Фьезоланские нимфы - Боккаччо Джованни

LXXXVУвы, сынок, я плачу, вспоминаяО том, как умер бедный мой отец,Как извела его Диана злая,Терзала и убила наконец.Сыночек, о грехе его простаяВот повесть — зрит Юпитер в глубь сердец!А звался дед, как знаешь ты, Муньоне;Его отец, как я же, Джирафоне.LXXXVIРассказ мой был бы длинен при желаньеВсе злоключенья деда описать.Но нам сейчас важней их окончанье.Он шел в горах дичины пострелять,Как все охотники. В его скитаньеТревог немало было. Только глядь —Пред ним река, текущая в долине,Та, что по нем зовут Муньоне ныне.LXXXVIIА возле, у прекрасного потока,Вдруг нимфа, одинешенька-одна,Увидела его, уж недалеко,Вскочила девочка, бледна-бледна,«Беда!» — лепечет, — и уже высокоБежит по круче, ужаса полна.Ее он молит, полн любовным бредом,И через миг бежит за нею следом.LXXXVIIIОтец несчастный, ты ведь устремлялся,Того не зная, к смерти лишь своей,Ее сетей, бедняк, ты не боялся,Судьбой захвачен злобною своей!Желали боги, чтоб, когда он гналсяЗа нимфою все тверже и быстрей,Его Диана в птицу превратила,Или в скалу, иль в дерево внедрила.LXXXIXОна реки чуть-чуть не добежала,Как платьица изящное тканьеЗапуталось в ногах; она терялаДыханье в беге, страх сломил ее.Увы, Муньоне радость обуяла,Он вмиг настиг сокровище свое,Схватил, держал, обняв ее руками,К девичьему лицу прильнув устами.ХСТут силой взял он, тут насилье было,И нимфа тут была осквернена,Бессильна отвратить, что так постыло.О жалкий мальчик! О, как ты бедна,Несчастная! Вас бездна разделила,Раскаянья безумного полна!Сама Диана с дальнего пригоркаДвоих обнявшихся открыла зорко.XCIОна гремит: «Несчастные! ИдетеВы тотчас вместе, грешники, в Аид!Последний час вы на земле живете,Не видеть вам, как летний день сгорит;А ваши имена передаетеНавеки водам, видевшим ваш стыд!»И грозно на любовников взглянула —И тетиву тугую натянула.XCIIС последним словом и стрела пронзилаВ тот самый миг, мгновенная, двоих.Сынок, во мне лишь правда говорила!Хотели б боги лжи от слов моих,Так до сих пор тоской бы грудь не ныла!Случилось, что убит один из них:Стрела, пронзив два сердца, их связала.Так кончилась любовь их без начала.XCIIIКровь бедного отца струи речныеВсе красноватым светом налила —И потекли, как будто кровяные,И боль его всем явной пребыла.Хранят здесь тело глубины родные,Чего душа не знает ни одна,Как и всего того, что дальше было;Одна река лишь имя сохранила.XCIVСказал я, что Диана съединилаИ кровь, и тело нимфы молодойС другим и вместе с ним же превратилаВ источник чудный, что, журча, с рекойВблизи сливался, — так чтоб явно было:Гнев беспощадно яростный такойМгновенно надо всяким разразится,Кто оскорбить хоть раз ее решится.XCVИ с тысячью, я знаю, так же было,Что ныне птицы, горные ручьи,Иль что она в деревья превратилаПреступников в любовном забытьи.И в старину еще она убилаДвух кровных братьев — нашей же семьи.Так берегись, храним небесной силой,Ее руки, сыночек ты мой милый!»XCVIТак Джирафоне старенький, рыдая,Окончил свой рассказ и замолчал.Стоял и слушал сын, не прерывая,Подробности со тщаньем замечал.Собою несколько овладеваяИ поборов смущенье, отвечал,От своего не склонный отступаться:«Ну, этого мне нечего бояться!XCVIIТеперь не трону их, избави боже,Случится разве, встречу как-нибудь.Я так устал, ты утомился тоже;Пойдем, отец, нам надо отдохнуть.Чтоб засветло прийти, я лез из кожи,И был нелегок этот горный путь.Домой добрался — и устал сверх силы.Итак, пока прервем беседу, милый».XCVIIIСпать улеглись; но день не занимался, —Проснулся Африке, вскочил тишком,Опять туда — к холмам своим пробрался,Где был все время сердцем и умом.Он шел и беспрестанно озирался,Но видно ль Мензолы — искал кругом.И помогла Амурова наука:Он от нее стоит — на выстрел лука.