Приключения и первая любовь - Вера Иванова

Добравшись после обеда до кровати, Нина сразу же заснула, а Инна достала дневник и спряталась под одеялом. Недавнее происшествие на реке было забыто, его потеснило нечто гораздо более важное, настолько невероятное, что захватывало дух и кружилась голова. Надо было прийти в себя, собраться с мыслями – и записать то, о чем она только что узнала из эсэмэски и что теперь полностью занимало ее сердце и мысли.

«Он здесь! Герман приехал и остановился с ребятами совсем рядом, на холме за мысом! Он сделал это ради меня, и теперь мы снова сможем быть вместе! Я не представляла, как смогу продержаться целую смену без него – и вот теперь разлуки больше нет!»

Весь тихий час, так и не сомкнув глаз, она писала – сначала в дневнике, подсвечивая себе мобильником, а потом в самом мобильнике, отправляя эсэмэски. Теперь, когда парень с кошачьими глазами был рядом, она чувствовала себя совершенно счастливой.

Часового сна Нине оказалось мало – а ведь еще недавно она «лайкнула» вКонтакте в группе лагеря «Звездочка» обращение к начальнику об отмене тихого часа.

Теперь же, после утомительных тренировок, хотелось поспать еще минимум столько же, а то и не вставать до ужина.

Но по плану вожатой Марины Ивановны четвертому отряду предстояло еще одно важное занятие – репетиция пьесы.

К традиционной Неделе театра каждый отряд должен был поставить спектакль. В этом году Неделя была посвящена творчеству Пушкина, и накануне, по совету Марины Ивановны, четвертый отряд выбрал «Сказку о мертвой царевне и семи богатырях», хотя сами актеры хотели что-нибудь более взрослое – «Евгения Онегина», «Капитанскую дочку» или одну из «Повестей Белкина».

– Там много текста, вы не справитесь! – охладила пылкие головы Марина Ивановна. – А тут детские стихи, это легко!

«Сказку» восприняли без энтузиазма и на репетиции после тихого часа даже женские роли разбирали неохотно, а уж мужские пришлось распределять в приказном порядке.

Но и тогда никто из парней так и не согласился на роль Царевича, хотя Царевна нашлась сразу же: ею стала, конечно же, Инна.

– Придется вам усилить актерский состав, – обратилась Марина Ивановна к Федору. – Выручайте! Берите роль Царевича себе.

– Я?! Играть на сцене? Ну нет! Ни за что! – замахал руками Федор.

– И что же вы тогда хотите от своих подопечных? – с насмешкой проговорила Марина Ивановна. – Какой же вы им пример подаете?

Федор сердито насупился. Возразить было нечего. Все правильно! Как же он будет требовать от других старания и хорошей работы, если сам ничего не хочет делать?

– Ладно. – Он сердито выхватил у старшей коллеги листок с текстом. – Только я не смогу на все репетиции ходить, у меня по расписанию в это же время тренировка с футболистами.

– А вы и их приводите! – коварно улыбнулась Марина Ивановна. – У нас как раз массовки не хватает! К тому же тренировки начинаются только завтра, и уж сегодня-то вы сможете поработать в полную силу, не так ли?

От возмущения Федор снова онемел и с трудом сдержался, чтобы не ответить резкостью и не скомкать злосчастный листок.

Но все же тактика вожатой сработала: узнав, что Федор собирается участвовать в спектакле, футболисты всей командой тоже записались в актеры.

Нине досталась роль Солнца. Текста было всего несколько строчек, и она быстро выучила их.

Ей понравилось на репетиции. В школе она никогда не участвовала в спектаклях, и это был ее первый опыт. Оказалось, что у нее почти нет сценического страха – по крайней мере, за несколько минут, проведенных на сцене, испугаться она не успела. Зато после этого можно было сколько угодно стоять за кулисами и наблюдать за остальными.

И Нина могла бы стоять там бесконечно – теперь, когда Федор стал Царевичем. Правда, было немного грустно, что он разыгрывал любовную историю с Инной-Царевной, но это же был только спектакль! В жизни все могло быть и по-другому… К тому же на первой репетиции сцена Царевича с Царевной выглядела довольно смешно: оба актера читали роли по бумажкам, деревянными голосами, то и дело запинаясь.

Во время перерыва Нина стала невольной свидетельницей короткого разговора вожатых:

– Ну нет у меня таланта, чего вы от меня хотите! – сердился Федор.

– Это все отговорки! – не отступала неумолимая Марина Ивановна. – Вы просто не хотите, не стараетесь! А у тебя что, Инна? Ты-то что спотыкаешься на каждом слове? Словно читать разучилась!

– Дислексия! – усмехнулась Царевна. – Плохо читаю и запоминаю. Зато хорошо слышу и пишу!

Остальные актеры тоже читали роли по бумажкам, зато Нину Марина Иванова похвалила: она была единственной, кто успел выучить свои слова наизусть.

После репетиции Нина пошла в библиотеку и взяла томик Пушкина – его не было на ее полке с книгами. Роль мертвой царевны оказалась несложной – она выучила ее, пока фотографировала текст на планшет.

А потом она на всякий случай решила выучить еще и слова Царевича.

Пушкин еще не скоро отправился на полку в библиотеке. Закончив со сказкой, Нина начала читать другие стихи – и зачиталась так, что не могла остановиться.

Ее поэтическая коллекция на планшете пополнилась новыми стихотворениями, некоторые из которых она сразу же начала учить наизусть.

Инна была права – время в лагере летело не просто быстро, а стремительно. Не успела Нина почитать Пушкина, как начался ужин, а после столовой надо было сразу же переодеваться на дискотеку.

Предвкушая новую встречу с Федором, Нина начала прихорашиваться. Она рассчитывала на помощь Инны, но на этот раз подруга не спешила с советами: она выглядела рассеянной, погруженной в себя. В итоге Нина выбрала наряд из собственного шкафа – это были джинсы и пестрый топ. Не айс, конечно, и не розовое платье – но что делать, сойдет и так. Зато можно было не париться с обувью и довольствоваться кедами.

Каково же было ее удивление, когда Инна тоже не стала надевать платье! Проигнорировав яркий ворох на плечиках, она извлекла из глубины полки серые невзрачные брючки-скинни, синюю футболку и джинсовую жилетку. А ноги всунула в стоптанные кроссовки.

– Ты ничего не перепутала? – поинтересовалась озадаченная Нина. – Мы вроде не на прогулку в лес собираемся, а на дискотеку!

– Кто куда, – рассеянно заметила Инна, потом спохватилась: – Ну да, конечно! Просто я решила сегодня дать другим шанс поблистать!

Нина скептически отнеслась к такому объяснению. Было ясно, что у Инны на уме что-то свое и делиться с подругой она не хотела.

На этот раз дискотека не удалась. Отдыхающие, утомленные интенсивной лагерной жизнью, скучали и постоянно зевали, танцующих было мало, чувствовалось, что все с нетерпением ожидают отбоя. А может быть, это немыслимая духота так на всех влияла – в этот вечер даже сумерки не принесли прохлады.

Нине так и не удалось потанцевать с Федором: весь вечер он что-то жарко обсуждал с Игорем Савкиным и ни разу не вышел на площадку. Правда, один раз ее пригласили: это был Витек Артамон, и она потанцевала с ним один танец, хотя он был ниже ростом, ей до плеча.

После этого танца она предвкушала насмешки Инны, но подруга куда-то запропастилась.

Витек не отходил он Нины, явно собираясь пригласить ее еще раз, и, чтобы отвязаться, она решила пойти поискать подругу. Артамон пытался навязаться в спутники, но девушке удалось улизнуть.

Нина нашла Инну на берегу реки, у пирса. Болтая ногами, подруга сидела на пристани, напряженно вглядываясь в темную даль.

– Кто это? – сердито вскрикнула она, когда Нина, подкравшись сзади, закрыла ладонями ее глаза.

– Свои, – растерялась Нина: она не ожидала такой неприветливой реакции.

– А, это ты, – ответила Инна скучным голосом, как будто и вправду была не рада.

У реки было свежо, уходить не хотелось. Полная луна освещала все вокруг лучше фонарей – это было кстати, потому что фонари работали только в центральной части лагеря.

Некоторое время девушки сидели молча. Потом Нина легла на спину и начала разглядывать звездное небо, вслушиваясь в плеск волн.

– Тебе не пора? – спросила вдруг Инна. – Скоро отбой.

– А тебе? – лениво поинтересовалась Нина. Она очень хотела спать, глаза слипались, подняться не было сил.

Неожиданно Инна вскочила:

– Все! Пойдем, пора.

– Пойдем. – Нина, кряхтя, встала, отряхнула джинсы. Потом бросила последний взгляд на темную реку – и вдруг увидела вдалеке, на высоком холме, мерцающий огонек.

– Ты идешь? – нетерпеливо поторопила Инна.

– Погоди… Там какой-то огонь, видишь? – Нина схватила Инну за руку.

– Ничего не вижу… Ах, это! Да это фары от машины, не переживай. Кто-то едет по лесной дороге, – в голосе Инны звучало странное волнение.

– Фары? Может быть, и фары… – с сомнением произнесла Нина.

Она вспомнила вдруг о том, что поездки в лес запрещены, – и ей стало неуютно.