О(бес)смысленно. 294 месяца - Владислав Тимкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это не бессмыслица, это – обтекаемая формула. Обретать есть создавать, в любом из смыслов этого понятия. Нельзя обрести то, к чему не готов, чего не способен увидеть, а, следовательно, и понять. Обретение же есть формальная граница изменения, не переход, потому что ты уже изменился, уже был готов, вспахал и подготовил почву своего существа для успешного всхода зёрен нового смысла.
Без выражения нет оценки, без оценки нет смысла. Хочешь смысла – оцени себя, прими на себя ответственность за собственное мышление. Нет иных оценок, кроме тех, до которых ты способен додуматься. Нет других жизней, кроме твоей. Не упускай себя в Лете, вспять она не потечёт.
***
Мы сделали счастье условной величиной, коей оно ни в коем случае не является. Мы привязали счастье к материальности, и эта связь между высоким и низким отобрала у нас счастье, сделав его зависимым. От чего? Да от всего: от уровня наших доходов, от мнения окружающих, от действий политиков, от важных и больших вещей, от мелочей и чепухи. Нас всех учат, как решать аналитические и практические задачи, как определять то или иное явление, как вести себя в обществе и какое мнение нам стоит иметь.
Но никто не учит, как, а главное, зачем быть счастливым. Вопрос «зачем?» не является глупым или поверхностным. Вдумайтесь, можете ли вы ответить на него? Зачем вам счастье? Что вы с ним будете делать? Ведь счастливые люди не жалуются, не ноют, не врут, не крадут, не ругают себя. А вы? А мы? «Как?» проще, чем «зачем?», потому что ответы на этот вопрос вытекают из вопроса «зачем?» Для каждого ответ свой, но главное, что необходимо для счастья – разум. Надо остановиться и подумать, способны ли мы разрешить быть счастливыми. Без оправданий.
Март
Коммунизм напоминает религию потому ещё, что отвергает частную собственность. Легче пройти верблюду и т. п.
***
Если то, что вы делаете, нравится хотя бы одному человеку, это уже искусство. То что делаю я, нравится мне.
***
Белая церковь посреди воды.
***
Отражение глубины внутреннего мира через твою ленту FB.
***
Мальчик живёт с бабушкой в доме престарелых, откуда один выход – смерть. Для всех, кроме него. Но он выходит переродившимся.
***
Экономика существует ради самой себя.
***
Понимать важнее, чем разбираться.
***
Переставая быть собой, мы становимся собой в большей степени, нежели обычно.
***
Накенла – древнерусское Слово, из которого вышли конец и начало, которые буквально являются одним и тем же.
***
Мы ценим мертвых больше, чем живых.
***
Читая «Инстинкты человека», наткнулся на иерархический инстинкт, который побуждает человека с благоговением относиться к вождю, начальнику. А инстинкты фило- и онтогенетически подавляются. Не потому ли умер Отец? Отец – ненужная больше адаптация человека к внешнему миру.
***
Читая великие книги, мы понижаем нашу примативность.
***
Я – высказывание
***
Если представить годы жизни человека как шаги, то в начале жизни мы бездумно играем в классики, но чем больше шагов делаем, тем меньше остаётся. И некоторые начинают задавать себе вопрос, а куда они идут, зачем шагают и кто их попутчики.
***
Нам всем необходимо во что-то верить. Но не у всех есть громкий внутренний голос, велящий, что делать, и оправдывающий нас в любых ситуациях. Подобный конструкт есть у истинноверующих, фанатиков всех мастей и тех, кто во всём следует предписаниям своего внутреннего родителя, не обращая внимания на окружающий мир. У большинства же подобных «программ» в голове нет, что заставляет их искать подтверждение правильности собственных поступков и мыслей в окружающем. Так образуются группы единомышленников и разделение по принципу «свой-чужой». Группа являет собой вынесенный из психики человека конструкт, к которому он обращается в минуты сомнений. У кого-то для этого есть Библия, у кого-то Коран, у кого-то Внутренний Отец, а у кого-то Братство.
Нормальный человек в обществе сумасшедших объективно является ненормальным, и без жёсткого внутреннего императива или заповедей ему невозможно не стать таким же, как все вокруг. Но во всех случаях травли и преследования они являют собой неуверенность в собственной позиции, сомнение в спускаемых сверху директивах. Уверенный же человек не колеблется, он имеет свой путь и делает и мыслит только то, что приближает его к своей, собственной цели. Без осуждения, но иногда с лёгкой внутренней грустью от осознания невозможности помочь другим. Спасать их он не станет, потому что спасти себя могут только они сами.
Апрель
Идея для книги
Перемежать повествование обыденной жизни, состоящей из быта и мелочей с философскими размышлениями об упадке и бессмысленности всего сущего. Получится неплохая сатира.
***
Чушь, чушь, чушь. Все думают и обсуждают чушь. Без остановки.
***
Прогулка по вечерней весенней Москве – меланхолия от ощущения собственной незначимости. А, нет.
***
Как расплываются лица грымз, когда они видят маленького ребёнка или животное у вас на руках. Плотоядность?
***
Называя что-то, вешая ярлык, мы блокируем развитие нейронов, которые мы бы растили, думая над этим. Назвали – не думаем. Прижигаем собственное воображение и воображение наших детей. Определение есть смерть воображения. Если мы поняли, мы перестаём понимать.
***
Что ты сегодня нового узнал?
***
Сейчас пронзила поразительная мысль. Про границы, законы и все прочее, что определяет нашу жизнь и наше мышление. Это ведь тоже все виртуальное, оно таково, потому что так решили. И мир завибрировал, подался слегка, уступая границы непознанного, одобрительно ухмыльнулся.
***
Необходимость – не-обходимость. Нельзя обойти. Несвобода. Потому что Свобода тяжелее.
***
Боится ли человек в парандже человека в парандже?
***
Мы относимся к жизни, как к компьютерной игре – нам хочется узнать все возможности, предоставляемые нам разработчиками. Но мы думаем, что в жизни, в отличие от игр, этот набор бесконечен. Или индивидуален. Мы не можем смириться с тем, что то, чем мы обладаем, и являет собой нашу жизнь. Хочется волшебства, обычность пугает, потому что обычность мира делает и нас обычными. А в этом ведь ничего страшного, только приняв набор своих возможностей, мы сможем осознанно творить свою судьбу, которая, если нам хватит воли, может стать совершенно необычной. Бояться жизни – обычно. Не хочешь быть обычным – не бойся.
***
Почему мы боимся смерти и бесконечности, но не боимся тысячелетий прошлого? Будущее пугает, а прошлое нет. Почему?
***
А что, если рая и ада нет, а есть продолжение существования нашего разума. Какой разум, такое и существование. И оценки этого относительны. У нас будет вечность наедине с собой. И мирами, что мы себе напридумываем.
***
Мы стоим на горе наслоений эпох и культурных пластов, лишённые воспитания, образования и инструментов для того, чтобы систематизировать, осознать и использовать весь накопленный до нас опыт. Буквально роемся в мусоре осколков империй и консервных банок цивилизаций, находим что-то, радуемся, хвалимся причастностью к мудрости и истокам, хотя, может, откопали нечто, что было и ребёнку понятно в те времена, когда это выкинули на свалку истории.
Мусора слишком много. Мы не сможем его осознать, охватить систематизировать, рассортировать. И мы – культурные киборги: мораль – из одной эпохи, честь из другой, мечты из третьей, а воспитание из седьмой. И каждая часть нашей негармоничной личности тянет в свою сторону, что не позволяет свободно двигаться, не задавая вопросов, парализующих волю. Мы пытаемся прожить несколько жизней одновременно, не проживая в итоге ни одну по-настоящему. Нас размазывает, размазывает по полотну жизни, так тонко, что видно насквозь, что хочется плакать. И мы плачем. Или черствеем. Но все кричат себе: «заткнись», «соберись», не разрешая думать, действуя автоматически, хоть как-то, лишь бы двигаться, лишь бы не сортировать гору мусора.
Май
По сути, человек, не умеющий читать, болтается в пространстве между прошлым и будущим, повинуясь случайным потокам и течениям, которые подхватывают его и несут, куда хотят они, а не он. Читая же великие книги, мы строим лестницу из прошлого в будущее, находим основы, реконструируем окружающую действительность, начинаем воспринимать мир не как хаотическое нагромождение фактов, но как структуру, принявшую такую, а не иную форму в результате целой цепочки тенденций, длящейся сотни и тысячи лет. И воспринимая мир таким образом, мы начинаем гораздо больше его любить и ценить. Понимая, обретаем.
