Пекарь-некромант. Часть 2 - Андрей Анатольевич Федин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 26
Я решил совместить разговор с Релом Музилом и завтрак. Потому что утром неожиданно для себя с головой погрузился в работу и не удосужился поесть – теперь намеревался исправить эту оплошность. Пока я заваривал чай, сетка с хлебом исчезла из рук бандитского атамана. Похоже, Крюк явился ко мне не в одиночку – успел передать покупки своим спутникам. Но в мою гостиную он поднялся один. По словам призрака, в моё отсутствие Музил не скромничал: прошелся по комнатам, заглянул и в мою спальню, где на полу всё ещё лежал нож ночного гостя. Но атаман ни к чему не прикасался – только смотрел.
Заслышав мои шаги, Рел Музил вернулся в гостиную, уселся на то же место, что и в прошлый раз – лицом к ведущей на первый этаж лестнице. Скамья под ним тоскливо заскрипела, но вскоре умолкла, смирившись со своей участью. При дневном свете Крюк выглядел не таким грозным, каким казался вчера в полумраке: походил на большого плюшевого мишку, а не на дикого лесного медведя, как при прошлой нашей встрече. И улыбка его смотрелась вполне дружелюбно и приветливо. Хотя я нисколько не сомневался: Музил мог точно так же улыбаться, сжимая своими ручищами мою шею и наблюдая за тем, как я задыхаюсь.
Расставил на столе чашки и тарелки с хлебом (ну а чем ещё мне угощать гостя?), занял своё место – напротив атамана. Сперва я намеревался изображать простака – нести всякую чушь о погоде, о ценах на рынке, о видах теста и прочей ерунде, которой меня время от времени пичкал мастер Потус. Но не сумел перебороть лень. Да и не очень-то хотел в глазах своего гостя выглядеть идиотом. Потому просто молчал, дожидаясь, пока Рел Музил сам начнёт разговор. Ещё из опыта прошлой жизни помнил, что именно многозначительное молчание, а не умные рассуждения, придают тебе в глазах собеседника вид мудреца.
Крюк заграбастал с тарелки кусок батона, поднёс его к лицу – понюхал.
- А почему не принёс сырный? – спросил он.
- Сырный хлеб лучше есть перед свиданием с дамой, господин Музил, - сказал я. – Тогда он будет уместен. Не рекомендую употреблять его перед деловой встречей – испортит настрой, уведёт мысли в сторону от работы. И… создаст ещё некоторые неудобства, которые при встрече с дамой неудобствами не покажутся. А вот медовый хлеб – напротив: поможет сосредоточиться на деле, взбодрит, повысит внимательность.
Бандит хмыкнул. Хитро прищурился.
- Даже так? – сказал он.
С затаённой опаской посмотрел на порезанный тонкими ломтиками хлеб. Словно усомнился в его съедобности. Мне пока не доводилось видеть, чтобы в этом мире кто-либо нарезал хлеб, как я – здесь его едва ли не рубили на здоровенные куски. Но я никак не мог избавиться от старой привычки: нарезал караваи, как для тостера. Крюк кивнул, соглашаясь либо с моими словами, либо со своими неведомыми мне предположениями.
- Не знал о таких тонкостях, пекарь. Учту. Правду, значит, говорят, что ты учёный. Хоть и молодой. Да. Нужно было взять медового побольше: дел сегодня будет много – бодрость и внимательность мне не помешают. А потом и сырный пригодится. Для свиданок с бабами, говоришь, он хорош? Бывает же такое. Хм. Угадал я с покупкой. Хотя пока прекрасно справляюсь и без него.
Он решительно затолкал кусок хлеба в рот – целый кусок.
Замер, прислушиваясь к ощущениям.
Запил хлеб чаем, снова уставился на меня.
- Ты правильно понял, пекарь, - заявил Рел Музил. – Я к тебе сейчас не просто чаи гонять пришёл. Чай у меня и дома есть – там его заваривают ничуть не хуже, чем это делаешь ты. Да и хлеб твой я прикупил – так, по ходу. Хотя всё равно отправил бы за ним. Да. Я пришёл, чтобы кое-что перетереть с тобой, пекарь. С глазу на глаз. Так что у меня действительно есть к тебе разговор. Да. Можно сказать: деловой.
«Какие это у него к тебе дела? – проскрипел в моей голове голос старого пекаря. – Не нужно нам его дел! Нам и своих дел хватает. Не слушай этого душегуба, парень! Он и в детстве умел складно врать. Даже когда я поймал его на горячем – пел такое, что заслушаешься. Знаю я эти его россказни. Не связывай с этим бандюгой, етить его! Что бы он тебе ни предложил – отказывайся!»
Призрак нервно прохаживался за спиной бандитского атамана. Моё воображение вынудило его скрестить на груди руки и угрюмо склонить голову. Мне всё не удавалось понять: на облик привидения больше влияет его настроение или моя фантазия? Я едва заставлял себя не вертеть головой, следя взглядом за яркой фигурой призрака. Надеялся, голубоватое свечение привидения не отражалось в моих глазах.
Я вцепился взглядом в переносицу Рела Музила, избегая двигать глазами вслед за передвижением мастера Потуса. Похоже, бандитский атаман не ожидал от меня такого пристального внимания. Или переход от показной вежливости к столь же напускной серьёзности в моём исполнении оказался слишком резким. Потому что весёлость исчезла с лица бандита, а правая щека атамана нервно дёрнулась.
- Я вас внимательно слушаю, господин Музил, - сказал я.
Крюк шумно вздохнул, поковырял ногтем в зубах.
Не спускал с меня глаз.
- Не буду ходить вокруг, да около, - сказал он. – Да. Сразу напомню тебе, пекарь, что ты сейчас живёшь на моей земле. Я тебя сюда не звал. Да. Но и не прогоняю. Во всяком случае, пока. В твои дела я не лезу: своих хватает. Но! Зачем бы ты сюда ни явился, кулинар, знай: тут я отвечаю за порядок. Я! Пока твоя пекарня исправно платит – она спокойно работает. Таковы правила. Но твоя шкура – это твоя забота. Не моя. Сечёшь?
Бандитский атаман чуть склонил на бок голову. Продолжал щуриться, будто целился в меня из невидимого оружия. Показалось, что он пытался не то запугать меня, не то показать мне свой серьёзный настрой. Его глаза блестели, точно льдинки и казались столь же холодными. А лысина блестела, подобно смазанному маслом колобку из сырого теста.
- Секу, - сказал я.
Кивнул.
- Поправьте, если я
