Закон бумеранга (СИ) - Шнайдер Анна
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он многое в себе перекроил за последние четыре года. Стал более внимательным ко мне и дочкам, больше думал о семье, чем о развлечениях, старался не врать даже в мелочах, начал чаще дарить цветы и подарки, и делал это гораздо качественнее. Если до нашей размолвки Сашка на 8 Марта вполне мог отделаться от меня букетом роз, то последние четыре года он на каждый праздник организовывал что-нибудь грандиозное, не жалея ни денег, ни собственного времени. И я это ценила, но… вновь довериться, забыть о произошедшем, не вспоминать, что меня обманывали в течение целых семи лет, — просто не могла.
Мне казалось, что как только я это сделаю, расслаблюсь и позволю себе вновь поверить в лучшее, Сашкино поведение изменится. Сейчас-то он старается, потому что я такая холодная и бесстрастная, но если я оттаю, то он вернётся к прежней модели существования. Дома любящая жена, а в других местах — временные и «ничего не значащие» любовницы.
Я точно знала, что второго по счёту предательства не переживу, поэтому тянула с прощением до последнего.
И вот… дотянула.
10
Марина
Прочитав в декабре ту дурацкую переписку с Милой, которая, как я теперь понимаю, не была ничем из того, что я о ней подумала, я разозлилась и едва не кокнула Сашкин телефон о ближайшую стену.
Кое-как сдержалась.
Несколько дней я кипела, как вода в чайнике, под которым горит сильный огонь, и толком не могла работать. Работаю я мастером по маникюру в салоне красоты, несмотря на то, что изначальное образование у меня — переводческое, и я в совершенстве знаю английский и французский. Но так вот получилось по жизни, и я не жалею.
В общем, девчонки-коллеги на работе шипели на меня, начальница и по совместительству бывшая одноклассница Карина Романова ругалась и пыталась отправить в отпуск, но тут уже воспротивилась я — сидеть дома, в четырёх стенах? Нет-нет, лучше работать!
А потом девчонки с Кариной во главе потащили меня в клуб. Случилось это в выходной день, и детей я оставила на Сашку, который вообще не понял, куда я иду и когда вернусь, но перечить не стал.
Он верил, что я не способна на предательство. Да и я сама, по правде говоря, тоже всегда так думала. Я даже не рассматривала вариант, чтобы в ответ на Сашкину измену переспать с другим мужиком. Как-то это всё противно, и вообще я не настолько непривередливая. Наоборот, в вопросах секса я во многом ханжа и не воспринимаю случайные связи. Я считала, что подобное поведение не для меня. В конце концов, как можно переспать хрен знает с кем? Мало ли, чем это человек может быть болен, а мне потом лечись.
Наверное, если бы я оставалась трезвой, я бы продолжала рассуждать в таком же духе. Но коллеги, а особенно Карина, напоили меня в тот вечер изрядным количеством коктейлей, и из-за них все разумные рассуждения забылись. Я сидела за столиком, посмеиваясь над тупыми шутками каких-то парней, которые подсели к нам ближе к ночи, и чуть ли не пузыри пускала.
— Пойдём, — сказал кто-то над моим ухом и потащил меня прочь с дивана. — Девчонки, мне кажется, вашей подружке уже хватит. Я её домой отвезу.
— Смотри, Антон, — погрозила ему пальцем Карина. — Чтобы ни один волос с Маринкиной головы не упал.
На следующий день я удивлялась, что она настолько легко отпустила меня с незнакомым парнем, но оказалось, что для Карины он не был незнакомым. Антон — её двоюродный брат. Более того, она позвонила ему и попросила прийти с друзьями в этот клуб, развлечь девчонок, если есть возможность. Поэтому отпускала меня с ним Карина почти с лёгким сердцем — знала, что он ничего мне не сделает.
Ну… почти ничего. Но я его не виню. Очень сложно сдерживаться, когда на тебя лезет жаждущая секса девушка без тормозов. А именно так я себя и повела, как только мы с Антоном сели в его машину. Он даже завести её не успел — я накинулась на него, словно давно голодающий человек на пирожное, и заявила:
— Всегда мечтала потрахаться в машине!
Поначалу Антон со смехом пытался отцепить от себя мои руки, уговаривал на что-то, но я ничего не слушала. Я была не способна слушать, у меня от алкоголя и стресса отказали мозги.
И — да, мы потрахались. На заднем сиденье машины Антона. Как перебрались туда, я даже и не помню.
Помню только, что в процессе было классно. И в какой-то момент я отчего-то решила, что занимаюсь сексом с Сашкой… разозлилась, начала плакать и выговаривать ему, как я его ненавижу за всё, что он со мной сделал, в кого превратил. Так и кончила — плача, причитая и раздирая Антону спину в кровь.
Осознание, что я натворила — вывалила на незнакомого человека целую кучу личной информации, ещё и мужу изменила, — пришло ко мне позже, когда Антон ссадил меня с себя, погладил по голове, как маленькую девочку, вздохнул и сказал:
— Мне очень жаль.
11
Марина
Домой ко мне в тот вечер мы с Антоном доехали почти в полном молчании. Я стремительно трезвела, приоткрыв окно и жадно глотая ледяной декабрьский воздух, и пыталась сдержать слёзы, набухающие в глазах, как цветочные бутоны после дождя.
Насколько же мне в этот момент было хреново! Словами не передать. Не знаю, возможно, где-то существуют мужчины и женщины, которым ответная измена приносит радость, мне же банально было мерзко. До чего я докатилась в своей обиде и боли? На незнакомого мужика накинулась…
Да что там — на мужика! Парень молодой, моложе меня намного. Мне-то тридцать шесть, а ему… Нет, он вполне взрослый, совершеннолетний, по крайней мере, но молоденький. Сейчас небось едет и думает: вот это я попал.
— Извини, — сказала я, когда Антон остановил машину возле подъезда нашего с Сашкой дома. — Если ты беспокоишься, что я после случившегося стану навязываться, то…
— Я произвожу впечатление идиота? — фыркнул Антон и повернулся ко мне. Он сидел спереди, я — сзади, на улице и в машине освещение оставляло желать лучшего, поэтому я плохо видела его лицо. Заметила только, что он ухмыляется. — Ежу понятно, что ты просто перепила и слегка поехала крышей. Ладно, бывает, я не в обиде. Хотя, честно признаюсь — опыт у меня богатый, но чужим именем называли впервые.
Мне стало стыдно. Да, Марина, дала ты маху. Страдать в одиночестве в этот раз не получилось, впутала ещё ни в чём не повинного человека, обидела его. Судя по общим очертаниям в полумраке салона машины, Антон-то красавчик — и каково ему было услышать не своё имя, так сказать, в процессе? Тот ещё удар по самолюбию.
— Извини, — повторила я, тяжело вздохнув. — Натворила я дел…
— Слушай, — фыркнул Антон и неожиданно перебрался с переднего сиденья ко мне на заднее. Я удивлённо вытаращилась на него, а он между тем легко коснулся пальцами моих губ и, улыбаясь, сказал: — Ты собираешься сейчас идти наверх, к своему мужику-козлу, вот с таким выражением лица? Серьёзно?
Я слегка нахмурилась.
— Не понимаю, о чём ты.
— О том. Судя по тому, что ты бормотала, пока скакала на мне, он тебе много лет рога отращивал. И ты к нему сейчас пойдёшь с виноватой физиономией? Может, прям с порога и признаешься, что тоже изменила? Повинишься, поплачешься, носом пошмыгаешь. Всё, мол, вы теперь квиты. Так, что ли?
Я молчала.
Нет, конечно, я не стану ничего говорить Сашке. И плакаться — ни за что! Он ведь не плакался, когда я его, можно сказать, с поличным поймала. Сделал рожу кирпичом и всё повторял: «Да что такого-то? Марин, это же ерунда!»
У-у-у, ненавижу этого гада! И у него я должна прощения просить, перед ним стыдиться? Он же не стыдился!
— Нет, не так, — буркнула я недовольным тоном. — Не знаю как, но точно не так.
— Зато я знаю, — хмыкнул Антон и, подняв пальцы, которыми до этого гладил мои губы, чуть выше, щёлкнул меня по носу. — Сделай лицо попроще. А ещё лучше — сделай его счастливым. Придёшь сейчас к своему благоневерному с такой благостной мордашкой и скажешь, что тоже ему изменила. Пусть позлится.
