Запах снега - Юрий Валин

— С ногой-то что?

— Зацепил, — кратко объяснил Лит, ставя последнюю корзину с углем.

— Ты, того, осторожнее. Случись что, сгинешь в одиночку. Лес, однако. Вон, у Озерной облава давеча случилась. Живоглоты с месяц назад объявились, так из Кэкстона помощь прислали. Два десятка солдат, да еще слуги Светлого, что за храмом присматривают. Покололи вег-дичей, да прямо в озере утопили. Соображаешь?

Лит кивнул.

Дядька Жор глянул с жалостью, покачал головой:

— Ничего-то ты парень не соображаешь. Сказывают, один живоглот ушел, хоть и шибко пораненный. А у нас два дня тому как Рыжий Хофт из города не вернулся. Загулял, понятно, но слухи нехорошие уже пошли.

— Ясно.

— Да что ты меня всё обрываешь? — рассердился Жор. — Старших слушать да почитать нужно. Я уж не говорю, что без меня вовсе с голоду сдохнешь. Кому ты еще такой задичавший нужен? И нечего мне рот затыкать. Ишь, всезнайка выискался.

— Молчу.

— Вот и молчи, — дядька Жор сердито подергал корявыми пальцами хвост кнута. — Я, может, тебе одолжение хотел сделать. Завтра мне на рынок ехать. Поможешь? С меня половина «щитка» и харч. Ну и на город полюбуешься.

Лит глянул вопросительно.

Жор замялся, потом объяснил:

— Торек со мной ехать не может. Прихворнул. А Рыжий Хофт всё шляется где-то. Одному мне несподручно. Съездишь? Тебе, все одно делать нечего.

Лит кивнул.

— Ну и хорошо. Вдвоем веселее. И время-то такое…

— Топор возьму.

— Вот-вот, — Жор взялся за вожжи. — Утречком, как забрезжит, к дороге выходи. И помойся ради такого случая. Люди ведь смотреть будут.

Воз скрылся за деревьями, а Лит все стоял, ухмылялся. Удачно все складывается, прямо удивительно. Все раздумывал, как в город выбраться, а тут само собой сложилось. Там на рынке еще бы подходящих людей найти. Глупить нельзя, мигом облапошат. Нутряной жир вег-дича — это не уголь. Тут десять раз подумать нужно.

До Кэкстона добрались без приключений. Солнце только выползало из-за леса. По сути, не так уж далеко ехать, за день туда-обратно и пешим ходом управишься. Только в одиночку мало кто рискует ходить. Здесь, к востоку от Кэкстона, всего две деревни, да четыре хутора. Дорога одна — та, что в Сон-озеро упирается. Дальше ни людей, ни мирных дарков — леса дремучие, горы мертвые, медвежье да волчье королевство. Вот на юг да на юго-запад — иное дело. Там и столица, и земли населенные. Говаривают, даже до моря теплого можно добраться.

— С чего взяли что оно теплое? Вранье.

— Знающие люди говорят. Теплое и льда не бывает.

Веришь? Те люди говорят, что и зимы там нету.

А что? Там же магов полно. Греют колдовством себя, вот и…

— Ну, простофиля. Любой дури готов поверить.

— Почему дури? Вот в Книге тоже ни слова о зиме нет.

— Книга неполная. И о древних временах она.

— Все равно. Без зимы интереснее жизнь представлять.

Дядька Жор обернулся, потянул носом воздух, скривился страшно:

— Да что ж тебя в детстве не удавили-то, а? Говорил же — помойся. Видят боги, будто полный воз тухлятины везу. Вспотел от безделья? Куда тебя такого? Позор один. Мыться лень, а?

Лит мылся. Так мылся, что растертые ручейным песком бока до сих пор горели. Вот же незадача.

— Сейчас окунусь, — Лит спрыгнул с воза, бросился к камышам, что виднелись справа от дороги. Ледяная вода слегка попахивала тиной, но парень торопливо поплескался, и, на ходу натягивая рубаху, кинулся догонять воз.

Дядька Жор придирчиво потянул носом:

— Ну вот. Ну что ты за дурень — студеной воды не боишься, а мыться ленишься? Эх, вот отец твой на голову силен был. И дед разумный. Баловал он тебя, сироту. Ладно, сиди спокойно. Взмокнешь — господа стражники в город не пустят. Чистое наказание, воняешь хуже боуги, пусть они передохнут до последнего. Да лохмы-то пригладь, ворона встрепанная.

На Лита стражники внимания не обратили. Взяли с воза два положенных «щитка» пошлины и пропустили. Воз въехал в ворота внешней стены, колеса принялись постукивать по вымощенной камнем древней мостовой. У Лита глаза разбегались. Высоченная стена, лестницы из тщательно обструганных, гладеньких досок, оконные переплеты с настоящими (размером локоть на локоть!) оконными стеклами. А сколько железа: шлемы и алебарды стражников, решетка ворот, цепи, котел с треногой. Лит успел рассмотреть боевой арбалет, — великолепное устройство с хитро выгнутым ложем и металлическими дугами лука. О таком, конечно, нечего и мечтать. На хороший лук бы накопить. Из самоделки разве что зайцев сподручно бить. В прошлом-то году с волками столкнулся, худо пришлось…

Чем дальше от ворот, тем теснее наваливался город, грозил раздавить. Стук колес и цокот копыт, звон и грохот, гвалт десятков глоток. По улице торопились разносчики товара, селяне с ближайших хуторов, бежали мальчишки, мелькнули две или три женщины. Угольный воз двигался медленно, с трудом пробиваясь по узкой улице. Приходилось останавливаться, пропуская встречные повозки и верховых. Взрыкивал на чернь телохранитель, пробивал дорогу. Юный лорд ехал неторопливо, — подбородок высокомерно задран, плащ заколот огромной серебряной пряжкой. На легконогом жеребце красуется ярко-синий чепрак с немыслимым шитьем. Прогарцевали всадники мимо, но перед группкой пилигримов Светлого сами лошадей попридержали, — пропустили фигуры в бедных холщовых плащах с вышитыми на плече крестами-решетками.

Дядька Жор тоже проводил светло-серых людей взглядом, на всякий случай поклонился вслед.

— Вишь, Вонючка, сколько паломников? Новый бог ныне в почете, десятками к нему так и прут. Тебе-то и невдомек, что в нашем Кэкстоне когда-то самолично Посланник Светлого правил. Я когда-то его даже видел. Издали, правда. Были времена, тогда порядок крепкий наводили. Всех дарков — в петлю или в воду. И правильно, нечего добрым людям жить мешать. С воровством опять же…

Лит промолчал. Воровать в лесу все равно некому, а мирных дарков в Кэкстоне давным-давно извели. Говорят, в городах, что к югу стоят, дарки свободно по улицам расхаживают. Ну, там чудес много. А в Кэкстоне только люди живут, и пусть какой-нибудь пикси или клуракан-пьянчуга сюда только сунется. В лесу другое дело. Изредка натыкался Лит на чужих. Ну, об этом лучше помалкивать. У тех свои дела, у углежога свои, и мешать друг другу незачем.

— Славное место наш Кэкстон, — продолжал дядька Жор, задумчиво пришлепывая губами. — Вот Посланник жил, властвовал. Храм громадный возвели. Оно, конечно, странно — почему Светлый один-одинешенек должен быть? Ну, ладно, они только в Светлого верят, а мы по старинке, со своими старыми богами советуемся. Но порядок при Посланнике был. Я помню. Вот потом война случилась. С чего? Зачем? Нас, слава богам, стороной обошла. А у столицы битва произошла. Тыщи погибли. Тыщи! Э, тебе разве понять. Уж восемь лет как минуло. Да какое там, почти девять. Король-Ворон тогда сильно изволил гневаться. А наш Посланник погиб геройски. Один с сотней схватился, вот как. Там и скоге были, и колдуны, и мертвецы-оборотни. Одолели толпой Посланника. Да, вера в Светлого тогда сильно пошатнулась. Сейчас-то опять поднялись. У Старой дороги какой храм возвели. Я специально заезжал глянуть. Ох, сила! Выше здешнего замка башню сложили. Хоть и недостроенная, а уж этажей семь. И строят, и строят. Паломники вокруг живут, целыми днями строят и молятся, строят и молятся…

Лит опять промолчал. Что за дело простому углежогу до чужого бога? У Лита свой имеется. За Черничным ручьем живет, у сосны кедровой, что молнией тронута. Видеть его впрямую Лит не видел, но советовался частенько. Сосновый бог дурных советов не давал, помогал в меру сил, правда, частенько и сам не знал, как лучше поступить. Но храм в семь этажей, это конечно…

Лит задрал голову, оценивая огромный дом. Два таких этажа, да плюс еще пять? Привирает Жор. Этот-то, двухэтажный какой огромный. Пришлось склонить голову к плечу, читая вывеску, — что за обычай их боком вешать? Намалевано — харчевня «Удачливый возчик». Странные все-таки буквы в городе принято вырисовывать.

— Чего башкой вертишь? Сиди смирно. И так на тебя, на чучело, люди оглядываются, — сердито пробурчал дядька Жор.

Лит замер. Привлекать к себе внимания не хотелось. Вид у углежога совсем лесной — штаны короткие, на коленях уже зашиты-перешиты, места живого нет. Рубашка опять же…

Тут Лит забыл о недостатках своего костюма. Со двора харчевни вышла девушка. Да какая! Из-под платка светлые завитки выбились, щеки румяные. Идет, что плывет, пальчики подол юбки придерживают, от грязной мостовой оберегают. Корзина на локотке висит, плечи покатые, и пониже…

— Они всегда такие округлые?

— Не, только в городе, наверное. Это от чистоты.

— Ага, из зажиточных она. Вон, колечко на пальце.

— Да что кольцо. Ох, раскачивает-то как! Уж не от ветра.