Темная Прага - Кэрри Гринберг

Анна с трудом оторвалась от своей жертвы, в глазах ее полыхал безумный огонь, а рот был темно-красным от крови. Тонкая струйка стекла с зубов по подбородку, и вампирша нетерпеливо вытерла ее пальцами и принялась их жадно облизывать.

Тело Фридриха билось в предсмертных судорогах на полу рядом с Анной. Но он не был еще мертв. Он лишь с нескрываемой горечью и жалостью смотрел на свою дорогую невесту. Не с презрением, не с ненавистью или испугом, но с жалостью, до тех пор, пока взгляд его не потерял всякую осмысленность и не остекленел.

Этот взгляд Анна запомнила навсегда.

— Я ведь любил тебя, Анна…

Он умер, а глаза его так и смотрели на Анну с немым укором и болью. Анна несколько секунд смотрела на бездыханное тело, лежащее у нее на коленях. Ее друг, ее любимый, ее любовник…

Эдвард подошел к Анне и убитому Фридриху. Вампир нежно стер кровь с ее лица.

— Бедный герцог… Умереть от рук своей возлюбленной, что может быть драматичнее, — цинично произнес граф, окинув тело Фридриха насмешливым взглядом.

Анна несколько секунд смотрела на любимого, которого сама же лишила жизни. Во всем виновата она, одна она… Но графиня не испытывала сожаления или жалости. Она вообще ничего не испытывала в этот момент, кроме шока. И еще тупое удовлетворение.

— Мы должны торопиться, — рассудительный голос Эдварда вывел ее из транса.

Он помог ей подняться с пола и повернул лицом к себе, чтобы вампирша отвела наконец взгляд от трупа герцога.

— Finita la comedia, его уже не вернешь.

— Я хотела спасти его, но вместо этого убила. Я не хотела, но это было сильнее меня!

— Так бывает. Для него, возможно, это лучший выход.

Эдвард прижал ее к себе, успокаивая, хотя и понимал, что сейчас это бесполезно. Но он знал, что каждый из них поступил правильно. По-другому и быть не могло.

— Пани Анна! — снизу раздался звонкий голос Мартины. Она поднималась по лестнице.

— Что делать?! — девушка вцепилась в рукав Эдварда.

В ее взгляде, уже куда более человечном, читалась паника.

— Она не должна ничего узнать, — одними губами прошептала девушка.

«Да, Анна, что бы ты не говорила, но страх за собственную жизнь в тебе сильнее, чем эта лицемерная любовь к Фридриху», — подумал Эдвард, глядя на свою несчастную девочку.

— Иди в свою комнату и займи ее чем-нибудь, а я избавлюсь от тела, — приказал он.

Как только Анна ушла, вампир подошел к окну и, открыв ставни, посмотрел вниз. Под окном как раз росло дерево. Эдвард достал из шкафа герцога плащ с капюшоном, накинул его на себя и, перекинув труп через плечо, спустился по дереву вниз. Добравшись без приключений до кареты, уверенный, что его никто не заметил, граф бросил тело бедного Фридриха внутрь, а сам занял место кучера. Он щелкнул поводьями, и карета отъехала от дома.

Анна успела как раз вовремя, горничная еще не дошла до ее комнаты. Она быстро скинула пеньюар, забралась в постель и притворилась, что спит.

— Пани, ванна готова, — оповестила Мартина, входя в комнату. — Вы спите, пани? — она взглянула на умиротворенное лицо госпожи.

Анна подняла голову с подушки:

— Да… кажется, да, — пробормотала она, поправляя растрепанные, словно со сна, волосы.

— Вы выглядите куда лучше! — заметила Мартина, — это все бальзам тетушки Мадлен, он всегда помогает. Ванна уже не требуется?

— Думаю, нет.

— Спите спокойно, пани! Не забудьте, завтра с утра — примерка свадебного платья.

— Да, я… помню, — ответила девушка.

— Где ваш брат, пан граф? — заметила его отсутствие Мартина.

Вампирша скрипнула зубами. Не хватало еще, чтобы эта девушка что-нибудь заподозрила.

— Он спустился в библиотеку, за моей любимой книгой.

Эдвард и вправду спустя некоторое время поднялся с томиком Мольера в руках. Судя по его виду, он был доволен собой и жизнью.

— Сегодня ночью мне больше ничего не понадобится, Мартина, — Анна чуть заметно улыбнулась брату, принимая из его рук «Любовь-целительницу», однако, едва прочтя название, изменилась в лице.

— Я рада, что вам лучше, пани, — улыбнулась Мартина, — спокойной ночи.

Как только дверь за горничной закрылась, Анна с остервенением бросила книгу в Эдварда. Граф лениво уклонился от летящего в него тома.

— Целительница?! Любовь не может исцелить, она лишь убивает все вокруг себя — моя любовь! Я убила Фридриха! — она вцепилась в Эдварда, тряся его за плечи.

— Сегодня твоя любовь исцелила тебя, отдав свою кровь, — он успокаивающе погладил Анну по голове.

— Но ведь это я виновата в его смерти!

— О-о, тогда тебе придется винить себя в тысячах смертей, но ты ведь никогда не придавала значения такой мелочи, как человеческая жизнь.

— Но я не желала его смерти… Я хотела, чтобы он был счастлив. Правда, — неуверенно добавила она.

— Нет, Анна, ты хотела сама быть счастливой, и для этого тебе нужен был Фридрих. А теперь все случилось так, как случилось, и нет нужды больше это обсуждать. Лучше расскажи мне, как прошло твое путешествие на Восток?..

Улицы Праги

Ночь. Ночь охоты, которая, как и всегда принесет свои результаты. Прага. Город, в котором эта женщина когда-то жила. И жила довольно долго. И как тогда, ее привел сюда след одного из них. След из Будапешта. Там она упустила его, здесь же такого не повторится.

Отдернув край шторы, Ева посмотрела в окно. Фонари еще не зажглись, а небо уже затянули непроницаемые тучи. На несколько минут Прага погрузилась в кромешную темноту.

Пора.

Ева, взяв со стола несколько кинжалов, направилась к выходу из дома. И вряд ли кто-то мог заподозрить в этой миловидной женщине непримиримую убийцу. Убийцу вампиров.

С того момента, как она покинула дом, прошло около часа. Может, немного больше. Но ночами время тянулось как-то по-особенному, оно будто замедляло свой ход. А стрелки часов, делая шаг вперед, тут же делали два шага назад.

Она привыкла к этому, как и ко многому другому в своей, пусть и не бесконечной, но слишком затянувшейся жизни. Но пока есть они, есть смысл ее существования. Она не может позволить себе такую роскошь, как смерть. Позже. Возможно, потом, но не сейчас…

Завернув за угол, Ева медленно втянула ночной воздух.

«Ты уже рядом… или лучше сказать, что рядом я?» — мысленно обратилась она к своему невидимому врагу. Нет, он ее не слышал. Он просто не мог ее услышать, она обращалась в никуда, в пустоту и в пространство, разделявшее сейчас двух охотников, один из которых в скором времени сам неминуемо станет жертвой.

Она увидела его почти сразу же, после того как учуяла. Да, он был именно тем, кого она искала. Именно тем, кто в Будапеште убил десятилетнего ребенка, оставив его родителям только слезы утраты и ноющее чувство боли в груди при виде детских игрушек.

Все было так, как она и ожидала: он вновь лишал жизни невинное создание. Возможно, впрочем, что не такое уж и невинное, но этот момент мало ее занимал.

— Jo ejszakat,[2] — глухо поздоровалась Ева, нащупывая в темноте рукоять кинжала.

Обернувшись, вампир устремил взгляд своих немигающих глаз на того, кто посмел прервать самое важное занятие в его бесконечной жизни. Он не знал ее. Но определенно уже ненавидел, и жажда завладеть жизнью незваной гостьи за доли секунды овладевала сознанием. Со звериным рыком, отбросив бездыханное тело своей жертвы в сторону, тварь, выпрямившись с нечеловеческой скоростью, двинулась в направление нового объекта своего неутолимого голода.

Больше ничего не говоря, охотница одним рывком вытащила кинжал, в любую секунду готовясь отразить атаку. Да… Именно в этот момент они становились из охотников жертвами ее, не знающей жалости и имеющий только один исход, охоты.

Нападение. Еще одно… и еще. Мгновенная потеря контроля над ситуацией открыла врагу путь за ее спину. Она знала, что он им воспользуется. Подлая тварь. Они никогда не могли вести честный бой.

Ева резко обернулась, так, что тугая коса темных волос хлестнула ее по плечу. Тварь была над ней, всего в нескольких сантиметрах от ее шеи и завораживающе бьющейся сонной артерии под светлой кожей.

Вампир упал вместе с охотницей на грязную мостовую с победоносным рыком, отбросив в сторону ее кинжал, так, что сталь, соприкоснувшись с каменной облицовкой дома, издала пронзительный скрежет. Больше он не чувствовал опасности за свою шкуру и с деланной медлительностью повернул ее голову набок.

— Чудесная шейка… — будто пробуя на вкус это словосочетание, протянул вампир, мертвой хваткой сдавливая ее горло.

— Покойся с миром, дитя Иуды, — в ответ прохрипела Ева, вонзая в его грудь прямо в сердце один из своих серебряных ножей.

Он не успел перехватить оружие — и лишь пепел, струясь по ее одеждам, осыпался на каменную мостовую. Он совсем недавно стал вампиром…