Зов Халидона - Роберт Ладлэм

Маколиф откинулся на спинку стула. Кажется, он начал что-то понимать.

— Таким образом, если убрать со сцены «Данстон», вы возвращаетесь... как бы это сказать... к здоровой конкуренции?

— Совершенно верно, — спокойно откликнулся Дэниел.

— В таком случае и вы и британцы хотите одного и того же. Почему же вы беретесь диктовать условия?

— Потому что, мы в разном положении. У нас есть время и уверенность в том, что мы сумеем удержать ситуацию под контролем. У англичан, а также французов, немцев, американцев и кто там еще — нет ни того, ни другого. А экономические трудности, с которыми они неизбежно столкнутся, пойдут нам только на пользу... И это все, что я хотел сказать вам по этому поводу. У нас есть список «Данстона». Вам следует передать наше предложение.

— Я отправлюсь с Малкольмом в Монтего...

— Вас туда проводят под охраной, — резко прервал его Дэниел. — Члены вашей экспедиции остаются заложниками. При малейшем нарушении наших инструкций любой из них будет убит без всякого сожаления.

— Предположим, британская разведка не поверит вам. Что прикажете делать мне в таком случае?

— Они поверят вам, Маколиф! — Дэниел встал. — Потому что ваше путешествие в Монтего-Бей — лишь часть нашего плана. Будут и другие новости, которые потрясут не одну столицу мира. А вы передадите британской разведке, что это и есть наше доказательство. Поскольку в этом списке — только верхушка айсберга под названием «Данстон лимитед»... О, они безусловно поверят вам, Маколиф! Ровно в полдень по лондонскому времени. Завтра.

— Это все, что вы хотели мне сказать?

— Нет. Еще одно. Когда действия, о которых я говорил, начнутся, охваченный паникой гигант — «Данстон» — повсюду разошлет своих киллеров. Среди мишеней будете и вы.

— Благодарю за предупреждение! — вскочил в гневе Маколиф.

— Не стоит благодарности, — парировал Дэниел. — А теперь не хотите ли пройти со мной?

В приемной Малкольм негромко беседовал с Джин. При виде Дэниела оба умолкли. Джин подошла к министру и тихо сказала:

— Есть новости с Марта-Браэ.

Алекс взглянул на министра, а потом на его секретаршу. «Марта-Браэ» должно было означать лагерь экспедиции. Он собрался задать вопрос, но Дэниел опередил его.

— Что бы там ни случилось, можете сообщить нам обоим.

— Это связано с двумя мужчинами. Молодой человек по фамилии Фергюсон и минералог Питер Йенсен. Алекс вздохнул с облегчением.

— Так что произошло? — поторопил ее Дэниел. — Начните с молодого человека.

— В расположение лагеря пришел проводник и принес ему письмо от Артура Крафта-старшего. Крафт пообещал ему работу и дал указание немедленно бросить лагерь и возвращаться в Порт-Антонио, в штаб-квартиру фонда. Наши разведчики перехватили их по дороге и держат южнее Уэстон-Фавел.

— Значит, Крафт узнал о грехах сына, — заметил Алекс. — И пытается купить Фергюсона.

— Эта покупка тоже пойдет на пользу Ямайке. А для вас Фергюсон как заложник большой ценности не представляет.

— Я привез его на остров. И он мне нужен, — холодно парировал Маколиф.

— Посмотрим. — Дэниел снова обратился к девушке: — Передайте разведчикам, чтобы оставались на месте и держали обоих — и Фергюсона и проводника. И ждали указаний. А что с Йенсеном?

— С ним все в порядке. Разведчики следят за ним.

— Он покинул лагерь?

— Он надеется, что спрятался. Рано утром, вскоре после того, как ушел доктор Маколиф, он отправился работать и попросил помощника протянуть... как это называется... линию азимута. Он дал ему в руки конец нейлонового шнура и заставил отходить как можно дальше. Очевидно, они обменивались сигналами, дергая за шнур...

— А потом Йенсен отрезал свой конец от катушки и обмотал его вокруг дерева, — продолжил ее повествование Алекс, — захлестнув петлю за какой-нибудь сук.

— Откуда вам это известно? — изумленно спросил Дэниел.

— Очень старая и несмешная шутка. В экспедициях ее всегда проделывают с новичками.

— Поэтому его помощник не смог его найти, — резюмировал Дэниел. — А где этот Йенсен сейчас?

— Сначала он попытался идти по следам Малкольма, — ответила Джин. — И разведчики сообщили, что это ему почти удалось. Но потом он передумал и поднялся на холм к западу от лагеря. Оттуда он может спокойно наблюдать за лагерем, за всеми тропами.

— И он может проторчать там трое суток без еды в компании диких кошек, если решит, что это ему поможет. Но он ни за что не осмелится появиться перед Уорфилдом с пустыми руками. — Дэниел взглянул Алексу в глаза. — А вы знаете, что именно он предложил вас в качестве руководителя экспедиции?

— Онпредложил меня... -Алекс не договорил фразу ввиду ее полной бессмысленности.

— Скажите нашим людям, чтобы продолжали наблюдение, — приказал министр. — Пусть подберутся поближе, но не трогают... если он не будет пытаться связаться по радио с побережьем. А если попытается — убить.

— Как вы смеете! — взорвался Алекс. — Вы не имеете права, черт побери!

— У нас есть полное право, доктор. Это вы, искатели приключений, пришли на наш остров. И изгадили его! Не надо говорить со мной о правах,Маколиф! — Так же внезапно, как и повысил голос, Дэниел перешел на спокойный тон. Обращаясь к девушке, он произнес: — Соберите совет.

Глава 29

Дэниел и Маколиф спустились по каменным ступеням на левый берег неширокого канала с быстрым течением. Перед ними лежал поросший высокой травой луг. Оба молчали. Алекс посмотрел на часы: было почти восемь вечера. Заходящее солнце окрасило небо всеми оттенками оранжевой гаммы. Темно-коричневые силуэты близстоящих гор подчеркивали их неприступность и напоминали древние крепостные стены. Поверхность озера казалась застывшим куском полированного стекла, в котором отражались черные скалы и оранжевое небо.

Они направились по краю поля к каменной ограде. Слева виднелись ворота. Подойдя, Дэниел открыл засов и широко распахнул их, приглашая Маколифа внутрь.

— Приношу вам свои извинения за мою несдержанность, — проговорил министр. — Вы тут ни при чем. Мы прекрасно понимаем, что вы не агрессор, а жертва.

— А кто вы? Жертва или агрессор?

— Я министр совета. А мы -ни то, ни другое. Я вам это уже объяснил.

— Вы мне много чего объяснили, но я до сих пор понятия не имею, что вы из себя представляете, — парировал Маколиф, наблюдая за бегущим к ним жеребенком. По мере приближения его бег замедлялся, шаги становились все нерешительнее и осторожнее.

— Он всегда убегает, — со смехом произнес Дэниел, потрепав его по загривку. — Его трудно будет воспитывать... Хэйе, хэйе! — крикнул он, хлопнув жеребенка по крупу, и тот, всхрапывая и прядая ушами, скакнул в сторону.

— Пожалуй, именно это я и имею в виду, — подхватил Алекс. — Как вы воспитываете... людей? Что вы делаете, чтобы они не бежали от вас?

Дэниел внимательно посмотрел на Алекса. Они были одни на этом просторном пастбище, ярко освещенном последними лучами заходящего солнца. Министр стоял спиной к свету, поэтому Алекс не мог видеть выражение его глаз, но хорошо чувствовал энергию, исходящую от собеседника.

— Вообще мы люди довольно непритязательные, — начал Дэниел. — Те немногие достижения цивилизаций, в которых мы нуждаемся, — лекарства, например, или сельскохозяйственное оборудование, — у нас есть. Их приносят сюда наши люди теми же потаёнными тропами. Всем другим нас обеспечивает наша земля. Воспитание, как вы сказали, сводится к тому, чтобы объяснить, какими несметными богатствами мы владеем. И изоляция от внешнего мира далеко не полная. Вы в этом скоро убедитесь сами.

С детства, продолжал. Дэниел, юным халидонцам внушают, что родиться здесь — это особая привилегия, которую необходимо оправдывать всей своей жизнью. На ранней стадии воспитания формируется этика поведения, в основе которой — необходимость максимально полной реализации способностей каждого на благо общества. Они получают исчерпывающую информацию о внешнем мире — обо всех его преимуществах и недостатках, о простоте и сложности его устройства, о его гуманизме и жестокости, о добре и зле. Не утаивается ничего; в юношеском воображении не остается места преувеличенным ожиданиям. Тяга к житейским соблазнам уравновешивается — может, и чересчур жестко, признал Дэниел, — сознанием неизбежности наказания.

В двенадцать лет юные халидонцы проходят целую серию тестов. Сначала их экзаменуют учителя, потом — старейшины племени и, наконец, сам министр совета. По результатам этих экзаменов отбираются те, кого будут специально готовить для жизни и работы во внешнем мире. Им предстоит еще три года обучения, за которые они приобретают специальные навыки и основы профессиональных знаний.

К шестнадцати годам подростков выводят во внешний мир. Они живут в семьях халидонцев, за исключением редких случаев досрочного возвращения в родную семью, подростки проводят со своими приемными родителями-наставниками несколько лет.