Большой, маленький - Джон Кроули

ВООБРАЖАЕМАЯ СПАЛЬНЯ Входная дверь была большой и старой. Когда Соки взялся за фарфоровую ручку, ржавые петли заскрипели. Он перешагнул через порог и оказался в доме. Высокий и чистый вестибюль сохранил прохладный запах ночного воздуха и сухой лаванды. Что еще? Дверные петли скрипнули и дверь с шумом захлопнулась за ним. Перед ним была полукруглая лестница, которая вела наверх. На верхней ступеньке, в свете солнечного луча, проникающего в дом через узкое окно, одетая в латанные джинсы и босиком, стояла его невеста. Немного позади нее стояла Софи, ставшая на год старше, но все еще не достигшая возраста своей сестры. На Софи было тоненькое белое платье и множество украшений. - Привет,- сказала Алис. - Привет,- отозвался Смоки. - Проводи Смоки наверх,- сказала миссис Дринквотер.- Я уверена, что он хотел бы умыться. Она похлопала его по плечу, и он поставил ногу на первую ступеньку. Спустя годы, он мучительно, но тщетно будет пытаться припомнить, действительно ли он хотел остаться, когда однажды вошел сюда. Но в то время он поднимался по лестнице, испытывая исступленное счастье, что после невероятно странного путешествия он, наконец, прибыл и она встречала его, бросая на него многообещающие взгляды карих глаз. Взяв его за руку и отобрав у него дорожный мешок, она повела его в прохладные верхние покои дома. - Я бы хотел умыться,- сказал он, слегка задыхаясь. Она приблизила свою большую голову к самому его уху и проговорила: - Я буду облизывать тебя, как кошка, пока ты не станешь чистым". За их спиной захихикала Софи. - Зал,- провозгласила Алис, протягивая руку вдоль стен, обшитых темными панелями. Они как раз проходили мимо двери и, похлопав по круглой дверной ручке, Алис сказала: - Это спальня мамы и папы, а это тише! - папин кабинет, а вот - смотри - моя комната. Он заглянул внутрь и увидел себя в большом зеркале. Коридор образовывал концентрические круги и Смоки не переставал удивляться, как все эти комнаты смогли уместиться здесь. - Пришли,- сказала она. Комната была довольно бесформенной. Потолок резко спускался к одному углу и это делало один конец комнаты ниже другого; окна были маленькими. Он никак не мог решить выглядела ли комната меньше того, что она была на самом деле или, наоборот, больше. Алис бросила его дорожный мешок на узкую кровать, которую раскладывали здесь, видимо на летний сезон. - Ванная внизу, в зале,- сказала она.- Софи, иди и принеси немного воды. - Там есть душ? - спросил я, предвкушая холодные тугие струи воды. - Нет,- отозвалась Софи,- мы все время собирались переделывать водопровод и заменить трубы, но не можем найти то одного, то другого... - Софи! Софи хлопнула дверью. Сначала она слизнула пот, стекавший по его шее и ключице; потом он развязал завязки на ее юбке, которые она завязывала под грудью. Сгорая от нетерпения, они забыли, о чем говорили и тихо ссорились подобно пиратам, делящим сокровище, которое они так долго искали, долго о нем мечтали и прятали от других.

ЗА СТЕНОЙ САДА Днем они вдвоем ели бутерброды с ореховым маслом и яблоки в саду, обнесенном стеной, позади дома. Усыпанные плодами ветки деревьев, свешивались со стен сада - безмолвные свидетели разговора. Они сидели за каменным столиком в углу сада под раскидистым буком. Крышка стола была испещрена круглыми пятнышками, оставшимися от раздавленных прошлым летом гусениц. На столе стояли яркие одноразовые тарелочки, казавшиеся слишком легкими и эфемерными. Смоки обычно не ел масла из земляного ореха и сейчас усиленно пытался отделить языком крупинки, прилипшие к небу. - Сначала здесь должен был быть фасад,- сказала Дэйли Алис.Потом посадили сад, построили стену и задняя часть дома стала парадной, а здесь теперь задняя сторона. Она села верхом на скамейку и подобрала веточку, одновременно отбрасывая с лица золотистую прядь волос. Ногтем она быстро начертила пятиконечную звезду. Смоки смотрел на ее пальцы, а потом перевел взгляд на туго облегающие ее фигуру джинсы. - Примерно так,- сказала она, глядя на свой рисунок.- Посмотри, в этом доме каждая сторона является парадной. Он был построен как образец. Моим дедушкой, я тебе о нем писала. Он построил этот дом, как образец, чтобы люди могли прийти и посмотреть на него с любой стороны и выбрать, какой именно дом они хотят построить. Вот почему внутри все расположено так бестолково. Есть много домов, похожих на наш, с выступающим вперед фасадом. - Что? - он смотрел на нее, пока она говорила, но не слышал ни слова. Она поняла это по его лицу и рассмеялась. - Посмотри. Видишь? Он посмотрел туда, куда она указывала. Это был строгий классический фасад, увитый плющом и серые каменные украшения выглядели, как темные капли слез. Высокие окна-арки, симметрично расположенные детали - во всем был выдержан классический порядок. Картину дополняли стройные колонны и высокий цоколь. Из высоко окна кто-то выглядывал с задумчивым видом. - Теперь пойдем.- Она откусила большой кусок хлеба с ореховым маслом и за руку повела его вдоль фронтона и пока они шли вокруг все менялось, как в кино. Подобно детским объемным картинкам, при повороте которых лица из мрачных становятся улыбчивыми, задняя часть дома менялась. Дом становился нарядным и веселым со скрученными спиралью карнизами и дымоходными трубами, которые выглядели, как шляпы клоунов. Одно из широких окон на втором этаже открылось и оттуда выглянула Софи, размахивая руками. - Смоки,- закричала она,- когда закончишь завтракать, приходи в библиотеку поговорить с папочкой. Она так и осталась стоять у окна, скрестив руки и оперевшись о подоконник, глядя на него с улыбкой, как будто она была очень рада сообщить ему эту новость. - Ладно,- не очень вежливо откликнулся Смоки. Он снова вернулся к каменному столику. Алис доедала сэндвич. - Что я ему скажу? Она пожала плечами с полным ртом. - А что если он спросит меня, а какие у вас виды на будущее, молодой человек? Она засмеялась, прикрывая рот рукой точно так же, как она это делала в библиотеке Джорджа Мауса. - Я же не могу сказать ему, что я вношу данные и проверяю телефонные справочники. Значимость дела, за которое он взялся и очевидная ответственность, которую возлагал на него доктор Дринквотер, произвели на него большое впечатление. Раздираемый сомнениями, он внезапно заколебался. Он посмотрел на свою огромного роста возлюбленную. А все же, каковы были его перспективы? Разве мог он объяснить доктору, что его дочь была средством, чтобы избавиться от анонимности, тем самым человеком, чье имя скрыло бы его собственное происхождение и этого для него было вполне достаточно. Что после женитьбы он намеревался зажить счастливо, как многие другие молодые люди. Она взяла маленький нож для очистки фруктов и тонкой лентой очищала кожуру с зеленого яблока. У нее это получалось очень талантливо. А что хорошего он мог дать ей? - Ты любишь детей? - спросила она, не поднимая глаз.

РОДОСЛОВНЫЕ ДОМОВ В библиотеке было сумрачно, так как по обыкновению в жаркий летний день окна и двери закрывались, чтобы сохранить в доме прохладу. И было действительно прохладно. Доктора Дринквотера в библиотеке не оказалось. Через драпированные шторы, закрывающие окна, он мог мельком видеть Софи и Алис, разговаривающих за каменным столиком в саду. При этом он чувствовал себя как мальчишка, которого выставили за дверь. Он раздраженно зевнул и пробежал взглядом по корешкам ближайших к нему книг - было непохоже, что ктолибо брал когда-нибудь книги с этих загроможденных полок. Здесь были тома религиозных проповедей, многотомное издание Джорджа Макдональда, Андре Джексона Дэвиса, Сведенборга. Здесь были яркие книги рассказов для детей в мягком переплете с простенькими названиями. На полках среди книг стояло несколько неизвестных бюстов. Он вытащил томик памфлетов Сетона, который нечаянно вклинился среди многотомников. Это была старинная книга, богато иллюстрированная фотогравюрами, которая называлась "Состоятельные дома и их история". Он осторожно перелистал страницы, чтобы не повредить клееный переплет, разглядывая тусклые сады с черно-белыми цветами, кровлю замка, построенного на острове посреди реки старым магнатом, дом, построенный в виде пивного чана. Перелистывая страницы, он поднял глаза. Дэйли Алис и Софи уже ушли из сада, а картонная тарелочка соскользнула со столика и грациозно легла на землю. В книге была фотография двух людей, которые пили чай, сидя за каменным столиком. Один из них был мужчина, чем-то напоминающий поэта, в светлом летнем костюме, галстуке в крапинку, с пышной светлой шевелюрой. Его невыразительные глаза, прищуренные от солнечного цвета, смотрели сквозь очки. Другая была женщина в широкополой светлой шляпе. На ее смуглое лицо падала тень от шляпы, а черты его были несколько смазаны, возможно, от нечаянного движения во время съемки. За ними виднелась часть того дома, в котором сейчас как раз находился Смоки, а рядом с ними, протянув к женщине тонкую руку, стояло существо, высотой не больше фута в треугольной шляпе и цветных туфельках. Его широкие нечеловеческие черты лица тоже были расплывчатыми и казалось, что у него за спиной пара легких марлевых крыльев. Подпись под фотографией гласила: "Джон Дринквотер и миссис Дринквотер /урожденная Виолетта Брэмбл/, Эджвуд, 1912." Еще ниже автор счел нужным добавить следующее: "Самым дурацким из всех домов в начале века может быть дом Джона Дринквотера в Эджвуде, хотя он и не был задуман таким. Началом его истории можно считать 1880 год, когда Дринквотер опубликовал свою книгу "Архитектура деревенских домов". Эта превосходная, имевшая успех работа, в которой сжато представлено домостроительство Викторианской эпохи, принесла ему известность и позже он стал одним из партнеров известной архитектурной компании Маусов. В 1894 году Дринквотер спроектировал Эджвуд, как сложную иллюстрацию страниц своей знаменитой книги, соединив в одном здании разные дома, разных размеров и стилей, что совершенно не поддается описанию. В 1897 году Дринквотер женился на Виолетте Брэмбл, молодой англичанке, дочери таинственного проповедника Теодора Берна Брэмбла и после своей женитьбы полностью попал под влияние жены, увлекавшейся магнетическим спиритизмом. Ее влияние сказалось на более поздних изданиях "Архитектуры деревенских домов", в которых явно прослеживается теософская теория или идеалистическая философия, но которые, однако, не лишены оригинальности. Шестое и последнее издание 1910 года было напечатано частным издательством, так как коммерческие типографии больше не хотели принимать книгу. В последнее издание вошли все публикации 1880 года. В те годы Дринквотеры собрали группу единомышленников, в которую вошли артисты, эстеты и экстрасенсы. С самого начала они возвели в культ англофильское направление и к ним присоединились очень интересные люди из числа поэтов, художников-иллюстраторов. Интересно, что все эти люди смогли извлечь выгоду из всеобщей не популярности сельского хозяйства в этих местах в то время. Пятиугольник, составленный пятью городками вокруг Эджвуда видел, как уезжали фермеры в город и в западные районы, а поэты, убегая от экономических трудностей занимали их дома. Сейчас в доме живут наследники Дринквотера. Он имеет репутацию невероятно бестолкового летнего дома, но сам дом и земля, на которой он находится, не являются достоянием широкой общественности.