Страх и трепет - Амели Нотомб

— Что она еще натворила?

Господин Унадзи показал ей какой-то счет и одновременно книгу учета.

Она закрыла лицо руками. При одной мысли, что меня ожидает, к горлу подступила тошнота.

Они листали страницы и отмечали разные счета. Затем Фубуки потянула меня за руку к столу и молча сунула мне под нос цифры расходов, вписанные моим немыслимым почерком.

— Вы не способны правильно переписать сумму, если в ней больше четырех нулей. Каждую сумму вы произвольно увеличиваете или уменьшаете по крайней мере на один ноль!

— Надо же, я и сама теперь это вижу.

— Вы понимаете, что натворили? Сколько недель нам понадобится, чтобы выявить все ваши ошибки и внести исправления?

— Но с этими бесконечными нулями так легко запутаться…

— Заткнитесь!

Она схватила меня за руку и потащила вон из нашего офиса. Втолкнув меня в пустой кабинет, она закрыла дверь и начала свой допрос:

— Вам не стыдно?

— Очень стыдно, — сказала я жалобно.

— Нет, не стыдно! Вы что, думаете, я дура? Вы нарочно сделали столько идиотских ошибок, чтобы отомстить мне!

— Нет! Клянусь вам!

— Не клянитесь! Вы разозлились на меня за то, что я донесла на вас за вашу работу на отдел молочных продуктов, и решили выставить меня на всеобщее посмешище!

— Это я себя выставила на посмешище, а не вас.

— Я ваша непосредственная начальница, и все знают, что это я определила вас на эту должность. Значит, я несу ответственность за все ваши действия. И вы это знаете. Вы ведете себя так же подло, как все западные люди: ваши личные амбиции вам дороже интересов компании. Чтобы отомстить мне, вы пошли на саботаж и решили сорвать работу бухгалтерии, зная, что ответственность за это ляжет на меня!

— Ничего такого не было! Я ошиблась совсем не нарочно!

— Не отпирайтесь! Я знаю, что сообразительностью вы не отличаетесь, но даже последняя дура не сделает таких ошибок!

— А вот я сделала.

— Хватит! Я знаю, что вы лжете.

— Фубуки, честное слово, это получилось нечаянно.

— Честное слово! Что вы знаете о чести? — воскликнула она с презрительным смехом.

— Представьте себе, что понятие чести существует и на Западе.

— Вот как! И вы считаете делом чести признавать себя последней дурой?

— Не думаю, что я такая уж дура.

— Вы или предательница, или умственно отсталая. Одно из двух.

— Я — ни то и ни другое. Бывают вполне нормальные люди, которые не способны переписывать бесконечные колонки цифр.

— В Японии таких людей нет.

— Кто же решится оспаривать японское превосходство? — сказала я, изображая раскаяние.

— Если у вас с головой не все в порядке, следовало меня предупредить. Я бы не поручала вам эту работу.

— Я не знала, что у меня не все в порядке с головой. До сих пор мне не приходилось переписывать столько цифр.

— У вас очень странная психическая болезнь. Эти цифры может переписать любой дурак.

— Просто это свойство людей моего склада: если наш мозг не востребован, он погружается в спячку. Отсюда все мои ошибки.

Воинственное выражение лица сменилось у Фубуки веселым удивлением:

— Ах, так ваш мозг засыпает, не будучи востребованным? Какая оригинальная мысль!

— По-моему, самая банальная.

— Хорошо. Я придумаю для вас работу, которая разбудит ваш мозг, — со злорадным смешком произнесла моя начальница.

— Могу я пока помочь господину Унадзи исправить допущенные мною ошибки?

— Ни в коем случае! Вы и так уже причинили нам слишком много вреда!

Не знаю, сколько времени потребовалось моему злосчастному коллеге, чтобы навести порядок в той путанице, которую я устроила в книгах учета. Но Фубуки Мори хватило всего двух дней, чтобы придумать мне работу, соответствующую, на ее взгляд, моему умственному развитию.

Придя утром на работу, я увидела на своем столе огромную папку с документами.

— Вы должны проверить командировочные отчеты наших сотрудников, — сказала Фубуки.

— Опять бухгалтерская работа? Но я же объяснила, что совершенно к ней не способна.

— Зато эта работа разбудит ваш мозг, — ответила она с ехидной улыбкой.

Открыв папку, она стала объяснять мне задание:

— Вот, к примеру, финансовый отчет господина Сираная о его расходах во время командировки в Дюссельдорф. Вы должны перепроверить все счета, и если выявится хотя бы малейшая неточность, ее нужно учесть при возмещении его расходов. Поскольку большую часть счетов он оплачивал в марках, вам придется выяснить, каков был курс марки на день оплаты. Не забывайте, что курс меняется ежедневно.

Наступили самые кошмарные дни в моей жизни. Время для меня будто остановилось, и жизнь превратилась в бесконечную пытку. Сколько я ни пересчитывала, мой результат ни разу даже приблизительно не совпал с теми суммами, которые я должна была проверять. Например, если по расчетам сотрудника «Юмимото» компания обязана была возместить ему потраченные 93 327 иен, то у меня получалась совсем другая сумма — 15 211 или 172 045 иен. И очень скоро я поняла, что ошибается вовсе не сотрудник компании, а я. Безуспешно промучившись весь первый день, я перед уходом сказала Фубуки:

— Мне кажется, я не смогу выполнить это задание.

— Но ведь эта работа пробуждает мозг, — последовал ее невозмутимый ответ.

— Но у меня ничего не получается, — пожаловалась я.

— Ничего, освоитесь.

Но я не освоилась. Было ясно, что, несмотря на все мои героические усилия, я абсолютно не способна справиться с подобными операциями.

Моя начальница взяла у меня папку, чтобы доказать, как это просто. Она принялась проверять счета, и ее пальцы с молниеносной быстротой забегали по кнопкам калькулятора, на которые она даже не смотрела. Потратив на это менее четырех минут, она объявила:

— Мой результат с точностью до одной иены совпал с итоговой суммой господина Сайтамы.

И она поставила свою печать на его отчет.

Подавленная очередным подтверждением своей неполноценности, я снова взялась за непосильную для меня работу. Промаявшись двенадцать часов кряду над одним из отчетов, я так и не пришла ни к какому результату, в то время как Фубуки справилась с такой же работой всего за три минуты пятьдесят секунд.

Не знаю, сколько прошло дней, когда она заметила, что я еще не проверила ни одного отчета.

— Ни одного! — воскликнула она.

— Ни одного, — печально согласилась я, ожидая новой кары.

Но она лишь показала на календарь и строго напомнила:

— Не забывайте, что вы должны закончить эту работу к концу месяца.

Уж лучше бы она накричала на меня.

Прошло еще несколько дней. Моя жизнь превратилась в сущий ад: я без конца считала и пересчитывала столбики цифр, получая каждый раз совершенно новый результат, с бесконечными десятыми и сотыми долями. В моем мозгу все эти длинные цифры смешались в общую кашу, и я уже не могла отличить одни от других. Решив, что у меня нелады со зрением, я обратилась к окулисту, но он объявил, что с глазами у меня все в порядке.

Цифры, которые всегда восхищали меня своей пифагорейской величественной красотой, стали моими злейшими врагами. Калькулятор тоже норовил мне все время напакостить.

Мало того, что Фубуки и без того считала меня умственно неполноценной, у меня вдруг выявился загадочный синдром: стоило мне больше пяти минут поработать с калькулятором, как возникало ощущение, что рука движется в каком-то липком вареве, словно опущенная в густое картофельное пюре. Четыре пальца полностью немели. И только указательный еще слегка шевелился и с непонятной для посторонних глаз медлительностью неуклюже нажимал на кнопки.

Прибавьте к этому мою редкостную невосприимчивость к цифрам, и вы легко вообразите, как плачевно я выглядела. Каждая новая цифра повергала меня в такое же изумление, какое испытал на своем необитаемом острове Робинзон, встретив там Пятницу. Пребывая в полной оторопи, я непослушной рукой еще должна была ввести эту цифру в калькулятор. А глаза тем временем непрерывно перебегали с бумаги на экран и обратно, чтобы по дороге не потерять ни одной запятой или нуля. Самое странное, что, несмотря на все мое сверхтщание, я ухитрялась делать чудовищные ошибки.

Однажды, когда я вот так с грехом пополам тюкала по калькулятору, я подняла глаза и поймала удивленный взгляд моей начальницы.

— Что с вами? — спросила она.

Чтобы объяснить ей свое состояние, я рассказала ей о синдроме картофельного пюре, который сковывал мою руку. Я надеялась вызвать у нее сочувствие.

Но в ответ на мои откровения в ее прекрасных глазах я прочитала: «Я так и думала: она просто слабоумная, и ничего больше».

Месяц подходил к концу, а работы все не убывало.

— Вы действительно не симулируете? — спросила меня Фубуки.