Сад костей - Герритсен Тесс

– Понимаю, – кивнул Венделл, но, видимо, ничего не понял, потому что улыбка его остыла, а сам он собрался уходить.

– Это не потому, что я не хочу…

– Что же, ладно. Возможно, в другой раз.

«Другого раза не будет», – думал Норрис, наблюдая за тем, как Венделл выскочил на улицу и забрался в экипаж к своим товарищам. Кучер щелкнул хлыстом, и экипаж понесся прочь, разбрызгивая лужи. Норрис представил себе разговор, который состоится между тремя сидевшими в экипаже друзьями. Они наверняка поразятся, что простой фермерский мальчишка из Белмонта позволил себе отклонить приглашение. Будут строить догадки: что же, если не встреча с прелестницей, могло оказаться важнее. Норрис стоял на крыльце, вцепившись в перила. Как горько, что ничего нельзя изменить, что многое никогда не сбудется.

Экипаж Эдварда Кингстона скрылся за углом, увлекая молодых людей к очагу, сплетням и веселой дружеской пирушке. «Пока они будут сидеть в теплом „Урагане“, – размышлял Норрис, – я займусь совсем иным делом. Которым, если бы мог, никогда бы не стал заниматься».

Он решительно шагнул навстречу ливню и пошел по лужам в сторону своего жилища, чтобы переодеться в старые вещи и снова выйти под дождь.

Здание, оказавшееся конечной целью его путешествия, было таверной на Брод-стрит, неподалеку от доков. Здесь не встретишь щеголеватых выпускников Гарвардского колледжа, попивающих ромовый флип. Но случись подобному джентльмену забрести в «Черную балку», он, оглядев помещение, тут же понял бы: не стоит спускать глаз со своих карманов. В тот вечер – как, впрочем, и в любой другой – карманы Норриса были почти пусты, а его захудалый плащ и заляпанные грязью брюки вряд ли заинтересовали бы вора. Он уже был знаком с большинством завсегдатаев, и они прекрасно знали о его скромном достатке. Когда Норрис переступил порог, кое-кто скользнул по нему взглядом – мол, кто это пожаловал, – а затем снова равнодушно уставился в свой стакан.

Норрис направился к барной стойке, за которой круглолицая Фанни Берк разливала эль. Она подняла на него маленькие злые глаза:

– Ты опоздал, и настроение у него скверное.

– Фанни! – орали посетители. – Мы получим эль на этой неделе или как?

Женщина перенесла стаканы на их стол и с грохотом поставила перед мужчинами. Пряча деньги в карман, она снова прошествовала к бару.

– Он там, за домом, с повозкой, – сказала она Норрису. – Ждет тебя.

Юноше не удалось поужинать, и он голодными глазами взглянул на буханку хлеба, которую Фанни припрятала за стойкой, однако не решился попросить кусочек. У Фанни Берк бесплатно ничего не допросишься, даже улыбки. В желудке заурчало, однако Норрис толкнул дверь и двинулся по темному коридору, заваленному ящиками и хламом, а затем снова вышел на улицу.

На заднем дворе пахло мокрым сеном и конским навозом; бесконечный дождь превратил землю в грязное месиво. Из-под навеса конюшни послышалось ржание, и Норрис заметил, что лошадь запряжена в телегу.

– В следующий раз не стану дожидаться тебя, мальчишка! – Из темной конюшни показался муж Фанни, Джек. Притащив две лопаты, он закинул их в повозку. – Хочешь, чтобы тебе платили, приходи к назначенному часу. – Крякнув, он забрался в телегу и взял в руки поводья. – Ты едешь?

В тусклом свете фонаря, висевшего на конюшне, Норрис видел, что Джек смотрит на него, и в очередной раз оказался в замешательстве, не зная, на каком глазе сосредоточиться. Левый и правый глядели в разные стороны. Косой Джек – вот как молва окрестила этого человека. Но назвать его так в лицо никто не осмелился бы.

Забравшись в телегу, Норрис сел рядом с Джеком; тот не стал дожидаться, пока юноша как следует устроится на скамье, а сразу же нетерпеливым щелчком кнута погнал лошадь вперед. Они покатили через грязный двор в задние ворота.

Дождь молотил по шляпам, ручейками стекал по плащам, но Косой Джек, казалось, не замечал этого. Он сидел рядом с Норрисом, сгорбленный, словно горгулья, натягивая поводья каждый раз, когда лошадь замедляла шаг.

– Далеко мы едем на этот раз? – спросил Норрис.

– За город.

– Куда?

– Какая разница? – Джек прочистил горло и смачно сплюнул на землю.

Разницы не было никакой. Норрис понимал, что ему придется просто перетерпеть эту ночь, какой бы печальной она ни оказалась. На ферме он никогда не боялся тяжелого труда, ему даже нравилось ощущать боль усталых мышц, но после такой работы любому грозили бы кошмарные сны. Точнее, любому нормальному человеку. Взглянув на своего спутника, Норрис задумался: от чего именно Джека могут мучить кошмары, если они вообще когда-нибудь ему снятся?

Повозку трясло по булыжникам, и из дальнего угла телеги слышался грохот лопат – постоянное напоминание о неприятной работе, которая ждала впереди. Норрис подумал о своих коллегах – они наверняка сидят сейчас в теплом «Урагане», допивая последние капли спиртного и собираясь расходиться по домам, чтобы предаться изучению «Анатомии» Вистара. Он бы тоже предпочел погрузиться в занятия, но это была сделка с колледжем, сделка, на которую он с радостью согласился. «Все это ради высшей цели, – думал он, пока они выезжали из Бостона, направляясь на запад, пока гремели лопаты, а повозка поскрипывала в такт словам, стучавшим в его голове: „Высшая цель. Высшая цель“».

– Два дня назад проезжал этой дорогой, – снова сплюнув, начал Джек. – Останавливался вон в той таверне. – Он указал пальцем туда, где сквозь пелену дождя Норрис заметил светящееся окно. – Чудесно поговорили мы с владельцем-то.

Норрис молчал, ожидая продолжения. Есть какая-то причина, по которой Джек заговорил об этом. Он никогда не разводил болтовню на пустом месте.

– Сказал мне, мол, у них в городке целая семья – две молодые дамы и брат ихний – хворает, чахоткой мучается. Совсем плохие, мол. – Джек издал звук, напоминавший смешок. – Придется завтра снова туда наведаться, проверить, собрались ли они преставиться. Повезет, так получим трех сразу. – Джек взглянул на Норриса. – Для этого дельца ты мне понадобишься.

Норрис сдержанно кивнул – его отвращение к этому человеку внезапно возросло настолько, что он с трудом усидел на месте. Хотелось отодвинуться подальше.

– О, ты, видно, считаешь, что слишком хорош для этого, – заметил Джек. – Верно?

Норрис не ответил.

– Слишком хорош, чтобы якшаться с такими, как я.

– Я делаю это для всеобщего блага.

Джек рассмеялся:

– Ты ж фермер, а говоришь, будто богач какой. Думаешь, удастся сколотить состояние, да? Жить в роскошном доме…

– Не в этом дело.

– Ну и дурак ты после этого. В чем же еще дело, если не в деньгах?

Норрис вздохнул:

– Да, господин Берк, вы, конечно же, правы. Только из-за денег и стоит трудиться.

– Думаешь, сможешь стать одним из тех джентльменов? Думаешь, они будут приглашать тебя на приемы, где устриц едят, позволят ухаживать за своими дочерьми?

– Пришли новые времена. Теперь каждый может возвыситься над своим положением.

– Считаешь, они об этом знают? Гарвардские джентльмены-то? Считаешь, привечать тебя станут?

Норрис молчал, раздумывая, есть ли зерно истины в словах Джека. Его мысли снова вернулись к Венделлу Холмсу, Кингстону и Лакауэю, сидевшим в «Урагане» плечом к плечу со своими собратьями, в таких же отлично сшитых костюмах. Совсем другой мир, бесконечно далекий от «Черной балки», этого царства пропащих, которым правит Фанни Берк. «А ведь сегодня я тоже мог оказаться в „Урагане“, – подумал он. – Венделл приглашал меня, но вот вопрос: из вежливости или из жалости?»

Джек хлестнул поводьями, и телега с грохотом помчалась вперед по грязи и рытвинам.

– Еще ехать и ехать, – пояснил он, а потом громко хмыкнул. – Надеюсь, тутошнему джентльмену поездка пришлась по нраву.

Когда Джек наконец остановил повозку, одежда Норриса уже промокла насквозь. Вылезая из телеги, окоченевший от холода, дрожащий юноша почувствовал, что мышцы его почти не слушаются. Его ноги по щиколотку погрузились в грязь.