Доктор Смерть - Джонатан Келлерман

До сих пор против Хейзелдена не было заведено уголовного дела, но обвинения в насилии и развратных действиях в отношении несовершеннолетних означали, что адвоката обязательно будут искать. Следовательно, возможно, полиция получит ордер на обыск. Но гражданский иск был подан в Болдуин-Парке, то есть дело ведет канцелярия шерифа. А с местной полицией у меня не было никаких связей, если не считать Рона Бэнкса, следователя из отдела убийств, друга Петры Коннор. Да и с ним я виделся всего один раз — недостаточные основания для того, чтобы просить об услуге.

Убрав столик, мы с Робин сходили в магазин за продуктами, затем отправились в горы выгуливать Спайка. Когда мы вернулись домой, Робин прилегла вздремнуть, а я закрылся в кабинете, включил компьютер и снова полез в «Интернет». О Мейте ничего нового, если не считать пары киберсплетников, воспользовавшихся конституционным правом страдать манией преследования и поделившихся своими бредовыми идеями.

«Могу ли я предположить, — гадал некий Белый рыцарь», — что вслед за убийством доктора Мейта последуют новые попытки заставить замолчать тех, у кого хватило мужества выступить против Грядущей Силы?"

«Полностью с вами согласна, — отвечала ему Смешливая девчонка. — Я располагаю данными, что полицейские из разных штатов собрались вместе и создали специальный отряд, занимающийся проблемами эвтаназии. Задача этого отряда состоит в том, чтобы убивать людей, обставляя все так, будто за этим стоят те, кто проповедует право человека решать самому, когда ему умирать».

И больше ничего. Я выключил компьютер.

Архивы Мейта. Не пора ли попытаться еще раз связаться с любезной Алисой Зогби? Я был почти уверен, что Хейзелден в глаза не видел никаких папок Мейта, которые все это время хранились в милом особнячке в Гленмонте.

Впрочем, едва ли Зогби теперь будет более разговорчивой.

Если только я не укажу ей на обстоятельства, которые отличают смерть Джоанны Досс от путешествий, осуществленных Мейтом. Не намекну, что Мейт не помогал Джоанне умереть, и, следовательно, Ричард напрасно убил наставника Зогби — говоря ее словами, сделал из Мейта жертвенного ягненка.

Если Зогби уже знала об этом, после ареста Ричарда она, возможно, начала подумывать о том, чтобы заявить в полицию. Если так, быть может, мои слова станут последней каплей, переполнившей чашу, — и я обращу горе Зогби в свою пользу.

Мне претило идти на подобные ухищрения — но я имел дело с человеком, считавшим, что больных и калек надо подталкивать к самоубийству.

В худшем случае, Зогби выставит меня за дверь. Мне нечего терять; при нынешнем положении дел от меня все равно нет никакого толка.

До Глендейла я добрался за тридцать пять минут. В свете утреннего солнца особняк Алисы Зогби казался совсем игрушечным. Клумбы алели, бронзовый петух-флюгер колыхался от едва уловимого ветерка. Белая «Ауди», казалось, никуда не уезжала с мощеной дорожки. Лобовое стекло было покрыто пылью.

На этот раз на улице было чуть больше жизни. Старик подметал крыльцо своего дома, молодая пара направлялась в гараж.

Я осторожно стукнул молотком в виде бараньей головы. Тишина. На вторую попытку, более энергичную, последовал тот же ответ.

Вернувшись на дорожку, я прошел мимо «Ауди» к зеленой деревянной калитке. Жужжали пчелы, порхали бабочки. Я окликнул Алису Зогби по имени и снова ничего не услышал в ответ. Цветы подобрались к самой стене дома. На кухне горел свет.

Калитка была закрыта на щеколду, но не заперта. Протянув руку, я отодвинул засов и пошел по дорожке, укрытой тенью узловатых ветвей старого явора. К двери на кухню вела лесенка. Четыре стекла давали хороший обзор. Свет зажжен, но на кухне никого нет. В мойке посуда. На столе пакет молока и половина апельсина, успевшего заветриться. Я постучал. Тишина. Взобравшись на узкий карниз, я пошел вдоль дома, заглядывая в окна, прислушиваясь. Только жужжание пчел.

Небольшой задний дворик оказался просто очарователен. От соседей его с двух сторон отгораживала живая изгородь из остриженной туи; сзади он был обнесен сплошным деревянным забором. Лужайка в викторианском стиле, снова клумбы, усаженные цветами, любящими тень. В дворике царил полумрак: его закрывал второй явор, еще более древний. На двух крепких ветвях был закреплен плетеный гамак.

Ствол дерева был толстый, вдвое толще человеческого торса.

К нему прислонились два человеческих тела.

Оглушительно громкое жужжание — но это были не пчелы, а мухи, целый шквал мух.

Тела были привязаны к дереву толстой веревкой, затянутой на уровне груди и на талии. Пенька покрылась черно-коричневой коркой.

Оба трупа были босиком, и мухи копошились между пальцами ног. Женщина свесилась вправо. На ней было голубое платье с эластичным воротом. Это позволило стащить его вниз не разрывая, открыв то, что когда-то было грудью. Убийца также задрал подол, раздвинул жертве ноги. Повсюду кровавые раны; красно-бурые пятна на коже и одежде, засохшие подтеки, спускающиеся по бедрам и испачкавшие траву. Там, где кожа не была вымазана кровью, она приобрела зеленоватый оттенок.

Треугольные надрезы на животе, всего три. Женщина уронила голову на грудь, так что лицо было мне не видно. На шее ожерельем чернел зияющий разрез. Копна волос, белеющих там, где их не закрыли мухи, сообщила мне, что несчастная когда-то была Алисой Зогби.

Снятые с мужчины шорты цвета хаки были аккуратно сложены рядом. Голубая футболка закатана, открывая соски. Мужчина крупный, массивный, рыхлый. Жесткие рыжие волосы — те, что я видел по телевизору.

Толстый живот Роя Хейзелдена также был покрыт красными треугольниками. Обвислая кожа сделала их стороны неровными. Он уронил голову вправо. К Алисе Зогби, словно стараясь услышать какую-то тайну, которую она ему нашептывала.

От лица Хейзелдена мало что осталось. Его отрезанные гениталии лежали на земле между ног. Они ссохлись и сморщились, и жучки копошились в них с особым воодушевлением. Пальцы левой руки Хейзелдена были переплетены с пальцами Алисы Зогби.

Два трупа, держащиеся за руки.

Меня прошиб ледяной пот, я не мог дышать, но мозг стремительно работал. Мой взгляд, оторвавшись от трупов, скользнул влево, остановился на каком-то предмете в нескольких футах от ствола. Плетеная корзинка, в какой носят продукты на пикник. К ней прислонена высокая зеленая бутылка с горлышком, обернутым фольгой. Шампанское. В корзинке две маленькие баночки с золочеными крышками.

Расстояние слишком большое, чтобы прочесть надписи на этикетках. И у меня было достаточно опыта, чтобы не топтаться на месте преступления.

Красная баночка, черная баночка. Икра?

Шампанское и икра, торжественный пикник. Босые ноги и домашнее платье говорили, что Алиса и ее друг не собирались никуда уезжать.

Позерство?

Насмешка?

Зеленая муха, усевшись на левую грудь Алисы Зогби, потерла лапками, посидела, затем снова взмыла в воздух — и направилась ко мне.

Я попятился назад. Вышел через калитку, понимая, что на ручке отпечатки моих пальцев, и в самое ближайшее время кто-нибудь захочет со мной поговорить. Оставив калитку открытой, я прошел мимо «Ауди» и вышел на дорогу.

Старик скрылся у себя дома. Улица снова погрузилась в летаргический сон. Вокруг так много зеленых лужаек. Щебечут воробьи. Когда сюда налетят стервятники?

Только оказавшись в «Севиле», я перевел дыхание.

Единственный человек в Лос-Анджелесе, не имеющий сотового телефона, черт побери.

Когда я доехал до заправки на Вердаго-роуд, моя рубашка промокла насквозь от пота, а воротник впился в горло. Остановившись рядом с телефоном-автоматом, я собрался с духом и вышел из машины. На заправке было полно народу.

Я старался вести себя как можно естественнее, не давая волю своим чувствам.

Эти убийства должна была вести полиция Глендейла, но я, плюнув на правила, позвонил Майло.

Глава 32

— Вы не знаете, когда он вернется?

— По-моему, он уехал в центральное управление с какими-то бумагами, — ответила незнакомая мне секретарша. — Сейчас я свяжу вас с детективом Корном. Он работает вместе с детективом Стерджисом. Ваша фамилия, сэр?

— Спасибо, не надо, — сказал я.

— Вы не будете говорить с детективом Корном?

Она говорила со мной так вежливо, что я, выпалив подробности о своей жуткой находке, повесил трубку, не дожидаясь ответа.

Я возвращался в Л.-А., надеясь, что дома никого нет. Мне нужно было время, чтобы отдышаться, разобраться в своих мыслях.

Я до сих пор не мог прийти в себя. Перед глазами неотступно стояла страшная картина, и из всех пор хлестал пот.

Мы с Майло были в гостях у Алисы Зогби пять дней назад.

Кожа приобрела зеленоватый оттенок, но еще не начала шелушиться; червей еще нет... Хоть я и не был судебным патологоанатомом, мне довелось повидать достаточное количество трупов. Убийства совершены не более двух дней назад. Это можно будет проверить, изучив почту и автоответчик Алисы...