Волчий камень - Петр Заспа

— Нет, нет, нет! — запротестовал Карлос. — Это мы отменим! А еще я наложу запрет на поедание обезьян и жаб. Запомни это, Коланихе!

Расправив плечи и выпятив вперед грудь, он двинулся по краю обрыва назад — туда, где находилось его племя.

«Я вождь, вождь, вождь! — повторял он про себя, пробуя на вкус еще недавно чужое для него слово. — Я должен прочувствовать это слово. Я должен думать так, как пристало думать вождю».

Вождь! Неожиданно он ощутил всю полноту и тяжесть этого слова.

— Вождь Карлос! — отвлек его Коланихе. — Бледные люди возвращаются.

— Что такое?

Выгрузив на шхуну бочки, шлюпка вновь пошла к берегу. Только теперь она везла длинный, занявший все свободное место, опоясанный бронзовыми полосами ящик.

Карлос спрятался за камнем. Высадившись на берег, моряки еле подняли свою ношу. Согнувшись, они тащили ящик за кольца на боку, оставляя глубокие следы на песке. Несколько раз остановившись для отдыха, пираты наконец дотащили его до густых кустов под обрывом. Исчезнув на несколько минут, они вновь появились, уже без ящика, моряки аккуратно замели собственные следы и поплыли назад к шхуне.

— Вождь Карлос, бледные люди что-то прятали?

— Да. Сейчас мы с тобой посмотрим что. Будет обидно, если это то, о чем я думаю, потому что потратить его будет сложно.

Дождавшись, когда шхуна подняла паруса и ушла за горизонт, они осторожно спустились с обрыва и забрались в кусты. Ящик стоял, присыпанный песком и прикрытый срубленными ветками. Закрытую крышку удерживал мощный замок.

— Да… — протянул Карлос. — Бледные люди не хотят показать нам, что у них там внутри. А ну, подай мне, Коланихе, вон тот камень.

Разбив о железный замок круглый тяжелый булыжник, Карлос с уважением посмотрел на толстую скобу. Затем он разбил еще один камень, но замок лишь побелел от каменной пыли. Наконец, когда вспотевший Карлос уже потерял надежду, не выдержала одна из петель и вместе с обломком доски, звякнув, повисла на упавшем замке.

Отодвинув в сторону жреца, Карлос осторожно поднял крышку. Во всю длину ящика лежали замотанные в промасленную тряпку мушкеты. На глаз Карлос определил, что их не меньше трех десятков. Сверху было уложено с десяток пистолетов. Все свободное пространство было забито мешочками с порохом и свинцовыми пулями.

От удивления Карлос присвистнул, даже для него содержимое ящика оказалось неожиданным.

— Что это, вождь Карлос? Это громовые палки?

— Да, Коланихе, это мушкеты.

— Для чего бледные люди их здесь оставили?

— Да для чего угодно. Я мог бы тебе назвать с десяток причин. Может, они замышляют какое-то дело и копят здесь оружие, а может, хотят его продать, но не доверяют покупателю. Вот получат деньги и укажут место.

Карлос задумчиво смотрел на содержимое ящика.

— Зарывать не стали. Значит, скоро вернутся.

— Вождь Карлос, мы заберем вещи бледных людей?

— Нет. Вернутся, будут искать, найдут племя.

Неожиданно Карлоса будто ударил гром. Да что за бред я несу?! Даже жрец оказался умнее меня. Ведь это шанс! Вот он — подарок Господа! Вот для чего был так труден и извилист мой путь. Вот теперь, Господи, я Тебя понял!

— Идем, Коланихе, к племени. У меня есть что им сказать.

Они увидели туземцев на том же месте, где их оставили.

— Все здесь? Вот и хорошо. Говори им, жрец, мои слова. Говори пока ты, но обещаю, что скоро я буду сам говорить с ними.

Карлос взобрался на камень, так чтобы его видели все. Неподалеку он заметил улыбающуюся Ситлалис.

«А быть вождем не так и плохо, — подумал, улыбнувшись ей в ответ, Карлос, — во всяком случае, теперь не придется дробить чужие зубы, чтобы взять ее в жены».

Но затем, смутившись, он одернул себя — теперь он должен думать не только о ней, но и обо всем племени.

— Слушайте меня, потому что с вами говорит ваш вождь! — набрав полную грудь, выкрикнул Карлос. В голосе его зазвучал металл. Даже самые скептические взгляды теперь сменились немым восхищением. — Я хочу вам сказать, что отныне для вас наступят иные времена! Из запуганного, безмолвного стада пожирателей корней вы превратитесь в могучее племя! Да, нас мало, но разве нужно много ягуаров, чтобы разогнать стаю шакалов?! Когда на ваши земли пришел Франсиско Писарро, с ним была лишь сотня конкистадоров, но он завоевал все земли инков и ацтеков… К вашему счастью, вы его не знаете. Я научу вас воевать так, как воюют бледные люди! Я научу вас стрелять из мушкетов! Со мной вы узнаете вкус побед. О, это самый прекрасный нектар, потому что это вкус счастья. И вы узнаете этот вкус! Потому что я заставлю вас быть счастливыми! Это говорю вам я — бледный вождь племени Синего волка по имени Карлос!

19

Луна затмила блеск звезд и растянула по морю длинную бледную дорогу. На небе не было ни облака, и ночь не могла скрыть ни остров, ни стоявшую рядом подводную лодку. Волны лениво стучались в борт и раскачивали спасательную резиновую шлюпку. Вилли смотрел на мерцающие огни на берегу, но скоро погасли и они. Близилась полночь. Он стоял на палубе в окружении экипажа. Не было только командира. Никто не пытался его отговорить. Болтали о всякой всячине, о том, что так и не успели опробовать песчаный пляж рядом с входом в бухту, кто-то вдруг вспомнил, что не взял сувенир на память, а кто-то пожалел, что не удалось ни разу выстрелить из мушкета. Вилли отвечал невпопад, он уже начинал волноваться. Вдруг командир передумал его отпустить? Вилли был уверен в своем решении, но если вдруг командир скажет — нет, он даже не представлял, что будет делать дальше. Хотя приказ командира был для него святой обязанностью, но и чувства к Кармен тянули со страшной силой на темнеющий рядом остров.

Наконец из рубки показалась круглая голова старпома, а за ней и белая фуражка командира. Болтовня на палубе стихла.

— Не передумал, штурман? — спросил Кюхельман, рассмотрев в толпе долговязую фигуру.

— Нет, герр командир.

— Ну что же, наверное, ты поступаешь безрассудно, но это тот безрассудный поступок, перед которым стоит склонить голову. Я даже не знаю, что тебе посоветовать — у меня тоже нет ни малейшего представления. Ты можешь попробовать сегодня ночью разыскать Кармен и бежать с ней на север, там тянется гряда мелких островов. Компас есть в лодке. Ну а как вы будете выживать, надежда больше на Кармен, чем на тебя.

— Я понимаю вас, герр командир.

— И еще, Вилли. Ты не просил об этом, но наверняка думал. Не хочу, чтобы между нами осталась недосказанность. Взять с собой Кармен мы не можем. По многим причинам. Мы не знаем, что нас ждет впереди. Возможно, что будущее есть у вас, а у нас его нет.

— Я понимаю вас, герр командир.

— Вот и хорошо. Тогда пора. Дальше тянуть опасно, до рассвета осталось часов пять. Вам должно хватить. Такая светлая ночь — враг подводника, конвой при такой луне я бы атаковать не стал, но у тебя нет выбора.

— Я успею, герр командир.

— Погоди.

Кюхельман поднялся на мостик рубки и снял с ограждения автомат с подсумком на два магазина.

— Возьми. Может пригодиться.

— Нет-нет, — запротестовал Вилли. — Не люблю оружие.

— Бери, это приказ. — Гюнтер накинул ремень на шею штурману. — Ты не в женский монастырь собрался, а в осиное гнездо. Возможно, автомат подарит тебе шанс, который спасет вас обоих. Бери. Вот теперь пора. Плыви к правому берегу от бухты, там тебя скроет тень от пальм и есть где спрятать лодку. Удачи тебе, Вилли! Судьба балует безрассудных. Возможно, не зря эта ночь такая лунная, это для того, чтобы твой ангел-хранитель наблюдал за тобой и не терял из виду.

— Спасибо, герр командир. Я буду помнить ваши слова.

Вилли, закинув автомат на спину и прицепив тяжелый подсумок к ремню, подтянул за фал лодку и ловко перескочил через резиновый борт. Оттолкнувшись веслом от стального борта, он поплыл в сторону закрывшей звезды черной горы.

— Ты поступаешь, как настоящий мужчина, будь им и дальше, — сказал ему вдогонку командир.

— Пиши нам письма! — крикнул, засмеявшись, Герберт.

— Тише, — шикнул на него Гюнтер. — На берегу могут услышать.

Вилли греб, не оглядываясь на остров. Четкие линии подводной лодки расплылись в темное пятно на зеркальной глади моря. Затем послышалось низкое урчание двигателей, и еще некоторое время была видна узкая рубка, пока не исчезла и она. Потом затих и рокот дизелей. Теперь он остался один. Вилли прошептал сочиненную на ходу молитву и налег на весла, стараясь быстрее проскочить течение, тянущее лодку вдоль берега.

Зашуршало о песок резиновое дно, Вилли выпрыгнул на берег. Пригнувшись, озираясь, побежал в сторону джунглей, откуда не слышалось ни звука.

За спиной с тихим шелестом накатывались на берег волны. Торчавшие из кустов пальмы стояли, не шелохнувшись. Вилли вытащил из воды лодку и хотел спрятать ее среди веток и широких листьев папоротника, но, вспомнив о колючих кустах, оставил ее на песке, только оттащил подальше от полосы прибоя. Не решаясь углубиться в заросли, он пошел по берегу к тому месту, где еще недавно высился утес, — теперь о нем напоминали лишь гора сваленных в кучу камней да торчащие поломанные стволы деревьев. Где-то здесь должна быть тропа, ведущая прямо к особняку губернатора. Они с Кармен не раз пробирались по ней на вершину утеса. Но как теперь найти ее в этой свалке камней? Вилли наконец решился и шагнул от спасительного берега в громоздящийся впереди каменный хаос. Под ногами с громким хрустом предательски осыпались обломки породы. Взобравшись на самый высокий камень, он увидел перед собой спящий поселок. Вдруг, всего в нескольких шагах, промелькнул четкий человеческий силуэт и, пригнувшись, исчез за стволом выкорчеванной пальмы. Сердце в груди у Вилли ухнуло вниз. Он спрыгнул с камня и прижался к шершавой поверхности валуна. Губернатор все-таки оставил на берегу кого-то следить за лодкой. От досады Вилли скрипнул зубами. Это следовало предвидеть. Он теперь всегда должен думать на шаг вперед. Боясь лишний раз вдохнуть, Вилли замер, глядя на то место, где спрятался наблюдатель. Так прошло с полчаса. Наконец испанец не выдержал и осторожно выглянул из своего укрытия.