Доктор Смерть - Джонатан Келлерман

Берк надел на себя еще одну маску: Феррис Грант. Художественный музей города Флинт. Я буквально услышал: «Ха-ха-ха! Я художник!» Возвращение в Мичиган, в родные знакомые края — потому что в сердце своем психопаты очень плохо принимают все новое.

Я вглядывался в фотографию Митчелла, в безжизненные глаза, безучастное лицо. Шикарная маска в виде окладистой бороды. Такой, в которой могут затеряться огромные усы.

Пытаясь представить лицо Ульриха, я видел только усы.

Я напрягал память, стараясь вспомнить другие приметы.

Среднего роста, возраст около сорока. В обоих случаях полное совпадение с данными Берка.

Волосы более короткие и редкие, чем на фотографиях Берка, — короткий ежик с залысинами. Но и предыдущие снимки показывали постепенное уменьшение количества волос, так что здесь тоже было полное соответствие.

Усы... выступающие за щеки Ульриха. Замечательная маска. Еще при первой встрече они поразили меня своей пышностью, резко контрастирующей с консервативным костюмом Ульриха.

Финансовый консультант, уважаемый человек. Мне вспомнились другие слова, сказанные Ульрихом, — одни из самых первых: «Пока что наши фамилии не упоминались в прессе. Надеюсь, это так и останется, не правда ли, детектив Стерджис?»

Его беспокоила известность. Он жаждал известности. Майло заверил, что постарается защитить свидетелей от журналистов, но Ульрих продолжал распространяться на тему пятнадцати минут славы.

«Впервые эти слова произнес Энди Уорхол, и что с ним случилось... Лег в больницу на пустяковую операцию... Покинул ее ногами вперед... От популярности дурно пахнет... Вспомните принцессу Ди, вспомните доктора Мейта».

Ульрих дал понять Майло, что его интересует именно слава. Он играл с ним, так же, как в свое время играл с полицейскими Сиэттла.

Только что не признался в своем преступлении...

В тот понедельник они с Таней Стрэттон не случайно выбрали для утренней прогулки Малхолланд.

Ведь Стрэттон так прямо и заявила об этом: «Сюда мы приходим редко, только по воскресеньям». Она сожалела о том, что они отказались от обычного маршрута. Злилась на Пола, настоявшего на этом.

Таня жаловалась Майло, что все это было затеей Пола. В том числе, решение встретиться с Майло на месте преступления, а не дома. Ульрих утверждал, что хотел устроить Тане сеанс психотерапии, но на самом деле им двигали совершенно иные побуждения. Во-первых, не пускать Майло в свою вотчину; во-вторых, еще раз насладиться своей неуязвимостью.

Ульрих говорил о том, какой ужас испытал, обнаружив Мейта. Но теперь я видел, что этого чувства у него не было и в помине.

Что нельзя было сказать о Тане Стрэттон. Та, очевидно, была на грани нервного срыва и думала только о том, как бы скорее уехать. Но Ульрих горел желанием помочь, был любезен и спокоен. Слишком спокоен для человека, ставшего свидетелем кровавой бойни.

Ульрих дружен со спортом — по словам Фаско, Майкл Берк катался на лыжах, считал себя спортсменом.

Ульрих говорил что-то о том, что надо поддерживать форму. Распространялся о красотах здешних мест.

«Пройдя сквозь ворота, словно попадаешь в другой мир».

Вот это точно.

В его собственный мир.

Обходительный, однако на Таню Стрэттон, похоже, чары Ульриха уже не действовали. Быть может, ее нервозность объяснялась тем, что она начинала что-то подозревать относительно своего друга? Или просто в их отношениях наступила стагнация?

Я вспомнил нездоровый цвет лица Тани, ее нетвердую походку. Чересчур короткие волосы. Темные очки — за ними что-то скрывается?

Хрупкая девушка.

У нее проблемы со здоровьем?

Вдруг меня словно осенило, и сердце забилось чаще: одно из увлечений Майкла Берка — знакомиться с больными женщинами, заводить с ними дружбу, ухаживать за ними.

А потом провожать их в мир иной.

Он наслаждался самыми разнообразными формами убийств. Виртуозный доктор Смерть. Так или иначе, мир обязательно узнает о нем. Представляю себе, как слава Элдона Мейта, подобие законности, с которой он отнял жизни у пятидесяти человек, глодали Берка. После стольких лет, проведенных в медицинских колледжах, он по-прежнему в отличие от Мейта не мог заниматься такой практикой в открытую и был вынужден наняться к нему учеником.

Строить из себя подручного.

Прибыв в Лос-Анджелес, Берк не смог подделать врачебный диплом, поэтому ему приходилось выдавать себя за финансового консультанта.

«В основном работаю с недвижимостью». Адрес в Сенчури-сити. Просто и со вкусом.

А основная база в Энчино. «Там, за холмом». Престижный район.

В Л.-А. можно жить только за счет улыбки и почтового индекса. Визитная карточка, которую Ульрих дал Майло, осталась на столе в Западном управлении полиции. Позвонив в справочную, я спросил номер телефона офиса Ульриха и был очень удивлен, когда мне его сообщили. Но когда я набрал этот номер, записанный на магнитофон голос ответил, что линия отключена. В Энчино ни Ульрих, ни Таня Стрэттон не проживали. Я расширил круг поисков, но не нашел их во всем Лос-Анджелесе с пригородами.

Таня. Больная девушка.

Знакомство с Ульрихом может окончиться летальным исходом.

Я посмотрел на часы. Шесть утра. Пробивающийся сквозь занавески свет известил о том, что солнце уже взошло. Если Майло провел всю ночь на месте преступления в Глендейле, сейчас он как раз вернулся домой для заслуженного отдыха.

Некоторые вещи могут подождать. Я позвонил ему домой. После первого же звонка трубку снял Рик.

— Что-то ты рано, Алекс.

— Я тебя разбудил?

— Нет. Я как раз собирался уходить на дежурство. А Майло уже ушел.

— Куда?

— Он не сказал. Вероятно, вернулся в Глендейл, где произошло двойное убийство. Майло торчал там до полуночи, вернулся домой, чтобы поспать четыре часа, проснулся в отвратительном настроении, принял душ, не распевая песен, и вышел из дома с еще влажными волосами.

— Маленькие радости семейной жизни, — сказал я.

— Это точно, — согласился Рик. — А я ощущаю себя нужным, только когда сходит с рельсов пассажирский поезд.

Майло рявкнул в трубку мобильного телефона.

— Стерджис.

— Это я. Ты где?

— В Малхолланде, — странным отрешенным голосом произнес он. — Таращусь на землю. Пытаюсь понять, не упустил ли я чего-нибудь.

— Сынок, я хочу внести хоть какую-то радость в твою убогую жизнь.

Я рассказал ему об Ульрихе.

Я ожидал, реакцией Майло будет шок, грязное ругательство, но его голос оставался безучастным.

— Странно, что ты заговорил об этом.

— Ты сам до всего дошел?

— Нет, но у меня как раз возникли кое-какие подозрения относительно Ульриха. Я поставил машину там же, где стоял фургон, и начал осматривать место преступления. Как только солнце поднялось над горами, лобовое стекло словно превратилось в зеркало. Отраженный свет буквально ослепил меня, я не смог ничего рассмотреть внутри машины. Ульрих утверждал, что они с девушкой обнаружили Мейта сразу после восхода солнца. По его словам, заглянув в заднее окно, он увидел труп. Конечно, это произошло неделю назад, и окна фургона расположены выше, но, по моим расчетам, угол солнечных лучей изменился незначительно. Я собирался подождать еще с четверть часа и узнать, исчезнут ли блики. Само по себе это ничего не значит, быть может, Ульрих не запомнил всех подробностей. Но после того, что ты сказал... Я оставил адрес этого ублюдка в управлении. Сейчас запрошу данные на него и на эту Стрэттон. Пора заглянуть к ним в гости.

— Возможно, Таня Стрэттон в опасности.

Я объяснил Майло, почему так думаю.

— Она больна? — спросил Майло. — Похоже, ты прав; она мне тоже показалась не слишком здоровой. Тем больше причин навестить их.

— Как ты собираешься разговаривать с Ульрихом?

— Пока что у меня нет никаких данных для задержания, Алекс. В первую очередь я собираюсь наведаться к нему прямо в логово. Моя отговорка — я хочу узнать, не вспомнили ли они каких-нибудь новых подробностей. Потому что мы зашли в тупик — Ульриху ведь это понравится, верно? Глупые полицейские обращаются к нему за помощью.

— Понравится, если он в это поверит, — сказал я. — Но он очень умен. У него обязательно возникнет вопрос, почему теперь, после ареста Ричарда, ты приходишь к нему в гости в воскресенье утром.

Молчание.

— А что если я намекну, что в деле возникли определенные сложности, — я не могу о них говорить. Ульрих поймет, что я имею в виду Зогби, но я не стану торопиться подтверждать его догадку. Мы будем ходить вокруг да около, и я буду следить за его глазами и ногами. Быть может, Стрэттон подаст голос. Возможно, я поговорю с ней отдельно.

— Неплохая идея. Хочешь, чтобы я был рядом с тобой?

Тишина, нарушаемая треском электрических разрядов. Наконец ответ.

— Да.