А впереди дорога так длинна - Allora

понимал, что его мечта с полетом к Соэлле неосуществима, но надежда на что-то светлое и радостное не угасла в душе, а наоборот, словно росла изнутри, так что становилось трудно дышать.

- Витька, но надо же что-то делать! – первым не выдержал Лобанов. – Ребята, надо что-то решать!

Все разом опять зашумели, уже по-деловому, без улыбок. А Павел едва мог улавливать, о чем они все говорят.

- Вы так волнуетесь, - наклонился к нему Матиас. – У вас что-то случилось? Или вы так расстроены тем, что не сможете лететь в этот полет? – казалось, он тоже волнуется, и от этого начал строить фразы так, что стало очевидно, насколько русский язык ему не родной.

- Я очень хотел полететь туда, - сам не понимая, почему он решил говорить об этом с малознакомым человеком, отозвался Павел.

- Вы так стремитесь к неизведанному? Зачем вам Соэлла? – Павла удивило, насколько этот вопрос, судя по голосу, волновал внешне невозмутимого Матиаса.

- А вас интересую именно я? Почему вы не спросите, зачем к Соэлле стремится, скажем, Федор? – уклонился Павел от ответа.

Матиас задумался. Он явно хотел ответить достаточно резко, но сдержался, и сейчас формулировал более мягкий ответ.

Девушка на сцене начала новую песню, медленный и печальный мотив заставил сердце Павла сжаться. Странно, давно на него так не действовала музыка…

"…Долго слушала молитвы горьких трав,

Долго плакала, свивала нитью дым;

Покачу теперь клубочек по мхам, по пням, да по корням,

По теням лесным,

И сама пойду за ним…"

- Павел, я могу попросить вас отойти для более уединенной беседы? – наконец, заговорил Матиас.

Павел подумал, не стоит ли перенести разговор на другое время, но весь вид «арийца» говорил, что дело не терпит отлагательств.

- Пойдемте, - обреченно согласился Павел.

Голос девушки со сцены догнал их и на улице, куда Матиас вывел Павла для продолжения разговора.

"…Ровно десять лет я не смыкала глаз,

Десять лет ты спал спокойным сном, мой князь…

Но в ночь гнева всё не так:

И жена не жена, и душа не мила,

И когтей летучих стая развернула крыла…"

- Поймите меня правильно, Павел. Я не хочу показаться вам навязчивым, но, поверьте, я смогу помочь вам в достижении вашей цели, если мне покажутся убедительными мотивы, - начал Матиас. – И, прежде всего, я должен знать истинные причины, толкающие вас на это дальнее и, возможно, последнее для вас путешествие. Я знаю, что ваши друзья стремятся в этот полет исключительно из любви к исследованиям в дальнем космосе и к вам. И только вы один имеете вполне четкие личные цели.

Павел колебался. С одной стороны, они договаривались молчать именно о его заинтересованности в этом полете. Кстати, откуда этот человек знает? С другой – это не подсудное дело, а просто человеческие отношения. Все равно, им уже отказали в этом полете, а Матиас обещает помочь. И вообще…

- Вы знаете, что мы подобрали в системе звезды Беты девушку с Соэллы, - начал он. Получив утвердительный кивок Матиаса, продолжил. – Она летела с нами почти год по направлению к Земле, пока нас не догнал соэллианский крейсер и не забрал ее домой.

- Да, я слышал об этом, - быстро откликнулся блондин. – Она зачем-то хотела попасть на Землю. И что же?

- Ничего. – Павел на секунду прикрыл глаза, а потом решился. - Я люблю эту девушку, и мне необходимо снова с ней встретиться.

"…Я пришла бедой, дождевой водой,

Горькою слезой, слепой грозой,

Так напейся меня и умойся мной -

Осыпается время за спиной…

Что мне делать с собой, князь мой, враг мой,

Моя боль, мой свет, если жизни нет,

Если ночь темна, велика цена,

Мне не уйти - ты прости, прости, прости, прости мне..."

Матиас помолчал, потом как-то неуверенно помотал головой.

- Не понимаю. Простите, но я не понимаю.

- Что? – тоже не понял Павел. – А главное, зачем вам это нужно?

- Я не могу понять, - тихо, как будто и не Павлу, говорил Матиас. - Сорок четыре световых года. Лететь с вашими скоростями лет десять-пятнадцать, при условии продолжительности жизни всего в…

- Сто лет. Больше нам не обещают, - вставил Павел, туманно понимая, что говорит Матиас как-то отстраненно – «ваши» скорости…

- …Сто лет. При условии, что вам уже за тридцать. Лететь в такую даль ради прекрасных глаз женщины, которая, скорее всего, вас уже не помнит.

- Откуда вы знаете? – начал раздражаться Павел. – И даже если не помнит? Пусть она об этом скажет, глядя мне в глаза. И мы спокойно продолжим работать над контактом.

- Спокойно? – переспросил Матиас.

- Спокойно. Потому что хуже неизвестности нет ничего, все остальное – проще и понятнее, - кивнул Павел, стараясь не показывать, как на самом деле его задели слова собеседника.

Представить, что Ли может ему в лицо сказать, что все осталось в прошлом, было не просто больно. Это было подобно смертельному удару в спину. Все эти двенадцать лет в разлуке с ней он жил только надеждой на встречу и на ее любовь. Правильно говорил Михаил в свое время – Павел так и не повзрослел до конца. Свойственный ему максимализм не позволял всерьез поверить в то, что такие чувства, такая любовь могут быть мимолетны… И только сейчас, в разговоре с этим непонятным пришельцем он вдруг четко ощутил, насколько бесплодны могут быть его надежды.

Должно быть, все чувства, переживаемые Павлом в этот момент, отразились на его лице, потому что Матиас, внимательно за ним наблюдавший, неожиданно сжал его руку.

- Павел, простите меня. Я, действительно, не способен этого понять. Зато я способен уважать ваши стремления и чувства. Мне давно надо было сделать это – прилететь, увидеть и если не понять, так принять, как есть. Пойдемте обратно.

- Я не понял - я что, убедил вас в необходимости этой экспедиции? Вы нам поможете? – нетерпеливо спросил Павел.

- Считайте, что контакт с Соэллой вы уже установили, - кивнул Матиас. – Идемте же обратно, а потом… скажем, завтра утром, если вы захотите, мы продолжим разговор.

Павел пожал плечами. Ему, в принципе, давно уже хотелось вернуться – манящий голос звал его обратно.

"…Стань моей душою, птица,

Дай на время ветер в крылья,

Каждую ночь полёт