Ведьма и инквизитор - Надежда Юрьевна Волгина

к ней, так сразу же мегарис погас. Значит ведьма тут еще, и именно ее магия делает её незаметной для артефакта.

Дарнир достал из сумки аметистовый браслет и надел его себе на запястье. Он защитит его от магии ведьмы, если та каким-то образом вырвется из-под контроля. Но на случай того, чтобы этого не случилось, у него был ошейник из черного обсидиана – мощный поглотитель магии, который всегда использовался при поимке ведьм. Как только он наденет на ведьму этот ошейник, так сразу же она окажется в его полной власти. И пусть тогда сколько угодно молится на свою луну или воет на неё как загнанная волчица.

Ведьма спала. Не проснулась даже тогда, когда надевал на неё Дарнир ошейник. Разве что, шевельнулась во сне, да пробормотала что-то непонятное. Оставалось только дождаться её пробуждения.

Устроившись на полу пещеры, Дарнир замер в ожидании. Луна быстро бледнела в первых рассветных лучах. И когда в пещере стало достаточно светло, получилось разглядеть ведьму.

А она совсем молодая, - сделал Дарнир неожиданное для себя открытие. Ему и в голову не пришло поинтересоваться возрастом ведьмы. А подспудно он полагал, что на такие злодеяния, как сожжение целого поселения, способны только более зрелые ведьмы, особо обозленные жизнью. Что ж, тем хуже для неё – лучше уничтожить её сейчас, чем дать ей возможность заматереть и стать еще сильнее.

Дарнир отвернулся от ведьмы, чувствуя, как загорается в нем ненависть. Порой сдерживать себя было очень сложно, как вот сейчас, когда под оболочкой невинности он видел чёрную от злобы душу. И больше всего ему хотелось убить ведьму сейчас, во сне. Но тогда он нарушит приказ, а ведьма эта отделается слишком легко. И даже Мэмюрдель сейчас не казался Дарниру слишком суровым выбором главного инквизитора.

Ведьма перевернулась на спину и открыла глаза. Сонный взгляд её проскользил по укрытию и остановился на Дарнире. Кожу опалило расплавленным янтарем. А вот и доказательство её вины – неоспоримые, как то, что вода в море соленая.

- Вот ты и попалась, ведьма, - не заметил он, как проговорил вслух, прижимая два пальца к солнечному сплетению пленницы. Одно нажатие, и теперь уже беспомощная ведьма потеряла сознание. В таком состоянии она пробудет достаточно, чтобы отволочь ее к лесному тракту, на котором Дарнир оставил лошадь. О повозке он тоже позаботился заранее, приобретя ту в родном поселении ведьмы.

Глава 6

Разбудила Нарию боль во всём теле. Острая и настолько нестерпимая, что от малейшей попытки пошевелиться девушка громко застонала. И только потом осознала, в каком вообще положении находится.

Связанную по рукам и ногам, с непроницаемым мешком на голове и кляпом во рту её кто-то и куда-то вез. Последнее она поняла по сильной тряске. А крохи воздуха, проникающие сквозь толстую ткань мешка, говорили о том, что лежит она в открытой повозке.

Первым делом Нария попыталась сбросить путы с рук и ног при помощи магии. Здраво рассудила, что раз её уже поймали, то таиться ей теперь не от кого и не за чем. Но каково же было разочарование, до жгучих злых слез на глазах, когда поняла, что магия в ней «спит», причем непробудным мертвым сном. И только тут она почувствовала на себе ещё один посторонний предмет – что-то ощутимо сдавливало ей горло. Уж не эта ли удавка мешает ей колдовать?

Очень осторожно Нария снова попыталась пошевелиться. Новый приступ боли в каждой точке тела заставил застонать еще громче. Но попыток заставить кровь снова струиться по жилам Нария не оставила, медленно разрабатывая пальцы рук и ног, плечи, спину, живот, шею… Пока, наконец-то, боль не отступила, а она не смогла сесть. Правда со связанными за спиной руками получилось сделать это у нее далеко не сразу. Но получилось, и теперь она сидела в повозке, прислоняясь спиной к бортику. Так и воздуха под мешок стало проникать немного больше. Какое-то время Нария позволила себе отдышаться и подумать.

Судя по всему, её выследили и поймали. Вспомнился разговор с мамой, когда ей было лет десять. Тогда Нария спросила у мамы, почему ей приходится от всех скрывать, что она не такая как все.

- Запомни раз и навсегда, что в мире есть люди, которые охотятся на таких, как ты, - объяснила ей мама. - Называют их великой инквизицией. В наших землях это орден королевской инквизиции. Кто такой король, ты знаешь…

- А что нужно этой инквизиции или королю от таких, как я?

- Ничего. Они… - мама замолчала и явно какое-то время боролась с собой. Нарии даже показалось, что собирается она заплакать. – Они очень страшные люди. Запомни, инквизитор – твой самый злейший враг. Очень могущественный враг. И он может сделать так, что жизнь твоя окажется очень коротка. Потому ты и должна таиться от всех, не только от них. Человеческие языки бывают очень длинны, а у инквизиторов повсюду есть уши…

Тогда Нария поняла одно, что инквизиция – зло. И разговор этот с мамой вспоминала часто. Но лишь с годами она окончательно осознала, что же именно мама тогда ей пыталась втолковать. А то, что если ведьма попадает в лапы инквизитора, то живой оттуда она уже не вырвется. И как Нария ни хоронилась, ни скрывала от людей свою магию, именно это с ней и произошло.

Сколько она пробыла без сознания? Что сейчас – все еще утро, день или скоро ночь?.. На эти вопросы ответа не было, но судя по тому, как затекло её тело, схватили её уже довольно давно.

Повозка дернулась и остановилась. Послышались голоса:

- Сдаются ли тут комнаты на ночлег?

- И комнаты, и харчи… всё есть, господин. Позвать хозяина?

- Зови.

Кажется, они остановились возле постоялого двора. А комнатой интересовался ее пленитель. Это значит одно – близится ночь. Вот она и получила ответ на один из многочисленных вопросов.

- Что желает добрый господин? – в голосе говорившего Нария различила нотки подобострастия. Значит ли это, что её пленитель благородного происхождения?

- Комнату, ужин, сухое стойло и сено для коня.

- А в повозке у вас не… человек ли?

Повисла пауза, после чего подобострастия в голосе хозяина постоялого двора прибавилось. А еще Нария уловила примесь страха.

- О!.. Какая честь! Прикажете приковать ведьму цепями в подвале?

- Нет! Она пойдет со мной, - коротко отозвался тот, кто и оказывал эту самую честь.

Нария