Симпатия - Эдуардо Де Филиппо

ТУЛЛИО: Да?

ДЖУЛИАНА: Разве ты не знаешь, каким он делается, когда раздражен.

ХРОНИСТ: Нет, синьора, дело не в раздраженности. Его всего так и трясло от страха. Даже голос и тот у него дрожал. Если, хотите, я могу дать вам его послушать.

ТУЛЛИО: Послушаем, послушаем.

ДЖУЛИАНА: Не надо, Туллио, прошу тебя.

ТУЛЛИО: Ладно, не будем.

ХРОНИСТ: Я ухожу, синьор Туллио. Благодарю вас за то, что вы меня приняли. Счастливо и спасибо. (Выходит из палаты).

ДЖУЛИАНА: Извини меня, я выйду купить что-нибудь здесь поблизости и тут же вернусь.

ТУЛЛИО: Хорошо, до скорого. (Джулиана выходит из палаты и через небольшую паузу раздается стук в дверь). Войдите.

ПАОЛА: (Входит робко, улыбаясь) Я вас не побеспокоила?

ТУЛЛИО: Как только вы могли такое подумать! Проходите и присаживайтесь!

ПАОЛА: Какая хорошая палата, светлая. Вам, должно быть, здесь хорошо.

ТУЛЛИО: Да, она приятная. Вы синьорина Паола…

ПАОЛА: Бельтрами. Рана все еще вас беспокоит?

ТУЛЛИО: Немного, но я уже чувствую себя хорошо и спокоен.

ПАОЛА: Я это вижу, в вашем лице нет напряжения, вы даже кажетесь довольным… Я хотела бы побыть немного в вашей компании. Все газеты пишут только о вас. (Кладет на стул газеты, которые она принесла с собой, после чего протягивает Туллио один цветок, который тот принимает с благодарностью). Я учусь, но сегодня, после того, что произошло, я не смогла пойти в школу, и таким образом я пришла сюда. Пешком…

Совершив хороший бросок! Сейчас весна и светит солнце. Я шагала и думала о том, что случилось вчера вечером, и мне казалось, что всем нам удалось избежать самой настоящей катастрофы. Прохожие не замечали моих мыслей и спокойно вышагивали по тротуарам… а я смотрела на них, как на людей, вернувшихся с того света. (Начинает рыдать). Может, для вас это было не так ужасно…

ТУЛЛИО: Нет, это было ужасно и для меня. Я тоже потрясен, но, ради бога, не плачьте…

ПАОЛА: Не могу спокойно вспоминать те ужасные минуты… пистолет, приставленный к спине, затем дрожь в руках того парня, воришки… и ужасный страх, что он выстрелит… эта дрожь передавалась всему моему телу. Все было обострено до предела, но жизнь мне казалась такой милой и бесценной. А я была такой беспомощной…

ТУЛЛИО: Теперь все это в прошлом. Жизнь продолжается, не надо больше отчаиваться.

ПАОЛА: Но все могло кончиться гораздо хуже. Он мог выстрелить в вас, в меня, любого из нас.

ТУЛЛИО: Конечно, все могло случиться.

ПАОЛА: Но вы спасли всех нас, благодаря своему мужеству. Я так счастлива, что вы остались живы! (Меняет тон голоса и улыбается). А ваш компаньон… Один только бог знает, как он испугался! Стоял как вкопанный, застыв неподвижно, как паук… и был таким бледным, что почти сливался с цветом стены. Казалось, он был озабочен лишь только одним — как бы его невзначай не заметили!

ТУЛЛИО: А теперь, пожалуйста, больше не плачьте (протягивает ей платок). Все уже позади, более того, как только мне разрешат выйти отсюда…

ПАОЛА: (Повеселевшая, стряхнувшая с себя накопившееся напряжение). Снаружи я столкнулась с журналистами и с одной синьорой, очень красивой, с пакетом в руке, которая хотела познакомиться с вами от имени какой-то организации, какой именно не помню. Ваш компаньон не позволил ей пройти. Я же, наоборот, прошла, так как не могла больше ждать.

ТУЛЛИО: (тронут особым вниманием Паолы) Вы очень любезны, и я очень растроган вашими словами. Я тоже, о чем только не передумал вчера вечером и сегодня ночью, но сейчас я чувствую себя совсем другим человеком, более спокойным, хотя и более взволнованным. То, что произошло, заставило меня по-новому взглянуть на мечты моей молодости, которые я, к сожалению, оставил, в свое время, даже не попытавшись реализовать их. Теперь, мне кажется, что я в состоянии сделать все на свете. У меня больше опыта и меня не смогут остановить никакие препятствия. Это, когда ты молод, то зависишь от всего.

ПАОЛА: Я знаю, это именно так, и об этом могу судить по себе.

ТУЛЛИО: Я чувствую себя набравшим силу циклоном, готовым пройти длинную дистанцию…

АЛЬБЕРТО: (входит в палату без единого стука, энергия из него так и пышет наружу) Разрешите? Итак, как себя чувствует наш герой?

ТУЛЛИО: Неважно…

АЛЬБЕРТО: Я принес тебе шоколадных конфет. Попробуй одну. (Смотрит на Паолу) Вы никак та самая…

ТУЛЛИО: Да, именно она. Паола, это мой компаньон, Альберто Босси.

АЛЬБЕРТО: (Подавая Паоле руку) Ты спаслась чудом. Я тебя никогда не видел до этого в нашем магазине… Туллио, ты только взгляни, какие у нее глаза, какая геометрия губ… Ты, насколько это можно предположить, в нашем магазине очутилась впервые, верно?

ПАОЛА: Да.

АЛЬБЕРТО: Поэтому-то мне показалось странным! Такая красивая девушка, как ты, никак не могла бы ускользнуть от моего внимания.

ПАОЛА: Туллио, вам что-нибудь нужно? Вы кажетесь немного расстроенным. Может, вы устали, и вам неинтересно слушать эти разговоры?

ТУЛЛИО: Нет, нет, все нормально.

АЛЬБЕРТО: Паола, ты тоже возьми шоколадную конфету, и, пожалуйста, без церемоний.

ПАОЛА: Спасибо, не надо. Может, попробуете вы, Туллио?

ТУЛЛИО: Сейчас нет. Возможно чуть позднее.

АЛЬБЕРТО: Послушай, Паола, тебе надо будет обязательно зайти ко мне в магазин, в один из ближайших дней. Такой красивой девушке, как ты, нельзя не сделать какого-либо подарка. Заходи, и я тебе подберу какое-нибудь украшение достойное тебя. Этот подарок будет служить напоминанием об опасности, которую тебе удалось избежать…

ПАОЛА: (Смущенная) Спасибо, но я подожду, когда на работу вернется также и Туллио, вы мне вместе сделаете подарок. А сейчас я должна буду вас оставить, мне надо уйти.

АЛЬБЕРТО: Как, ты уже уходишь?

ПАОЛА: (Отвечает Альберто сухо) Да. (Смотрит на Туллио долгим, проникновенным взглядом) Я обязательно навещу вас еще. До скорой встречи. (С Альберто прощается наскоро, сухо). Всего хорошего. (Выходит из палаты).

АЛЬБЕРТО: Итак, ты кем сейчас себя чувствуешь? Уставшим? Довольным? Я бы сказал, человеком, сияющим от счастья, да, сияющим от счастья. Что же делает тебя таким: пришедшая так неожиданно к тебе слава или эта девушка? Я ошибаюсь? Она тебе нравится на самом деле? Признайся мне в этом, ты можешь на меня положиться.

ТУЛЛИО: (Возмущенный бесцеремонным вторжением Альберто в вопросы, касающиеся его личной жизни) Что ты несешь? Мы с ней говорили всего лишь несколько минут, и она тут же ушла.

АЛЬБЕРТО: (Иронически) Да, да, она тебе нравится. Я это вижу. Скажи мне, пожалуйста, какого она типа?

ТУЛЛИО: Я ничего не знаю… я еще не знаком с ней.

АЛЬБЕРТО: Мне кажется, что она принадлежит к тому типу интеллектуальных девушек, которые из себя много воображают… Они крайне привередливы, при них невозможно пошутить, рассказать анекдот, тут же начинают на тебя коситься… Никогда лишний раз не улыбнутся, представляются тихонями, но затем! Поверь мне, женщин я знаю отлично! Ты думаешь, что все идет по-твоему плану, а, на самом деле, все наоборот…

ТУЛЛИО: Но я вовсе не собираюсь что-либо предпринимать!

АЛЬБЕРТО:… И не нужно, об этом они позаботятся сами. Гм! В прочем, эти дела меня не касаются. Ты получил цветы? Как они, тебе понравились?

ТУЛЛИО: Благодарю тебя, тебе не стоило беспокоиться об этом.

АЛЬБЕРТО: Нашел, что сказать! Разве ты не знаешь, что у меня у продавца цветов всегда открытый счет.

ТУЛЛИО: Я знаю, благодаря нашим подаркам для клиентов…

АЛЬБЕРТО: Женщины очень чувствительны к героическим поступкам и, естественно, неравнодушны к цветам.

ТУЛЛИО: Я выполнил только свой долг. Но говорить о героизме, мне кажется, это уже слишком!

АЛЬБЕРТО: Но об этом только и говорят вокруг! Взгляни в газеты… Послушай, что пишут в этой, я тебе сейчас прочитаю…

ТУЛЛИО: Не надо, мне их уже читали.

АЛЬБЕРТО: Как бы то ни было, но в городе все говорят только о тебе. А ювелиры даже собираются организовать тебе праздник, как только ты выйдешь из больницы. Должен сказать, тебе здесь совсем и неплохо… Палата спокойная, медсестра хорошая, цветной телевизор, абсолютный отдых в течение дня… В то время как мне приходится одному тащить на себе весь магазин.