Симпатия - Эдуардо Де Филиппо

ТУЛЛИО: Никуда я не исчезаю! Когда ты едешь в Амстердам, я остаюсь здесь, и должен не только заниматься торговлей, но и вести всю бухгалтерию. У меня голова буквально пухнет от всех этих конторских книг и бухгалтерских отчетов.

АЛЬБЕРТО: Ты сам возложил на себя такие обязанности, это твоя работа. Я свою работу выполняю сполна. Просто, я не предрасположен к бухгалтерской работе, и не в ладах с цифрами.

ТУЛЛИО: Зато я знаю, с какими цифрами ты в ладах. В Амстердам ты ездишь не только за ювелирными изделиями: едешь на три дня, а потом застреваешь там, на целый месяц!

АЛЬБЕРТО: Что ты этим хочешь сказать!

ТУЛЛИО: Ты меня прекрасно понимаешь. Ты можешь заморочить голову Джулиане, но только не мне.

АЛЬБЕРТО: Какое тебе до этого дело? Драгоценности я тебе привожу. Половина прибыли достается тебе. Ни один бухгалтер нигде не получает за свою работу пятидесяти процентов.

ТУЛЛИО: Да ты должен платить все девяносто процентов тому бухгалтеру, который согласится работать с тобой! Если не веришь, попробуй поискать другого.

АЛЬБЕРТО: Что это у нас за странные разговоры! Почему мы должны обязательно ссориться друг с другом… Я вернулся уставшим, одному только богу известно как, а ты объявляешь мне, что персонал уволился. Как при таком известии не потерять спокойствие? Мы все с нервами! Бывают и срывы! Давай руку, и хватит об этом!

ТУЛЛИО: У меня тоже есть нервы. Подождем, когда я немного успокоюсь. (Снова направляется к лестнице).

САЛЬВАТОРЕ: (Открывает дверь конторы и спускается по лестнице) Синьор Туллио, считаю корректным с моей стороны проинформировать тут же синьора Альберто о моем решении.

ТУЛЛИО: Можете говорить, он здесь.

АЛЬБЕРТО: В чем дело?

ТУЛЛИО: Он тоже уволился. И я уже подписал ему выходное пособие.

АЛЬБЕРТО: (ошеломленный ответом) Стало быть, и бухгалтер уходит тоже?

ТУЛЛИО: Я тебе не говорил о его заявлении на увольнение, поскольку, как ты знаешь, он находится в моем прямом подчинении.

АЛЬБЕРТО: Да это похоже на самый настоящий саботаж!

САЛЬВАТОРЕ: Мое решение никак не связано с теми решениями, которые приняли другие.

ТУЛЛИО: Кстати, он хочет уйти уже сегодня.

АЛЬБЕРТО: Сегодня?

САЛЬВАТОРЕ: Один только я знаю, чего мне стоило принять такое решение…

АЛЬБЕРТО: (выходит из себя) В таком случае, катитесь-ка вы все на четыре стороны!

Так будет лучше… если и разрушать — так до основания! Я тоже ухожу, закрою эту лавку! Вернусь к праотцам! Клиентов буду искать по месту жительства… Работать буду по телефонному справочнику. Драгоценностями буду торговать на городских площадях! Лучше быть шарлатаном, чем зависеть от своих же собственных работников! Вот до чего мы докатились… Ни с того, ни с сего покидают рабочие места, без каких-либо объяснений, без ничего! Решено, закрою эту лавку! Сэкономлю на зарплатах, на свете, на налогах… Надоело мне это все, баста!

Сальваторе поворачивается на своих каблуках и выходит, не проронив ни слова. Туллио направляется в контору. Лючия, наблюдашая, за всей этой сценой, забившись в угол, выходит из своего укрытия.

АЛЬБЕРТО: (Про себя, все еще разгневанный). Что за дьявольщина творится здесь!

ЛЮЧИЯ: Я сейчас вам расскажу, что здесь творится. Они все время говорили, что хотят уйти отсюда, и, надо, сказать, в какой-то мере были правы. Всем известно, какой характер у синьора Туллио. Ничуть не подарок! Я к нему нахожу подход, потому что уже много лет работаю у вас. Мне здесь хорошо, я сильно привязана к вам и к синьоре Джулиане, и ни за что вас не бросила бы, потому что с вами, к счастью, все обстоит иначе. Вы обходителен, вежливый. Обязательно поинтересуетесь: «Как ваша семья, как дети?» и при случае похвалите: «Браво!» Короче, когда мы имеем дела только с вами, все идет гладко, вы современны, принадлежите к новому поколению, нас не обижаете. Но с ним, когда нет вас, магазин представляет собой жалкое зрелище. Ты здороваешься с ним, а он тебе отвечает сквозь зубы, не перемолвится ни с кем даже словечком, не допускает никакой фамильярности, всегда какой-то нервный, угрюмый… Слава богу, что у нас был Кармине, не дававший нам соскучиться! Он всегда пел песни. Какой у него великолепный голос! Показывал нам различные фокусы с французскими картами: сначала, он открывал их веером, давал их посмотреть, и, таким образом, удостовериться, что все они были красными, а затем снова их закрывал, и, когда вновь открывал, все карты были уже черными! Нас это страшно веселило… Мы буквально забрасывали его вопросами: «Как это у вам получается? Покажите, пожалуйста!» Однажды вечером с нами вместе оказался и синьор Туллио… Он смотрел все время на Кармине, ни разу не засмеявшись, то и дело, метая глазами молнии в его сторону. И в какой-то момент вдруг заявил: «Что это за глупости!» и тут же ушел прочь, больше не проронив ни слова, даже не удостоив похвалы несчастного Кармине!

АЛЬБЕРТО: Ладно, хватит о нем! Может у него такой характер, это его личные дела.

Сейчас, главное, надо подумать, как выйти из создавшегося положения. Или набрать на работу новый персонал, или вернуть тех, что уволились. С ними я, пожалуй, переговорю лично.

ЛЮЧИЯ: Если с ними будете говорить вы, можно не сомневаться, что они сразу же примчатся сюда обратно.

Звенит звонок. За стеклом двери показывается какая-то девушка с взволнованным лицом. Лючия направляется к двери, в то время как Альберто остается за прилавком и начинает расставлять по местам ювелирные изделия.

Как только Лючия открывает дверь, девушка буквально пулей влетает в магазин от какого-то толчка. И, на самом деле, за ней в магазин врывается бандит, который, очутившись в магазине, толкает ее так, что она отлетает в сторону.

ПЕРВЫЙ БАНДИТ: Всем стоять на месте, руки вверх! Мы — грабители!

За первым бандитом в магазин врывается второй бандит, который бросается к прилавку и начинает сгребать ювелирные изделия. Альберто тут же поднимает руки вверх и стоит, онемев от страха. Девушка все время кричит. Лючия, с перепуга, забивается в угол.

Туллио выбегает из конторы, вытаскивает пистолет и стреляет из него в воздух. Один бандит отвечает на выстрел. Зал и сцена погружаются в полумрак.

Из трех точек магазина открывается перекрестный огонь. Слышится звон разбитых стекол витрин и зеркал. Два бандита бросаются наутек, но продолжают стрелять в сторону магазина. Со стороны улицы доносятся звуки сирен полицейских машин и шум резко тормозящих машин. В то время как в дверь магазина начинают проникать все отчетливее голоса людей с улицы, в зале опускается занавес.

Действие второе

Палата в больнице, слабо освещенная светом. Только через неплотно прикрытые жалюзи окна, проникают вовнутрь полоски света, падающие на кровать, на которой спит Туллио.

Левая сторона палаты находится в полутьме; слабо различимы контуры Джулианы, расположившейся в кресле. В палату входит медсестра, крупного телосложения, лет под пятьдесят, живая и подвижная. Направляется к окну и поднимает жалюзи. Джулиана тут же просыпается и начинает потирать себе лицо руками. Выглядит усталой и скованной в движениях.

ДЖУЛИАНА: Пусть он поспит еще немножко. Сегодня ночью он уснул поздно. Укол ему не очень помог, плечо беспокоило постоянно. А, что пишут интересно в газетах?

МЕДСЕСТРА: Подождите, я сейчас вам их прочту. (Открывает одну газету) Вот, нашла, послушайте, какие заголовки! ИЗВЕСТНЫЙ ЮВЕЛИР ТУЛЛИО ФРАНКИ ПРЕДОТВРАЩАЕТ ОГРАБЛЕНИЕ ЮВЕЛИРНОГО МАГАЗИНА… В другой газете написано следующее… ИЗВЕСТНЫЙ В ГОРОДЕ КОММЕРСАНТ ДАЕТ ОТПОР ПРЕСТУПНИКАМ. Здесь также есть статья с подробностями. НАПАДЕНИЕ НА ЮВЕЛИРНЫЙ МАГАЗИН, РАСПОЛОЖЕННЫЙ В ЦЕНТРЕ ГОРОДА, С ЦЕЛЬЮ ОГРАБЛЕНИЯ. «Ювелирный магазин, расположенный на проспекте Триесте, стал объектом очередного бандитского нападения. Два вооруженных преступника, взяв одну девушку в заложницы на соседней улице, и, используя ее в качестве живого щита», — бедняжка! — «проникли в магазин с целью его ограбления», — нет, вы только посмотрите, что творится! — «Управляющий фирмой, синьор Альберто Босси, находился в шоке, застыв как вкопанный, в то время как ему на помощь из задней комнаты бросился его компаньон, синьор Туллио Франки, который принялся стрелять в похитителей, обратив их в бегство, но сам, при этом, во время перестрелки оказался раненным в плечо. Он тут же был доставлен в больницу; врачи полагают, что его рана здоровью не угрожает, и, что он сможет вернуться к нормальной деятельности уже через десять дней».