Анифа. Пленница Севера (СИ) - Деметра Фрост

видя направленных на нее пытливых и жадных взглядов, — Женщины без мужа живут в одном шатре и всегда готовы приласкать выбравшего ее воина. А все мужчины в стане — без исключения воины. Стариков среди них них. За редким-редким исключением.

— Неужели у степных женщин совсем нет прав? — неверяще спросил Сигурд, в свое время кое-что читавший о законах и нравах степных народов. — И они с такой легкостью готовы делить своего мужчину с другой?

— У них нет понятия “свое-чужое”, - немного замявшись, ответила Анифа, слегка кривя душой. — Дети — это дети стана. Каждый воин клана — это защитник любого ребенка без исключения. Родившую женщину — уважают, как давшую жизнь. Исконно рожденная в степи девушка — столь же свободна в своем выборе и может с легкостью подойти к любому мужчине, предлагая себя. Потому-то, когда степняки празднуют что-то и проводят большие пиры, на них… хмм… Довольно разгульно. Трудно потом определить, чье семя дало плоды в чреве.

Женщина говорила о столь интимных вещах с таким спокойствием и такой холодной отрешенностью, что сомнений не оставалось — юная девушка обязательно покраснела бы и смутилась, значит, Анифа была старше, чем выглядела на самом деле. Просто старалась подбирать нейтральные слова и выражения. Но воспоминания, слегка затуманившиеся ее всегда ясный взор, явно показали ей всевозможные и порочные картинки. Братья поняли это мгновенно.

— Я читал, — снова заговорил Сигурд, — Что у некоторых племен очень красивые свадебные традиции. Неужели вранье?

— На западной границе есть деревни, жители которых не ведут кочевой образ жизни, — отозвалась Анифа, — Вот они-то проводят свадьбы пышно и ярко.

Губы молодой женщины вдруг изогнулись в красивой и мечтательной улыбке. Ее ресницы, дрогнув, прикрыли глаза, и молодая женщина едва заметно вздохнула.

Очередное, трепетно лелеемое ею в память о Риксе, воспоминание всколыхнуло ее память. И вернуло на дюжину лет в прошлое.

… Их маленький с Риксом отряд прибыл в маленькую деревеньку, и хотя ее жители сначала с настороженностью отнеслись к чужакам, после, успокоенные присутствием молодой улыбчивой девушки с ребенком, приняли, накормили и пригласили не только на праздник, но и на церемонию выкупа. Длинная мужская процессия, с охапками цветов, снопами зерна и объемными корзинами с овощами, прошла через все поселение. Мужские голоса громко и звучно выводили замысловатые слова свадебной песни, а девушки и женщины, встречающие их, подхватывали мелодию и громко смеялись.

Невеста ждала своего жениха на пороге, невероятно красивая и одетая в самый свой лучший наряд. Босиком она прошлась по короткой дорожке, усыпанной цветами и зерном и разделяющей ее и будущего мужа, но перед тем, как позволить взять ее за руку, задала несколько хитрых вопросов. Если бы жених не ответил на них — она бы отказала ему и отправила восвояси. Но это был брак по любви, поэтому и вопросы для молодого юноши оказались легкими и понятными и он без труда ответил на каждый.

После — под очередной водопад из цветов и подсушенного зерна — жених и невеста вместе прошли вокруг нескольких домов, а люди вокруг пели, плясали и смеялись, радуясь за молодоженов. Среди них были Рикс и Анифа, которые, в первые минуты смущенные этим праздником жизни, все же приняли участие во всеобщем веселье. И Рикс тоже смеялся, крепко обнимал ее и жадно целовал в губы, будто таким образом разделяя их собственный свадебный обряд.

В небольшой рощице, куда отправилась большая процессия из друзей, родственников и жителей деревни, сопровождая молодоженов, жених и невеста провели в капище брачный обряд — принесли жертву богам, и не кровавую, а вполне себе миролюбивую и приятную, спели очередную песню и произнесли трогательные и красивые клятвы друг другу. Чтобы потом, под всеобщее ликование, страстно поцеловаться перед ликами каменных и деревянных богов.

А за столами, накрытых прямо на улице, праздничный пир продолжался до самого утра. И хотя молодоженов отправили домой консумировать свой брак куда как раньше, люди продолжили радоваться и отмечать благословенное богами событие не только едой и питьем, но и всевозможными играми, среди которых не было места порочным и похотливым оргиям, к чему привыкли Рикс с Анифой. Мужчины и женщины бегали наперегонки, прыгали через костры, водили хороводы и под неизменные песни участвовали в смешных, со странными движениями, плясках.

Скорее всего, именно в ту ночь и была зачата Далия. А сама свадьба оставила много приятных эмоций и чувств в их душах. И на много дней дали сил идти по выбранному им пути. К цели, выбранной Риксом…

— У многих людей брак — это священное таинство, отрадное самим богам, — прошептала Анифа, не сдержав тоскливых ноток, появившихся в ее голосе, — И если это брак свершается по любви, то ему радуются не только жених и невеста, но и их соплеменники. Они осыпают возлюбленных цветами, чтобы их совместная жизнь была красива и радовала глаз красками, и зерном, чтобы их союз поскорее дал плоды. Ведь нет ничего более правильного, чем отраженное в детях продолжение двух любящих сердец…

Анифа снова посмотрела на сына. Собственная речь настолько тронула ее, что в уголке глаза неожиданно появилась маленькая слезинка, которая тут же скатилась по щеке, стоило женщине моргнуть.

Ран, будто почувствовав взгляд матери, обернулся, чтобы посмотреть на нее в ответ. И лучезарно улыбнулся — совсем как Рикс, когда Анифа, чем-то огорченная или расстроенная, уступала его ободряющим словам и успокаивающим ласкам и успокаивалась.

“Как же он похож на Рикса! — с щемящей нежностью подумала Анифа, откровенно любуясь своим мальчиком, уже вернувшегося к беседе с воином. — Но, надеюсь, его лица никогда не коснется жестокая сталь врага, чтобы испортить столь прекрасный лик!”

— Я утолила ваше любопытство? — отмахнувшись от чувств и мыслей, мягко поинтересовалась она у сидящих за столом мужчин.

— Анифа, ты, как всегда, красноречива и прекрасна, — кивком поблагодарил ее Тормод, с отеческой гордостью поглядев на нее, — Спасибо тебе за твой рассказ. Но скажи вот что… Тоскуешь ли ты покинутой тобой родине?

Женщина вздрогнула и недоуменно вскинулась, с некоторым осуждением поглядев на ярла. А это он к чему спросил? Зачем выворачивать перед гостями ее душу наизнанку? Но она ответила — честно и правдиво:

— Степи не были моей родиной, вождь. А место, которое я считала своим домом… Это место исчезло с лица земли. И я смогла обрести свой дом только подле Рикса. Уверен, ты понимаешь меня. Такова участь женщины. И одновременно — ее дар.

— Твоя преданность и любовь к почившему мужу… — Тормод многозначительно глянул на чужаков и особенно пристально — на