумаге, но все-таки Ганьбэй - юридически это часть Мэга. Правда, когда Республике ставят в вину Ганьбэй, Правитель тотчас отвечает, что, мол, Ганьбэй уже давно ему не подчиняется, налогов, податей оттуда нет и не предвидится, да и бегут в Ганьбэй не только одни мэгцы, а все, кому не лень. Вот так! Перешагнув через поваленный шлагбаум, Рыжий вошел в Ганьбэй. Пыль. Тишина. Был адмиральский час; город, казалось, вымер. Вот разве что вон там, наискосок по улице, вдруг занавеска дернулась, а вон как будто кто-то промелькнул и скрылся в палисаднике, за бочкой... Хр-р! Р-ра! Иди, друг мой, смелей, и нечего глазеть по сторонам, и нюхать нечего, ушами не стриги; такое нужно чуять шкурой. И знать - один неосторожный шаг, а то и просто жест... и тотчас же раздастся тонкий свист, из духовой трубы засадный выплюнет колючку, смоченную ядом, - и будешь корчиться, хрипеть, ибо духовка бьет без промаха на двадцать пять шагов. А так все хорошо в Ганьбэе; тихо, жарко. Иди, Рыжий, иди! И он и шел, спокойно и уверенно, как некогда ходил по Дымску. Встретив случайного - случайного? - прохожего, Рыжий спросил у него, как пройти к Карантину. Тот объяснил. Рыжий прошел еще немного и вышел к двухэтажному строению с высоким мраморным крыльцом и флагом над раскрытыми дверями. Флаг был такой: на выцветшем черном полотнище девять белых волнистых полос - то есть девять единых эскадр, девять морей, девять законов.

Охраны перед Карантином не было; Рыжий поднялся на крыльцо, вошел и осмотрелся. Обшарпанный, исчерканный когтями пол. Широкий колченогий стол, на нем две книги - красная и черная, - рядом с ними перо и чернильница. И карта на стене. В дальнем углу на пуфаре лежал дежурный в синем форменном бушлате и, закатив глаза, курил обманку - здесь это запросто и даже поощряется. Рыжий, немного подождав, откашлялся. Тогда дежурный нехотя привстал, спросил:

- Чего тебе?

- Да вот, пришел.

- Ну так давай, впишись. Или неграмотный?

Рыжий прошел к столу, сел, пододвинул к себе книгу...

- Не эту! Сперва черную! - велел дежурный.

Рыжий, отсунув красную, взял черную, раскрыл ее и полистал, нашел свободную страницу и начал заполнять вопросник. "Кто?" - "Кронс, второй трубач Шестого Легиона". "Судим ли?" - "Да, неоднократно. Дважды к смерти". В графе "Полезные профессии" Рыжий, подумав, записал: "Шулер, бретер". "Последнее пристанище" - "Трактир "Под якорем" в Голодной Бухте". Ну, и так далее, всего четырнадцать вопросов. В последней же графе, где нужно было указать цель приезда, Рыжий поставил жирный прочерк, а потом расписался замысловато, с прибамбасами - и отложил перо и поднял голову... Как вдруг дежурный приказал:

- И лапу приложи!

Рыжий послушно обмакнул лапу в чернильницу, а после приложил ее к листу. Остался четкий отпечаток.

- А вот теперь... - дежурный нагло усмехнулся. - Теперь давай за красную!

Рыжий, скептически хмыкнув, вновь взялся за красную книгу, опять, как и черную, перелистал ее до незаполненной страницы, на которой только в самом верху была написана всего одна строка...

Ар-р! Р-ра! Зато какая! На ней его же почерком было уже указано: "Я, Рыжий, уроженец Глухих Выселок, полковник, йор, строитель, тайнобрат, трактирщик..." - а дальше чистый лист. Пиши! И Рыжий взял перо... Лапа его дрожала. Сдержав дыхание, он покосился на дежурного. Тот с видимым довольством затянулся, пустил дым кольцами, спросил:

- Что? Что-нибудь не так? Напутали?

- Н-ну, в общем, да, - с трудом ответил Рыжий. - Полковником я не был.

- Был. Согласно сводной милитартаблице, равнинский первый воевода приравнивается к нашему полковнику. Еще вопросы есть?

- Н-нет.

- То-то же, - гордо сказал дежурный. - А Кронса закололи прошлым летом. Вилы в бок - и готов.

В бок. Р-ра, прекрасно это помнится! Рыжий недобро усмехнулся, отбросил перо и сказал:

- Ну, если вам и так все, что надо, известно, так сами все и заполняйте.

- Не все, мой друг, не все! - дежурный важно сел, стряхнул с обманки пепел, глянул на Рыжего - глаза в глаза - и продолжал:

- Вопрос всего один: за что это Сэнтей обкормил тебя Чертовым Яблоком?

А! Вот оно что! Хорошо! Рыжий оскалился и ощетинился, когтями впился в стол и прохрипел:

- Вопрос действительно один. А вот ответов будет два. Во-первых: про Яблоко я расскажу лишь Кроту. Уяснил? А во-вторых... Встать, чва! Перед тобой полковник!

Дежурный подскочил, застыл "на караул", нервно задергал ухом...

- Вот то-то же! - насмешливо воскликнул Рыжий. - Так оно лучше. И так Кроту и доложи: только приватно буду отвечать. Пусть думает. А я пока что отдохну с дороги. Куда мягче откинуться? Ну! Что молчишь, икра?!