Проклятие зверя: 3 дочь, 13 невеста (СИ) - Ермакова Александра Сергеевна "ermas"

— Убьёшь, не вызнаешь, как отыскать, — торопливо выпалила жрица, и впервые Альфа увидел на её красивом лице страх. Первородный. Стало быть близка она была к тому, чтобы НЕ всё знать и контролировать. Стало быть, можно было изменить судьбу и ей! Это понравилось Зверю… Усмехнулся криво, клык ощерив:

— Боишься?

— Я точно знаю, что дух её может быть в любой человеческой самке! — не слушала Альфу жрица. Мягко стелила, будучи на своей волне и знала, куда била — потому и попадали слова точно в цель.

— А знаешь, где её искать? — Альфа до последнего не желал мириться с новым порядком дел. Он до сих пор грезил могуществом рода своего. Только теперь сила волколака отныне его не устраивала — вечные войны, пустые земли. Роден он прозрел — видел свою ошибку, и был готов к новому порядку мира. Ещё больше желал управлять теми, кто управляет. И ежели сейчас в его руках была одна из них, возжелал её во что бы то ни стало сделать своей.

— То мне тоже не ведомо, — улыбнулась жрица, — но недавно видела виток твоего рода, — кивнула на Альфу. — Твоя кровь вольётся в великое начинание. А самка с душой твоей дочери станет той самой, кто выдержит натиск Зверя.

— И? — требовал продолжения Альфа. — Как она выглядит? Как её найти?

— Я могу попробовать разглядеть подробней, но боюсь времени у меня почти не осталось, — сожалела с грустью.

— С чего бы вдруг? — недопонял Роден. — Жива, здорова, не тронута… Но ежели и дальше будешь тайны хранить, со мною играть — то да…

— Или вдруг не стану женой кого-то из… — едва слышно добавила жрица с таким видом, будто уже знала, что это неизбежно, и просто сообщила о том.

— Ты моей станешь! — рявкнул Альфа. — И я научу тебя быть мне полезной, когда МНЕ это нужно!

На том Роден прервал разговор, еле сдерживаясь, чтобы не разорвать на части жрицу — уж больше много на себя брала, но через некоторое время, после не самых удачных походов, поумерил пыл и осознал, что Ясновидца, как бы это ни было неприятно Зверю, была в чем-то права. Она тихо давала советы, коих не слушал, а в итоге… Поступи он, как она говорила, исход мог быть с меньшими потерями и большей выгодой.

— Хочу управлять! — гневно рыкнул Альфа, узнав, что очередная битва окончилась. Зувр возвращался домой и нёс недобрую новость, что хвостов полегло столько, что теми землями, уже некому будет владеть. Пустынными станут…

— Тогда тебе нужно научиться видеть дальше, чем глаза видят. Слышать не только ушами, но и сердцем. Понимать не головой, а душой. И поступать, не как велит Зверь, а как будет для всех правильней.

Потому Роден не подпускал какое-то время к себе деву, но и от себя теперь ни на шаг. Со стороны следил за тварью опасной. И всё больше она ему в голову просачивалась, навязчивой мыслью звучала.

Вели они беседы долгие и поучительные. Не сходил по ней с ума Роден, но она завладела его вниманием. Были её речи сладки как мёд, но по силе — опаснее самого смертоносного яда. Проникали под кожу, въедались во внутренности, отравляли рассудок. И запах её порочной невинности кровь Зверя будоражил. Улыбки скромные заставляли сердце замирать.

Глядел на неё Альфа и всё больше увязал.

Была она чистейшим искушением, пороком… Даже о свадьбе задумался, к обряду «брачному загону» начал готовиться, пока не вернулся старший сын из дальнего похода.

Явился к отцу, отчитаться о ходе войны, да так и потерял себя, как увидал ясновидцу, сидящую на ступеньке подле ног отца и напевающей чудный мотив, от которого в голове легко и тепло стало. А когда подняла на него глаза красавица — в них тотчас отразился волколак.

— Отдай мне её, — осмелился просить о «брачном загоне» Зувр Альфу, прекрасно зная, что Роден уже сам к нему готовился. Сражался старший со своим Зверем, но отражённая стала наваждением и проклятием. Дни и ночи подле дома отца сидел Зувр, подыхая от жажды заполучить свою самку.

Отец если и замечал — упорно игнорировал. У него свои планы были, и болезнь сына в них никак не учитывалась. Не простил такой наглости Зувру Роден. И жрицу своей решил сделать, не любви ради, а потому что Альфа и брал то, что желал. Тех, кого желал, несмотря на то, что парность Зверя нарушает!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Да и чаще стал замечать, что другие волколаки себя теряли. Меж собой всё чаще в драки ввязывались. Выли, требую деву им растерзание.

Их не винил в том. Луна виновата! Входила в силу, а призывность самки проклятущей, и её свобода — Звери чуяли остро. Сам уже едва справлялся с животной похотью.

— Желание обладать чужой самкой может перечеркнуть судьбу оставшегося рода! — пригрозила мягко дева, на затянувшееся молчание. Роден не спрашивал совета, а дрянь влезла в его помыслы. И тогда Зверь по обычаю разъярился наглости жрицы.

Принял вызов старшего сына, и доказал, что ещё нет того самца, кто бы победить его смог.

А потом израненного Зувра отправил восвояси, и он ушёл. Затаив дикую обиду, увёл с собой свору верных хвостов, кто ему близок по битвам был. С кем рос, кто поддержал его в расколе стаи. Кто не пожелал оставаться на брачный загон, который отец огласил.

Слухи о таком поступке Альфы слухи долетели и до Асмуда с Ярэдом. Братья уже давно шли своей дорогами, и несмотря на то, что не было меж ними с тех пор больше сплочённости, решили они поддержать брата — затеяли супротив отца заговор, и сели за один стол, раздумывая, как укрепить свою власть вдали от Альфы, а потом его с трона сдвинуть!

Конечно о том прознал Роден. Злился на сыновей. Не понимал, почему они так своевольничали, а жрица, как назло, речи свои ядовитые лила:

— Нет тебе спасения, я предупреждала, что всевластие губит. Ты пожелал не своего — теперь тебя ждёт за это расплата.

— Чем была плоха моя власть?

— Власть в одних руках — тирания и вседозволенность. Даже боги не имеют безграничной власти — у каждого своя сила и своя стезя, и это помогает избежать воин меж ними. А ты, мой Альфа, забылся, что всего лишь один из любимцев Аура, а он не управляет природой. Мать природа сама решает, кому жить, кому умереть. Потому твой род проклят.

— Проклятие, проклятие, — чертыхнулся зло Роден. — В чём его суть? Какую хворь на нас нашлёт природа?

— Проклятие в одиночестве состоит. Зверь нелюдим и обозлен — как ты, вот и будете вымирать…

— Так мы ВСЕ звери, — напомнил мрачно Альфа. — Ты, люди, мы и другая живность…

— Животные скорее, — согласилась спокойно жрица. — А вы, волколаки, лютые Звери. И быть вам одинокими по судьбе!

— Мы того не страшимся, — отмахнулся Роден.

— Так ли? — нежно улыбнулась жрица. — И потому ты из-за любимой пошёл супротив богов? Разве не это главное доказательство, что без пары тварь себя теряет?

— Себя потерял, — кивнул ровно, — но у меня есть дети, есть стая…

— Были дети, и сколько от стаи осталось? От семьи твоей? — уколола беззлобно, но с явным умыслом.

Странный вопрос, Альфа задумался, поковырялся в памяти и к удивлению осознал, что от хвостов-то немного осталось. Ежели раньше полчищем несметным, как рекой живой двигались, покоряя замели, то теперь каждый загривок был на счету, а ряды проредились так, что почти каждого волколака в лицо знал. Сглотнул удушливо Альфа, а Ясновидца продолжала:

— А молодняка на подходе достаточно?

Опять забурился в мысли Роден. Жуткая правда обрушилась, заставив помрачнеть ещё больше. Права жрица. Щенков стало так мало, что и учить-то толком некого. Того глядишь и воевать скоро не кому будет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Природа не прощает, — без сочувствия мотнула головой дева, просто заверяя в безысходности. — Вы пошатнули мир, она проучила. Женщины теряют плод быстро, ибо утрачивают способность выходить полный срок. В том вы сами виноваты — слишком часто личины меняете, вот плод и не успевает укрепиться, развиться и как итог — погибает.

— А ежели запрещу самкам обороты? — вариант тотчас нашёл Альфа.