Ленин - Фердинанд Оссендовский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подобные мысли заставили инженеров вновь обратиться в комиссариат труда. Там они услышали, что их вызовут сразу же, как только пролетариату потребуется их профессиональная помощь.
Участковый комиссар тем временем, воспользовавшись тем, что часть живущих дома у Болдыревых рабочих выехала в деревню, заселил вместо них несколько семей. Это были нищие и темные типы из самых наихудших городских низов. Сразу же после их прибытия начались кражи и драки, а после них — обыски, постоянные визиты милиции, военных отрядов, следователей из числа рабочих, солдат и бывших кухарок. Более всего страдали от этих визитов «буржуи», у которых каждый раз что-то отбирали, обзывая вдобавок «грабителями трудового народа».
С каждым днем жизнь становилась все более невыносимой. Женщины шпионили за госпожой Болдыревой и доносили в милицию о покупаемых ею запасах продовольствия, об «избыточном» количестве имеющейся у нее одежды, белья и обуви. По ночам, представляясь агентами борьбы со спекуляцией, врывались какие-то люди, реквизировали хлеб, муку и разные принадлежащие буржуазной семье вещи, сыпали оскорблениями, и каждый раз — что-нибудь воровали. Наконец терпение кончилось.
Случилось это в начале декабря. Бушевали морозы. В неотапливаемой квартире царили пронизывающий холод, влажность и Болдыревы сидели в своих комнатах, надев шубы. Вдруг в соседней комнате, занимаемой шестью рабочими семьями, раздались пронзительные крики. Жалобно плакала и стонала какая-то женщина. Госпожа Болдырева долго прислушивалась, а потом сказала:
— Может, беда какая-то случилась с этой женщиной? Загляну к ней…
Она вышла и сейчас же вернулась, бледная и возбужденная.
— Георгий! — воскликнула она, обращаясь к младшему сыну. — Беги сейчас же к доктору Лебедеву и проси, чтобы он пришел немедленно. У какой-то работницы роды! Поспеши!
Знакомый врач прибыл сразу же, осмотрел больную и заявил:
— Мы не можем терять ни секунды! Но в комнате роженицы царят такой беспорядок и грязь, что это может ей грозить заражением и смертью. Я не знаю, что делать?
Госпожа Болдырева взглянула на мужа и сыновей.
— Дорогие мои, — сказала она, — идите в город, а мы тем временем перенесем больную ко мне в комнату. Нельзя беднягу оставить без помощи!
Мужчины вышли, а когда вернулись, увидели заплаканную госпожу Болдыреву.
— Знаете, какую подлость сделала эта женщина, которую мы спасли от почти верной смерти? По окончании родов, она нагло заявила, что не двинется из моей комнаты. Потом туда же вселилась вся ее семья: мать, муж, четверо детей…
Этот разговор услышали в соседней комнате, потому что раздался резкий, злой женский голос:
— Буржуи проклятые! Живут в чистоте и богатстве и думают, что мы хуже них! Хватит! Напились уже нашей кровушки, теперь — наша взяла!
Она выплюнула еще какие-то оскорбления и замолкла.
— Ничего не поделаешь! — решил Болдырев. — Надо убегать…
— Куда? — спросила жена.
— В деревню, к брату Сергею. Он давно нас приглашал. Может, в деревне будет спокойнее, — ответил он шепотом.
— Хорошая мысль! — поддержали сыновья.
Прошло несколько дней, пока Болдыревым удалось получить разрешение на выезд из столицы. В свободной пролетарской республике все население, кроме членов партии большевиков, было приковано к своему месту, как каторжник к тележке. Знакомые рабочие все же помогли, и совершенно ограбленная семья Болдыревых переехала в имение Розино в Новгородской области.
Они вздохнули с облегчением, вспомнив о последней перед выездом из Петрограда реквизиции, в результате которой они лишились остатков имущества, постоянных проверках и паспортном контроле в поезде, подозрительности милиции и безнаказанных оскорблениях со стороны бродивших повсюду моряков. В Розино царил покой и достаток. Только теперь Болдыреваы поняли, как недооценивали благополучие и блага цивилизации. Поняли они и то, что культурный человек уделяет слишком большое внимание излишествам повседневной жизни.
Петр говорил со смехом:
— Раньше я злился на прачку за плохо выглаженный воротничок, а теперь могу ходить и вовсе без воротничка. Все в мире условно!
Однако революционная волна быстро докатилась до Розино. Однажды в поместье появилась группа мужиков. Их привел угрюмый человек в офицерской шинели без погон. Лицо его было злым, а глаза полны ненависти и упрямства. Он потребовал, чтобы хозяин поместья вышел к «народу». Сергей Болдырев пригласил прибывших крестьян в поместье.
«Народ», став перед «господином», молчал, кряхтел и толкался локтями.
Наконец вышел незнакомец и заносчиво заявил:
— По важному делу мы к вам… товарищ буржуй…
Болдырев внимательно присмотрелся к нему. После чего хлопнул в ладоши и воскликнул:
— Я вас не сразу узнал! Клим Гусев? Давно вас не было видно. Это вы пропили свою хату и землю, а потом уехали из деревни? Чем занимаетесь теперь?
Не все сказал господин Болдырев. Ему было известно, что пьяный мужик совершил в соседнем местечке какое-то преступление, был приговорен к тюрьме и исключен из «общины», то есть из первобытной, бессмертной крестьянской коммуны.
— Я областной уполномоченный Совета рабочих и крестьянских делегатов — гордо ответил он, вызывающе глядя на «буржуя».
— С чем пожаловали ко мне? — спросил Болдырев.
Гусев, пряча глаза, буркнул:
— Пришли мы к вам, товарищ, чтобы потребовать передачи крестьянам вашей земли, скота, инвентаря и поместья. Теперь все это принадлежит народу!
В подтверждение своих слов он поднял кулак.
Болдырев нахмурил брови. Ему не нравился «законный» аргумент безграмотного пьяницы Гусева.
— Спрячьте кулак, человече, иначе мы ни до чего не договоримся! — сказал он строгим голосом. — Я знаю из газет, что в январе соберется конституанта. Она примет новый закон о земле. Подождем! Недолго уже осталось!
Он погладил седую, опадавшую на грудь, бороду и спокойно, доброжелательно посмотрел на мужиков.
Гусев внезапно начал отвратительно браниться:
— Ты нас, буржуй, обидчик, за нос не води! Хватит выжимать из нас пот, кровь и слезы! Отдавай все! Да смотри, чтобы мы тебе голову не оторвали и не засветили между глаз — ха-ха — мужицкой иллюминацией!
— Угрожаешь? — спросил Болдырев и, обращаясь к мужикам, воскликнул: — Что ж вы, соседи, молчите? Жили мы с вами в дружбе. Вы знаете, что не выжимал я из вас ни пота, ни слез, ни крови! Это глупый бред этого бездомного бродяги, пьяницы, арестанта! Говорите! Я хочу знать, живет ли в ваших сердцах справедливость!
Мужики переминались с ноги на ногу и ворчали:
— Ну… ясно, что… вроде по-доброму мы жили… Гнету не было никакого… Что скажешь?! Только вот приказ вышел, чтобы всю землю и имущество у помещиков забирать и… делить… ваше на это согласие иметь… ведь итак… отберем…
— Отберете? — крикнул Болдырев. — А каким это правом? Преступниками хотите стать? Что на это скажет правительство, когда порядок в стране наступит? Вы об этом подумали?
— Не будет при твоей, буржуй, жизни другого правительства, кроме нас — рабочих и крестьян! — рассмеялся Гусев. — Отдавай, а то сами заберем!
Болдырева, старого отставного полковника, героя 2-х войн, запугать было не просто. Он гордо выпрямился и ответил, четко акцентируя каждое слово:
— Не отдам, пока в руках у меня не будет написанного и утвержденного правительством закона! Если Национальное Собрание решит — отдам без слова протеста. Теперь, если хотите, можете приступить к насилию и преступным действиям, но вы строго за это ответите! Опомнитесь, пока не поздно! Идите домой, подумайте, а о том, как порешите, пускай мне сообщит староста.
Он махнул рукой и ушел.
Мужики покинули поместье в угрюмом молчании.
— «Господин» по справедливости говорил… — буркнул один из мужиков. — Можно и подождать…
— Ждите! — набросился на него Гусев. — Дождетесь новых полицаев, тюрем и нагаек. Буржуи установят в конституанте старый порядок, а вы, как скот, пойдете в их ярмо. Брать! Брать пока не поздно!
— Ну-у, брать, так брать… — раздались несмелые пока голоса.
Через час в поместье прибежал староста. Он мял шапку, чувствовал себя неловко, трусливо оглядывался. — Беда, господин, беда! Народ спятил. Конец света! Мужики постановили отобрать у вас землю, скот, дом, технику, а вас с госпожой прогнать из поместья. Они приказали мне передать, чтоб ты немедленно выгнал приехавших родственников, потому что, как говорит Гусев, — они объедают крестьян. Это не мы хотим этого, а этот… Гусев… Он всех подстрекал, как дьявол искуситель. Беда!
Наклонившись к уху господина Болдырева, он прошептал:
— Переоденьтесь в мужицкую одежду и ждите. Я за вами пришлю телегу… Мой сын, ваш крестник, отвезет всех вас в город… Там вам безопаснее будет…
