Изнанка Истины (СИ) - Алёхина Евгения

Чувствовать магию я действительно могла — то немногое, чего Орден, как ни бился, всё же не сумел меня лишить. Но для этого нужно было успокоиться и сосредоточиться — и я заставила себя, всё сильнее прислушиваясь ко внутренним ощущениям…

На поляне следов волшбы не было. Не было их и у входа в избушку, где, как я почему-то решила вначале, и погиб охотник. Но подойдя поближе, я поняла, что дверь, которая издали показалась мне широко раскрытой, на самом деле отсутствовала вообще. Она была с «мясом» вырвана с петель и валялась внутри комнаты в нескольких шагах от порога. Из огромной рваной дыры посредине торчали обломки массивных досок, играя тенями в свете факела, закреплённого в стене…

Страшно представить, какой чудовищной силы был нанесён удар.

А магии — не было.

Я осторожно ступила за помятый порог, уже догадываясь, что увиденное вряд ли мне понравится.

… Кровь была повсюду — на полу, на стенах, на переломанном пополам дубовом столе, на останках разорённого очага…  От некогда уютной маленькой заимки не осталось и следа. Казалось, сами стены до основания впитали в себя отвратительные запахи смерти и тлена, и даже неровного слабого света факела хватило, чтобы перед глазами в полной мере предстала жуткая картина произошедшего здесь.

Не холодный расчёт разумного существа, не желание хищника утолить голод и даже не жажда крови берсерка. Первобытная, безудержная ярость — и дикий предсмертный ужас растерзанной жертвы…  Я зажмурилась, чувствуя, как становится всё труднее и труднее дышать. Никто из рождённых под этим Солнцем и Небом не убивает ради самой смерти — это свойственно только тем, кто создан вопреки законам Природы. Но, даже призвав всю силу воображения, я не смогла представить себе тварь, способную эманировать ярость такой силы и такой чистоты…

И только здесь, в этом месте были слышны слабые отголоски какой-то волшбы на самой границе чувств…  Следы старые и, если можно так выразиться, «несвежие», причём заклятье явно творилось не тут и не тем существом, что убило охотника. Самым странным было то, что как ни силилась, я так и не смогла определить ни то, откуда появилось это существо, ни природу использованной магии…  То мне казалось, что волшбу творили люди — меня захлёстывало волной отвращения, словно я наяву чувствовала силу проклятого агмарилла…  То, напротив, вдруг ощущалось что-то своё, неуловимо родное, так, будто я сама когда-то сплела воедино волны серебряного лунного света — сотворив?…  призвав?…  повелевая??

Что-то ещё, знакомое и незнакомое, объединяло несочетаемое и дарило неизведанное прежде чувство прикосновения к чему-то то ли абсолютно новому, то ли безумно древнему…  На что походило больше, я понять так и не смогла. Мотнула головой, сбрасывая пелену наваждения, и выбежала прочь, с наслаждением глотая свежий холодный воздух…

Брат Витин и Брат Дейарис молча ожидали меня на поляне.

— Что ты видела, эльфа? — обратился ко мне Старший Жрец.

— Почти ничего. — Я посмотрела на псоглавца, отвечая ему. — Следов почти нет…  Очевидно одно: тварь, убившая охотника — порождение магии. Откуда она взялась и куда потом делась — я не знаю. Что до той магии, то её происхождение мне тоже неясно…

— Я говорил, что это пустая трата времени, — процедил Витин Дейарису. — В лучшем случае — пустая…

И в этот момент мой взгляд зацепил сугроб снега у самого крыльца.

Нет…  Не показалось.

Ледяной налёт на поверхности сугроба…  В беспорядочной на первый взгляд россыпи мелких льдинок явно преобладали ярко-голубые. Мне не обязательно было ни присматриваться к ним, ни брать их в руки, чтобы с уверенностью сказать, что льдинки эти остренькие и очень студёные, все как одна, и собраны они как будто бы в маленькие группки на небольшом расстоянии одна от другой. Группки, очень похожие на следы…

Чьи это следы, я знала превосходно.

Брат Витин, успев перехватить мой взгляд, направился к сугробу. Зачерпнул горстью снег, пропустил сквозь пальцы белоснежную крошку…  Одинаково мелкую и одинаково холодную.

— Что это?

— Снег, — я неопределённо пожала плечами. Нет, маленький, я тебя не выдам…

— Ты издеваешься, эльфа?? — даже в темноте ночи было видно, как побагровел толстый жрец.

Дейарис сделал маленький шаг вперёд, оказываясь между ним и мною.

— Ты спросил — я ответила.

— Шаэриэнн. — Младший Жрец легко коснулся плеча Старшего. — У тебя наверняка были свои дела, от которых мы тебя отвлекли. Более мы тебя не задерживаем…  Ты помогла. Мы не забудем…  Ступай. И будь осторожна.

Я не собиралась заставлять себя упрашивать…  Как не собиралась и прощаться. Но с поляны уходила так, чтобы не выпускать церковников из поля своего зрения так долго, как только это было возможно.

Всё это время псоглавец что-то тихо говорил человеку; последний внимательно слушал. Ко мне они, казалось, потеряли всякий интерес. Ну и слава их богам, если это действительно так…

Разумеется, я направилась домой, в избушку старой Сибиллы. И плевать, что идти предстояло полночи…

… Когда поляна с заимкой осталась далеко позади, я, выбравшись на очередной пригорок, обернулась. В той стороне, откуда я шла, вдалеке над верхушками деревьев полыхало белым огнём зарево магического пожара. Жрецы использовали агмарилл, навек стирая с лица земли вместе с заимкой память о страшном событии.

Я покачала головой. Если бы всё было так просто…

Убившее охотника существо не сгинет вместе с памятью. И почти наверняка в скором времени напомнит о себе.

Надеюсь, церковники это тоже понимают…

Я не солгала Дейарису — я действительно больше не колдовала. Практическая магия Rocca, в особенности так любимая некогда мною боевая, немыслима без пассов и жестов — а их применение требует ювелирной точности и ловкости даже в мелочах. С моими нынешними пальцами нечего было и пытаться. А я поначалу пыталась…  Но увы — смогла уяснить только одно: с мечом у меня ещё оставались какие-то шансы если и не вернуть прежнее мастерство, то хотя бы достигнуть уровня, достаточного для осуществления своего единственного плана на будущее. В отношении же магии шансов не было совсем…

Однако и здесь была маленькая лазейка, почти незаметная на фоне того, что принято обычно понимать под волшбой…  В моём распоряжении по-прежнему оставались предметы, начертание знаков, формулы-слова…  Пусть эта магия давно уже считалась примитивной и имела очень ограниченные возможности — в моём нынешнем положении я была рада и им. Да, я больше не была способна подкрепить магией удар клинка или сотворить мгновенный портал — зато, потрудившись, могла соорудить амулет из травы или камня и зачаровать его простеньким наговором. Или, рассчитав и начертив нужную иксограмму, использовать Призыв…

По счастью, того, кого я сейчас собиралась Призвать, связывали с моим народом давние и крепкие узы, поэтому звезда, изображённая на снегу позади моей избушки, насчитывала всего лишь пять лучей, и они были равными. Отойдя на пару шагов, я придирчиво осмотрела получившуюся пентаграмму, потом, вернувшись, кончиком заострённой палочки кое-где подровняла края, в нужных местах вывела несколько положенных по случаю рун. Рассчитав расстояние, стала строго между двумя лучами, ориентированными на полдень. И, наконец, зачерпнув полную пригоршню снега у своих ног, швырнула его в самый центр изображённой фигуры…

Утро выдалось пасмурным, но спокойным. Серое небо то и дело встряхивало распростёртыми крыльями, наземь осыпался реденький белый пух, и это тоже было сейчас как нельзя кстати…

Староэльфийская речь в морозной тишине зазвучала особо торжественно…  Я сосредоточилась, усиливая нажим, произнесла одно за другим Обращения — и руны на снегу, по мере того, как я называла их, отвечали мне лёгким серебристым светом.

«Во имя Ночи, Вечной и Всемогущей, во имя Зимы, Владычицы Хлада, Снега и Льда, по праву Старшего над Младшим, взываю: Кари — Снежный Дух, услышь меня!»