Близится буря - Андрей Круз

Паруса видели часто, мы как раз и шли общепринятым маршрутом, а однажды даже встретили шлюп того же торгового дома, на какой Аркадий работал, так что еще и в дрейф легли, пока приказчики беседовали.

Потом показались острова, уже знакомые очертания, и подошли на дистанцию прямой их видимости мы где-то к полудню. Точнее — к первому из них, который и был Базарным. Отчасти поэтому часто торговля велась здесь, а не вся на Овечьем. Да и бухта Белая, окруженная высокими известняковыми скалами, была мало того что удобна, так еще и располагалась на западе острова, то есть как раз на кратчайшем пути со стороны «христианских» земель.

Остров — смесь зелени и скал, но все же больше плоский, с полоской пляжа по всему видимому периметру, что я сразу отметил. На берегу бухты Белой раскинулся городок без имени, такой же бестолковый и хаотичный, как Вольный — столица Овечьих. Тоже как будто собрали все эти строения в одном ведре, а потом вывалили на землю как попало, без всякого плана.

— Впервые здесь? — спросил меня стоявший рядом со мной Аркадий.

Мы с Фролом вышли на бак, ожидая захода в порт, ну и старший приказчик к нам присоединился.

— Впервые, — ответил я.

— Тогда вам биржа нужна, это вон там, здоровый такой дом под тростником, видите? — показал он рукой на двухэтажное здание с широкими террасами, стоящее прямо у моря. — А гостиницу рекомендую вон ту, «Мама Катя», прямо рядом. — Палец чуть сдвинулся. — И чисто, и не так дорого.

— А что за название такое? — полюбопытствовал я.

— Да там тетка интересная за хозяйку, раньше была подругой Климента Веселого, пирата, — пояснил он. — И тот ее здесь посадил свои денежки проворачивать, да и сам у нее подолгу бывал. Потом Климента приватиры ко дну пустили, а Катя и дальше живет не тужа.

— Понятно, за совет спасибо.

Вообще Аркадий вежливость проявил: к близкому знакомству с нами он не стремился. Лошадки мы в его понимании темные, черт его знает к какому вреду для коммерции такое знакомство приведет. И я его прекрасно понимаю.

За спиной уже постукивал двигатель, ветер нес на нас запах перегорелого топлива, шхуна, неторопливо маневрируя, шла к причалу, с которого ей махали желтым флагом — тут так принято было место для швартовки обозначать. Мы на борту даже не задержались — едва сходни скинули, мы сразу на берег и сошли.

Опять странное ощущение твердой земли под ногами. Хоть в походе и не штормило, и волна была несильной, но все равно организм к качке привык и постоянно ее ждет. А тут раз — и полная неподвижность опоры, вот он и теряется совсем. Подхватили сумки да и потопали по деревянному причалу к земле.

Связь, все время связь, я никак не могу привыкнуть к ее фактическому отсутствию. Я просто на подсознательном уровне не могу привыкнуть к планированию без нее. Но, как бы то ни было, именно сейчас, в данном случае, некое подобие связи у нас было — рация на борту «Аглаи» принимала сигналы местного радиотелеграфа запросто. Поэтому, устроившись в гостиницу, оказавшуюся и вправду неплохой, несмотря на экзотическую дощато-тростниковую архитектуру, я сразу же направился на этот самый местный телеграф, откуда прямым текстом сообщил, адресуясь своей «крыше», что мы находимся на месте и готовы работать. И если наша яхта где-то здесь, то есть дошла сюда без происшествий, то там телеграмму должны принять, прочитать — и ждать следующей. Хуже будет, если яхта по какой-то причине сюда не добралась, а мы тут будем ее ждать и теряться в догадках. Связь односторонняя.

Но вообще наши с Фролом личности никакого лишнего внимания к себе не привлекли, как я и рассчитывал. И на Фому мы не напоролись, так что опознавать меня было некому. Пошли на биржу, как положено, покрутились там, поинтересовались, кто поставляет древесину, и главное — у кого можно закупиться впрок, а не со склада, — так дешевле выходит. Тоже ничего нового ни для кого, все в пределах нормы — так здесь и сахар закупают на будущий сезон, например.

Сама биржа биржей вовсе не была. Это был просторный павильон с едой и напитками, без стен практически, где собирались торговцы, продавцы и покупатели. Судя по всему, некоторые это место хорошо если на ночь покидали, а так попивали кто чай, кто кофе, а кто и пивко, с видом на порт и прибой.

В общем, мы там посидели, поели, поговорили с одним, другим, третьим — вроде что-то узнали. Про торговлю, понятное дело: мы пока себе имидж создаем. И воспринимали нас всерьез, что-то советовали, называли цены, смотрели образцы тех лекарств, что я с собой привез, но с ними все же отправили на Овечий, как я и рассчитывал.

Не знаю, толковые нам дали советы или нет, я тут вообще впервые, а Фрол не купец ни разу, но мы получили простенькую карту острова со схемой проезжих дорог, на которых были отмечены «фазенды» тутошних землевладельцев, и заодно обрели легальный повод взять в прокат лошадей. Да и отъезд из городка тоже никаких подозрений не породит. Коммивояжеры, одним словом. Точнее — я коммивояжер, а Фрол при мне помощник и охрана, это тоже стандартно, к этому все здесь привыкли.

Конюшня, в которой можно было взять в прокат лошадей и мулов, расположилась на восточной окраине городка, но идти до нее пришлось минут десять, не больше. Тут вообще до всего рукой подать, в городке не больше пары тысяч постоянного населения, да и то я польстил городку, наверное. Улицы, а если точнее, пространства между дворами и домами, были кривыми, пыльными, никто их не мостил и мостить не собирался, и даже ровнять — как выбиты колеи колесами телег, так никто их и не трогал. Дома все больше на деревянных сваях — так проще их ровно ставить: не надо землю копать. Каждый первый дом из тех, что ближе к порту, — или кабак, или бордель, или гостиница. Ну да к этому уже привыкли еще в Вольном. Разве что тут не так шумно — все же посетителей тоже меньше. Увидел и игорный дом, проходя мимо которого напрягся, подсознательно ожидая появления Фомы с бандой, но он не появился. Не знаю даже, чем такая встреча закончится — закон о том, что кто стрельбу начал, тот и в петлю попал, здесь действует, но без крови мы уже точно не разойдемся.

А так всего хватало — пьяных, шума, бренчащей музыки, запаха пролитого спиртного. Припортовый район, моряки отрываются.

Затем все же вокруг потише стало, жилые дома потянулись. На террасах, что здесь выходят прямо на улицу, белье сохнет, где-то женщины сидят, болтают друг с другом — вечер уже, дневные дела закончились. Все как обычно: дети, кошки, собаки.

Потом совсем на окраину вышли и прямо к конюшне. Конюшня оказалась добротной, под все тем же навесом из тростника и с деревянными стенами. Заправлял всеми делами в ней невысокий мужичок лет пятидесяти, в очках и с растрепанной бородой, который деньги с нас взял авансом вперед, а заодно еще и залог на случай чего, а взамен мы получили обещание, что вот этих двух гнедых кобыл теперь уже никто не заберет, а с утра они будут ждать нас оседланными и готовыми к походам.