Доктор Смерть - Джонатан Келлерман

— Справедливое требование, сэр, — внезапно просияла Донован.

Она взъерошила волосы, но прическа сохранилась. Опустила ногу. Придвинулась ко мне. Я представил себе занятие на курсах повышения квалификации сотрудников ФБР. «Установление доверительного контакта с собеседником любыми доступными способами».

— Но сначала позвольте высказать предположение относительно того, как вы с ним познакомились: Фаско связался с детективом Стерджисом и предложил встретиться, чтобы обсудить обстоятельства одного убийства — скорее всего, убийства доктора Мейта. Он пригласил и вас, консультанта-психолога, занимающегося тем же делом. Сказал, что ему известна личность убийцы. — Улыбка, демонстрирующая массу зубов. — Пока все верно?

— Согласен, — подтвердил я.

— Майкл Берк, — сказал Братц. — Фаско пытался заставить вас поверить в доктора Майкла Берка.

— Этот человек — вымысел?

Братц пожал плечами.

— Скажем так: доктор Фаско одержим.

— Берком.

— Подозрениями относительно Берка, — поправила Донован.

— Вы хотите сказать, Фаско его выдумал?

Посмотрев на диктофон, она с неохотой выключила его.

— Хорошо, я вам все расскажу. Но только мы требуем, чтобы эта информация осталась конфиденциальной. Агент Фаско был одним из лучших сотрудников ФБР. В течение нескольких лет он работал в Манхэттенском отделении заместителем директора по проблемам психологии преступников. Пять лет назад умерла его жена — рак груди — и Фаско пришлось одному воспитывать своего единственного ребенка.

Дочь четырнадцати лет по имени Виктория. Агент Фаско особенно тяжело переживал смерть жены, потому что у его дочери также был обнаружен рак. Рак кости, еще в детстве. Ее лечили в клинике Слоуна-Кеттеринга, вроде бы успешно. Вскоре после смерти жены Фаско попросил перевода. Сказал, что хочет воспитывать Викторию в тихом спокойном месте. Ему подобрали место в управлении Буффало, и он купил дом на берегу озера Эри.

— С точки зрения карьеры шаг назад, — заметил я. — Похоже, Фаско был очень привязан к дочери.

Донован кивнула.

— Года два все шло хорошо, но затем, когда девочке было шестнадцать, она снова заболела. Лейкемия. По-видимому, следствие радиационного облучения, применявшегося за несколько лет до этого при лечении рака.

— Вторичная опухоль, — сказал я.

Явление редкое, но очень тяжелое; мне доводилось видеть такое в Центре педиатрии, где я работал.

— Вы совершенно правы. Агент Фаско привез Викторию в Нью-Йорк, снова в клинику Слоуна-Кеттеринга. У девочки наступило временное улучшение, затем рецидив. Она опять прошла курс химиотерапии, но теперь выздоровление было частичным. Состояние Виктории ухудшалось, врачи пробовали какие-то новые лекарства, но переломить ход болезни им не удавалось. Фаско решил продолжить лечение ближе к дому, в клинике в Буффало. Он хотел укрепить здоровье девочки, чтобы она смогла перенести операцию по пересадке костного мозга. После непродолжительного улучшения Виктория подхватила воспаление легких, так как химиотерапия ослабила ее иммунную систему. Девочку положили в больницу, но несмотря на усилия врачей она умерла.

— Каков был прогноз течения болезни?

— Насколько нам удалось установить, летального исхода никто не ожидал, но в то же время ему не удивились.

— Пятьдесят на пятьдесят, — сказал Братц.

— Больница в Буффало, — задумчиво произнес я. — Викторией случайно не занимался некий специалист по болезням дыхательных путей по имени Роджер Шарвено?

Нахмурившись, Донован переглянулась с Братцем. Тот покачал головой, но она все же сказала:

— Вполне возможно.

— Возможно?

— Роджер Шарвено работал в клинике в тот момент. Лечил ли он Викторию, неясно.

— Архив пропал? — спросил я.

— Какая разница? — бросил Братц.

— А Майкл Берк в то время там не работал?

Братц прищурился.

— Нет никаких свидетельств того, что Берк занимался дочерью Фаско.

— Но в то время он находился где-то рядом — возможно, подрабатывал в скорой помощи, — настаивал я.

Оба молчали.

Я продолжал:

— Когда Фаско пришел к выводу, что кто-то — Шарвено, Берк или они оба — убил его дочь?

— Несколько месяцев спустя, — сказала Донован. — После того, как Шарвено стал давать показания. Фаско заявил, что узнал его, — якобы он видел Шарвено в палате Виктории, когда у него не было причин там находиться. Фаско пытался допросить Шарвено, находящегося в предварительном заключении, но полиция Буффало ему отказала, так как Бюро не имело отношения к этому делу. И уж Фаско точно не имел никакого отношения — он действовал из личных побуждений. Агент Фаско встретил отказ очень болезненно. После того как Шарвено был выпущен на свободу, он продолжал его преследовать, донимал адвоката Шарвено. Фаско... все больше заводился. Он не успокоился даже тогда, когда Шарвено покончил с собой.

— Рассматривался ли он в качестве подозреваемого в деле предполагаемого самоубийства Шарвено? — спросил я.

Снова молчание.

— Нет, не рассматривался. Шарвено скрывался, нет никаких свидетельств того, что агент Фаско его выследил. Тем временем Фаско стал халатно относиться к своим служебным обязанностям, и его на несколько месяцев перевели назад в Куантико. Читать лекции молодым специалистам. Считалось, что это должно будет его остудить. Поначалу все было хорошо. Фаско выглядел спокойным, выдержанным. Но, как оказалось, это было лишь внешне. Все свои силы Фаско тратил на поиски Берка. Без официального разрешения он проникал в архивы и базы данных. Его вызвали в Нью-Йорк к начальству, в результате чего он был отправлен на пенсию по состоянию здоровья.

— Психического здоровья, — уточнил Братц.

— Вы считаете, у него серьезные расстройства психики? — спросил я. — Он потерял чувство реальности?

Братц смущенно вздохнул.

— Вы с ним встречались, доктор Делавэр, — пришла ему на помощь Донован. — Каково ваше мнение?

— Мне он показался совершенно сосредоточенным.

— В том-то все и дело, доктор. Леймерт Фаско слишком сосредоточен. Он уже совершил несколько уголовных преступлений.

— Связанных с насилием над личностью?

— Нет, в основном кражи.

— Чего?

— Данных — официальных полицейских отчетов. И Фаско продолжает выдавать себя за сотрудника ФБР. Если все это всплывет... Доктор Делавэр, Бюро относится с сочувствием к его горю. Его уважают — помнят его былые заслуги. Никому не хочется, чтобы он оказался за решеткой.

— Фаско ошибается насчет Берка? — спросил я.

— До Берка нет никакого дела, — сказал Братц.

— То есть?

— Нам нет до Берка никакого дела, — поправила Донован. — Мы проводим только внутреннее расследование, мы не занимаемся преступлениями. Бывший агент Фаско считается внутренним делом ФБР.

— А кто-нибудь у вас в Бюро продолжает заниматься Майклом Берком?

— Мы не имеем доступа к такой информации, сэр. Перед нами стоит простая задача: найти Леймерта Фаско. Ради его собственного блага.

— И что с ним будет, когда вы его найдете? — спросил я.

— О нем позаботятся.

— Поместят в психлечебницу?

Донован нахмурилась.

— О нем будут заботиться. Гуманно. Забудьте все художественные фильмы. Доктор Фаско теперь обычный гражданин нашей страны, обладающий всеми правами. За ним будут присматривать до тех пор, пока не сочтут, что он поправился. Повторяю, доктор Делавэр, это будет делаться ради его же блага. Никому не хочется, чтобы человек с таким опытом, такой силы духа оказался за решеткой.

— Мы уже давно ищем Фаско, — продолжил Братц. — Наконец нам удалось проследить его до Лос-Анджелеса. Он отлично заметает за собой следы, зарегистрировал сотовый телефон на чужое имя, но мы все же его вычислили. Это привело нас в квартиру в Калвер-сити. Увы, к тому времени, как мы туда попали, Фаско уже съехал. Собрал вещи и скрылся в неизвестном направлении. И вдруг час назад вы позвонили в управление, а мы случайно оказались рядом.

— Какое счастливое совпадение, — заметил я.

— Доктор Делавэр, где Фаско?

— Не знаю.

Он сжал кулак.

— Почему вы пытались с ним связаться, сэр?

— Чтобы поговорить о Майкле Берке. Не сомневаюсь, вам известно, что я консультант-психолог, работающий по заданию полиции Лос-Анджелеса. Меня попросили держать контакт со специальным агентом Фаско. — Я пожал плечами. — Вот и все.

— Послушайте, доктор, — не унимался Братц, — мы не хотим ставить вас в неловкое положение. В самое ближайшее время мы свяжемся с детективом Стерджисом, и он расскажет нам всю правду.

— Как вам будет угодно.

Братц придвинулся ко мне, и я ощутил сильный запах одеколона с ментолом. От былого добродушия не осталось и следа.

— Почему вас так интересует доктор Берк? Подозреваемый в убийстве Мейта уже задержан.