Красавица и игрок (ЛП) - Мэдден-Миллз Ильза

Собравшись с духом, я поворачиваюсь к нему лицом, видя, что французские двери из кабинета были открыты, откуда, вероятно, он и пришел. Черный ход ведет к сверкающему голубому бассейну в форме почек, освещенному подводными огнями. Здесь даже есть водопад. Здесь расставлены современные, изящно выглядящие шезлонги и девушки в бикини ходящие вокруг. Несколько мужчин. Наконец-то.

Я сосредотачиваюсь на нем, задыхаюсь, а затем закрываю глаза, надеясь, что он исчезнет. Но когда я открываю их, он все еще там.

Нет, это не может быть правдой…

Но логическая сторона моего разума говорит, что с удьба просто дала тебе пощечину .

Я сдерживаю стон.

Срань господня.

Ронан Смит.

Худший, самый ужасный, даже подумать-об-этом-не-могу-без-пресмыкания секс на одну ночь.

Глава 3

Нова

У меня кружится голова, как будто я внезапно перенеслась в другое измерение. Моя рука находит край острова и цепляется за него.

Прошло больше двух лет, а он выглядит также, но по-другому. Одетый в простые темно-синие плавки, его тело изысканно, с широкими волнистыми плечами, которые сужаются к мускулистой груди, мускулистым шести кубикам, а затем резко очерченной V. Он потрясающе загорелый и здоровый на вид, резко контрастирующий с бледным, изможденным мужчиной из прошлого.

Его рост около шести футов четырех дюймов, а ноги слегка расставлены в стойке воина. Полотенце окутано вокруг его шеи, и он протягивает мускулистое предплечье, чтобы потереть им лицо.

Я смотрю на его губы. В ту ночь, в определенные моменты, они были тонкими и обтягивающими, но теперь они пухлые, нижняя пышная и экстравагантная. Этот приятный для поцелуя рот почти смягчает шрамы на левой стороне его лица. Я не зацикливаюсь на шрамах или неровной линии на его лице, хотя часть меня ценит их, задается вопросом, как они изменили его, создали ли они глубину. Мне не терпится нарисовать его, со шрамами и всем прочим, но в основном меня всегда завораживали его глаза. Сегодня они серо-голубого цвета, как ледяная зимняя буря. В ту ночь, когда я встретила его, они были цвета раскаленного оружейного металла, тлеющие от жара.

Темные прямые брови обрамляют его точеное лицо, а влажные волосы зачесаны назад. Когда они высохнут, это норково-коричневый цвет, длинные до подбородка и волнистые.

Кто-то, симпатичная девушка лет двадцати, встает между нами, слава Богу, говорит что-то остроумное и дает ему в руки стакан чая со льдом, и он тихо бормочет “Спасибо”. Я использую это время, чтобы собраться, пока девушка болтает с ним. Он не сводит с меня взгляда, хотя морщинки вокруг его глаз напрягаются так, что это говорит мне, что он оценивает меня — он помнит.

По моей коже пробегает электрическая дуга, и мое дыхание учащается. Как это возможно, что он здесь?

Он не подходит. Я всегда представлял его все еще в Нью-Йорке, может быть, в той комнате в пентхаусе в отеле Мерсер, лежащим на животе, его губы приоткрылись, когда он дышал сном человека, который слишком много выпил. Верхняя простыня запуталась вокруг одной из его ног, его голая задница была тугой и упругой. Одна рука свисала с кровати, другая была спрятана под подушкой. Он даже не пошевелился, когда я собрала свою одежду и выскользнула за дверь ранним утром. Я пробежала через весь отель и только когда села в такси, дала волю слезам. То, что я считала особенным… таковым не было.

Я часто смотрела на его рекламный щит на Таймс-сквер по дороге на работу. Вы могли бы увидеть профессионального игрока, торгующего одеколоном, нижним бельем или кроссовками, но нет, его коньком была грамотность.

УВЛЕКИТЕСЬ ЧТЕНИЕМ. Он сидел на ступеньках Нью-йоркской библиотеки с книгой в руках и широкой улыбкой на лице как у Генри Кавилла. Это заставило мое сердце затрепетать. Он окидывает меня пристальным взглядом, который намекает на острый интеллект. Он задерживается на моей выцветшей рубашке, разглядывает мои джоггеры и черные конверсы, а затем медленно возвращается к моему лицу. Он делает глоток своего напитка, медленно и легко.

— С тобой все в порядке?

Черт возьми, нет.

Я ожидала какого-нибудь посредственного экс-футболиста, и это он.

Я открываю рот, чтобы сказать…

Мисс Техас хитро отводит другую девушку, борющуюся за внимание Ронана, в сторону, затем выдвигает между мной и ним тарелку с чипсами и соусом в ее руках, когда она предлагает это ему. У моих ног Спарки, великий предсказатель хороших людей, шипит, разрывает мой поводок и бросается к Мисс Техас. Она кричит, роняя тарелку, и она разбивается. Спарки визжит, бросается между ее ног, останавливается на мгновение, чтобы провести лапой по струящейся штанине ее брючного костюма, застревает когтем в ткани, борется, чтобы освободить его, а затем торжествующе ревет, когда освобождается.

Выгнув спину, он бежит и шипит весь путь к задней двери.

У меня безумное желание рассмеяться, но я сдерживаю его, выбегая через французские двери в открытую зону бассейна, моя голова кружится от тернистых мыслей. Боже мой, я бы никогда не пришла, если бы знала, что это он. Надо было послушать миссис Мидоуз! Я с отвращением тру лоб. Миссис Мидоуз никогда не называла его по имени, а поскольку я не в курсе местных сплетен, то ничего не знала. Принесла нож в перестрелку, как говорила мама. Конечно, она никогда не рассказывала мне о новом тренере. Она знала, что я с опаской отношусь к команде нашего родного города и воспоминаниям, которые она принесла.

Я испускаю глубокий, тяжелый вздох. Боже… он здесь уже год! Конечно, я периодически приезжала домой, чтобы повидаться с мамой и Сабиной, но обычно все было неспокойно… а он был совсем рядом. На Рождество я заметила, что кто-то отремонтировал дом, и когда я спросила маму об этом, она ответила, что это мистер Смит из другого города. Такое распространенное имя.

Можно подумать, что кто-то мог упомянуть тренера, пока я была здесь, и, возможно, они так и сделали, но мой разум был туманным облаком. Вчера я десять минут пялилась на банку зеленой фасоли в Пигли Вигли.

Я направляюсь к группе шезлонгов под беседкой, где вижу конец поводка Спарки. Я наклоняюсь, поднимаю его и бью по носу, делая выговор за шипение. Его глаза говорят: " Мисс Техас — стерва", и я говорю ему, что мы не называем женщин такими именами и что мы обсудим это позже.

— Эй, Нова! — зовет мужской голос, и я оглядываюсь через плечо. Я бы узнала это красивое квадратное лицо и волнистые каштановые волосы где угодно. Брюс Хэмилтон, он же Скитер, в джинсах и темно-бордовом поло Питонов, потому что на поле он двигался как комар. Облегчение накатывает на меня.

— Слышал, что ты в городе, — говорит он медленно, растягивая слова.

— Ага. — Я оглядываюсь. Ронан так и не вышел. Может быть, он организует уборку чипсов и гуакамоле на кухне. Может быть, миссис Мидоус занимается вмешательством. Я отступаю в тень, создаваемую пурпурными лозами глицинии, которые свисают с верхней части беседки. Скитер следует за мной.

— Как дела?

— Отлично! — Я говорю ярко.

Ужасно! Я действительно хочу выбраться отсюда!

— Я слышал, ты вернулась. Не могу поверить, что ты остаешься.

Я киваю. Это тот же разговор, который я веду с тех пор, как приехала. Все ожидают, что я соберу Сабину и перевезу ее в Нью-Йорк.

— Как дела? — Я спрашиваю его.

— Все еще не женат и живу со своей мамой. Счастлив, как свинья. По-настоящему. — Он ухмыляется, широко пожимая плечами. — Она готовит мне завтрак каждое утро, упаковывает мой обед на работу и не жалуется когда я оставляю свое нижнее белье на полу.

— По сути, это как вечный отпуск, — говорю я с улыбкой. Приятно видеть его. И он не изменился ни на немного с тех пор, как мы вместе ходили в школу.

— Я знала, что когда-нибудь ты станешь тренером, — говорю я, когда он рассказывает мне о своей должности тренера Рысей. Он как раз заканчивает пересказывать мне вчерашнюю игру, когда я чувствую, что кто-то подходит.