Сирота с Манхэттена - Мари-Бернадетт Дюпюи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Я с тобой, милая! Что случилось?
- Плохой сон, мамочка. Я так перепугалась! И мою куклу мы не взяли.
- Поднимайся, я заберу тебя к нам. Не стоило вообще укладывать тебя в этой комнате.
В детскую вошел Гийом. Без колебаний он подхватил малышку на руки, и она тут же обняла его за шею своими маленькими ручками.
- Не плачь, папа тебя защитит! - проговорил он. - Сейчас, моя хорошая, отнесу тебя к нам на кровать, и будешь спать с нами.
Расскажи маме с папой, что тебе приснилось, и сразу станет легче.
- Я уже не помню, - с трудом выговорила Элизабет. - Шел сильный дождь, и… темнота, ничего не видно.
Гийом и Катрин уже шли по коридору, освещенному настенной газовой лампой. Молодая мать не на шутку разволновалась.
- Зря я подчинилась матери! Нужно было самой уложить малышку, и в нашей комнате, а не в холодной детской, - тихонько проговорила она.
- Из-за отъезда в ее мире все перевернулось, Кати, и в ее возрасте это нормально. Элизабет не может радоваться этому как мы, - сказал Гийом. - Но все наладится, не тревожься.
В этот момент из своей спальни в коридор вышла Адела Ларош и смерила троицу неодобрительным взглядом.
- Что это вы удумали? Отнесите Элизабет обратно в детскую! Ее вообще нужно было наказать за то, что кричала так громко.
- Наказать? Мама, что ты такое говоришь! - возмутилась Катрин. - И ты хотела, чтобы мы оставили ее с вами? Она не виновата, что ей снятся кошмары.
- Избалованные дети еще не то придумывают, чтобы привлечь внимание родителей, - суровым, наставительным тоном проговорила Адела. - Что у нее в руке? Неужели оловянный солдатик моего двоюродного деда?
Тут и Гийом увидел, что пальчики его дочки сжимают крошечную фигурку, но только пожал плечами.
- Мне его Жюстен подарил, - нашла в себе смелость объяснить Элизабет, всхлипывая.
В крепких объятиях отца она чувствовала себя в безопасности. Настолько, что добавила:
- Жюстен - хороший, не такой, как другие…
- Что это я слышу? - недоверчиво переспросила бабка. - Ты лжешь, девочка, а это очень скверная привычка. В замке никакого Жюстена нет.
- Есть! Это маленький мальчик, племянник Мадлен. Он меня утешал!
- Святые Небеса! Элизабет, ты все это придумала! - возмутилась Адела. - Я прекрасно осведомлена о родственных связях своей прислуги. Ни братьев, ни сестер у Мадлен нет, значит, не может быть и племянника. К тому же в нашем доме вообще нет маленьких мальчиков. Ты сочиняешь, мое бедное дитя. Что ж, будем надеяться, у нас получится снова заснуть.
- Мама, тебе отдать этого оловянного солдатика? - спросила Катрин.
- Не нужно. Коллекция уже давно не полная, так что пусть твоя дочка его забирает.
Элизабет уткнулась лбом в отцовскую шею, и тот еще крепче прижал ее к себе, поцеловал в шелковистые волосы.
- Милая, врать нехорошо, - сказала Катрин. - Этот мальчик, Жюстен, тебе, наверное, приснился.
Отвечать девочке не захотелось. Она прекрасно понимала разницу между сном, кошмаром и реальным миром, когда ты бодрствуешь, а не спишь. Ну и пусть родители не верят! Лишь бы разрешили лечь с ними, и тогда уже ничего плохого не случится…
2 Отъезд
Через четыре дня в Гавре, на рассвете, вторник, 19 октября 1886 года
Гийом помог жене выйти из вагона, после чего ссадил Элизабет, обхватив ее за талию. По железной дороге они доехали до самой пристани. Из гаврского порта в то время отплывало множество кораблей - и в Нью-Йорк, и к другим далеким берегам.
- Смотрите, мои хорошие, - море! - воскликнул он, указывая на бескрайние синие, с вкраплениями серого просторы, протянувшиеся до самого горизонта. - И сколько чаек в небе! А там, посмотрите, четыре мачты «Шампани», это наше судно. Наверняка дожидается прилива.
- Господи, какая красота! - восхитилась Катрин.
Гийом в ходе своего странствования по Франции в рамках Компаньонажа[4] успел поработать в Бретани и окрестностях Ла-Рошели. Он часто описывал жене бескрайний океан, как волны с шапками белой пены с шумом разбиваются о прибрежные скалы или накатывают на песчаный пляж.
- Элизабет, тебе хоть немножко полегчало? - спросил он у дочки. - Можешь быть спокойна, ты еще очень нескоро окажешься в поезде.
- Да, немножко, папочка. Так жалко, что я вдруг почувствовала себя плохо!
Супруги обменялись обеспокоенными взглядами. Состояние девочки их тревожило. На вокзале Сен-Лазар перед посадкой на поезд она ни с того ни с сего разволновалась.
- Не хочу! - твердила Элизабет, побледнев как полотно, с расширенными от необъяснимого ужаса глазами.
И сколько они ее ни уговаривали, сколько ни спрашивали, почему она боится, девочка только дрожала, замкнувшись в себе. Отцу пришлось на руках внести ее в вагон.
Эта грустная картина до сих пор стояла у Катрин перед глазами: ее обожаемое дитя сидит нахмурившись, с горестно сжатыми губками!
«Хорошо, что моя принцесса, стоило ей положить голову мне на колени, быстро успокоилась, - припомнила она. - Гийом прав, всему виной перемены в жизни, которые она по нашей вине переживает. Элизабет привязана к свекру, своему милому дедушке Туану, к дядям. Жан, самый младший, заплакал в момент прощания. Она это видела».
От размышлений Катрин отвлек нежный жест мужа: он погладил ее по щеке.
- Кати, здесь нам оставаться нельзя, мы мешаем другим пассажирам! - тихонько проговорил он.
Вокруг и вправду было очень людно. Все куда-то спешили, при этом каждый был занят своим делом - совсем как пчелы в улье. И вдобавок этот оглушительный шум: кто-то кого-то окликает, кто-то просто громко говорит, а кто-то во весь голос выкрикивает указания. Работники порта в серых спецовках толкали перед собой тележки с горами багажа, отмечали в блокнотах номера огромных деревянных ящиков.
- Дело почти сделано, - объявил Гийом. - Через час или два мы будем на палубе парохода. Ничего не бойся, Элизабет, нам предстоит прекрасное путешествие! Мы пока еще на берегу Ла-Манша, но скоро выйдем в океан, и ты увидишь огромные волны, а я, конечно же, покажу тебе кита или дельфинов.
Девочка слабо улыбнулась, соглашаясь. Отец добавил:
- Нужно подойти поближе к нашему трапу! Пассажиры третьего класса поднимаются
