Крылья страха - Джуд Гаррисон

По пути они разговорились. Форбс хотел показаться собеседнику эдаким утонченным и независимым.

– Мне все говорят, что я необыкновенный. И что я должен жить как хочу. А я хочу чего-то экзотического, яркою. О-о! Вы лучше поймете душу поэта, если увидите мои апартаменты! – ворковал он.

– Как-нибудь… С удовольствием.

Они очутились среди узких улочек «театрального квартала». Кругом – маленькие ресторанчики, кафе, бары. В одно из таких заведений они «нырнули», чуть не в буквальном смысле, так как оно разместилось в полуподвальном этаже. Зал был такой темный, что Лэтхэм еле различал плывущие в густом, липком от духов и сигаретного дыма пространстве странные фигуры. Среди таких ароматов да пару стаканчиков – и ты готов.

– Я часто здесь бываю, – пропел у него над ухом Форбс. – Здесь есть атмосфера, vous comprenez? Что будете пить, мистер Лэтхэм?

– Один «манхэттэн». А вы? – Спасибо, я не пью.

Форбс щелкнул пальцами. К ним подошел официант и шустренькими глазками взглянул на Лэтхэма. Показалось, что вот сейчас его узнают и раздастся смех, и все будут показывать на него пальцами.

Но официант, получив заказ, повернулся и молча ушел.

– Ну как местечко? – спросил Форбс. Лэтхэм рассмеялся.

– Неплохое, черт бы его побрал!

Неожиданно рядом с Форбсом появился худой, вихляющийся юноша и стал шептать тому что-то, подозрительно поглядывая на Лэтхэма.

– Ты ошибаешься, Рональд, – прервал парня Форбс. – Этот господин – Друг моей тети. Мы только вышли на две минуты. Не будь кретином.

Виляя бедрами, Рональд «уплыл», оставляя за собой почти видимые ароматы лаванды. Принесли напиток. Коктейль – ужасный. Что касается сандвича – он был такой, словно на нем поскользнулась дюжина солдат.

Минут через десять Форбс решительно «поднял якорь». Они вышли, и Лэтхэм с облегчением вдохнул чистый воздух. Еще немного и его бы вырвало от всей этой парфюмерии.

Форбс нежно взял Бена под руку. – Ну, а теперь – ко мне!

– Не сегодня, – возразил Лэтхэм, оглядываясь и все еще боясь, что его узнает кто-нибудь из прохожих.

– Тетя Кэт рассердится. Она была у меня и восхищалась моим вкусом. Вы тоже должны зайти – хоть на минуту. Или вы что-то имеете против?

Почему ему импонировал этот странный экзальтированный мужчина? Бен махнул рукой.

Через некоторое время они подошли к тихому уютному отелю, где и находились столь «знаменитые» апартаменты. В полутемном холле сидел за стойкой администратор с пышными волосами (?) и, не замечая ничего вокруг, наводил маникюр (??).

Лифт скрипя и треща довез их до последнего этажа. Узким коридором Форбс проводил Лэтхэма до двери своего номера.

– Входите и располагайтесь без смущения.

Даже беглого взгляда на обстановку комнаты было достаточно, чтобы все понять. Пурпурные шторы, низкие светильники, разбросанные в художественном беспорядке яркие плюшевые подушки. Посредине – чудовищных размеров софа. Очень удобная, очень богатая. И ни одного стула. Форбс сделал приглашающий жест и зазывно произнес:

– Божественно! Не правда ли?

Лэтхэм повернулся и вышел. Хозяин «божественного» алькова с придушенным писком бросился за ним, хватая за руки. Бен с силой оттолкнул его.

– Оставьте меня в покое.

– Но я только хотел… Мы будем друзьями, – причитал Форбс. – Вы мне ужасно нравитесь!

Не обращая больше на него внимания, Бен вошел в лифт и нажал кнопку. На лестнице раздался звук бегущих ног. Форбс не собирался терять свою жертву. Лэтхэм выругался. Надо было врезать этому щенку так, чтобы он полежал с полчасика.

Лифт остановился на первом этаже, Бен вышел. И чуть было не запрыгнул обратно в кабину. Холл отеля – такой сонный и тихий, представлял теперь зрелище не для слабонервных: размалеванные мужчины, одетые в женское белье, ковыляющие на «шпильках», истошно, по-бабьи, вопящие.

Лэтхэм собрал все свое мужество и ринулся к выходу. Форбс настиг его уже на улице и повис на нем, как несчастная, брошенная любовница. В это время десятка два «голубых» высыпали из отеля и стали громко хохотать и кривляться.

Из окна одной из машин, стоящей у обочины, сверкнуло несколько раз, и тут же авто сорвалось с места и умчалось. Теперь Трэп и его фотограф действовали с минимальным риском.

Форбс кинулся в отель, за ним остальная орда «красоток», и двери захлопнулись за замок.

Лэтхэму ничего не оставалось, как взять такси и побыстрее уехать отсюда. Дав шоферу адрес Кэти Веб, он спросил:

– Вы не знаете, что это за отель? Тот засмеялся:

– Я видел, как они вас зазывали. Вы что – нездешний? Эти чудики раз в неделю собираются здесь и устраивают маленькую вакханалию.

– Я ошибся адресом… Дьявол их забери!

Лэтхэм понимал, что с его репутацией покончено. Можно собирать чемоданы и уезжать из Нью-Йорка. «Они» выиграли этот бой… Он так раскис, что не было сил даже проклинать себя за глупую ошибку с Форбсом.

Мисс Веб была дома и сразу открыла дверь.

– Входите, мистер Лэтхэм. Что-нибудь случилось?

– Извините за поздний визит, – сказал Бен. – Но мне нужно знать: вы звонили мне сегодня в агентство?

– Боже… Нет-нет…

– У вас есть племянник по имени Алан Форбс?

– У меня нет никаких племянников. Да что произошло? Знаете, кто-то входил в мою квартиру. Правда, ничего не украли…

Он уселся в кресло, с удовольствием выпил предложенную рюмочку хереса и рассказал всю историю, не опустив ни одной детали. Кэти Веб, казалось, совсем не удивилась услышанному.

– Я прожила целую жизнь, – вздохнула она. – И ваш рассказ только подтверждает, чего можно от нее ждать.

Спокойствие и милая атмосфера уютных комнат возымели свой эффект. Нервы успокоились, на душе стало легче.

– Я никак не могу понять, мисс Веб, почему меня хотят стереть в порошок. Моя фирма – не из тех, что способны озолотить человека. По крайней мере, сегодня. Или завтра. Но кто-то же должен был ответить за убийство. Видимо, в этом кроется причина.

– Это ужасно.

– Да, но как ни странно, я не боюсь, потому что верю в справедливость. Страшно другое. Как потом отмыться от грязи и позора? Никакое решение суда не поможет.

– Есть какая-то причина, из-за которой вас преследуют. Все так тщательно продумано… Даже фотографии… Должна же полиция заняться этими негодяями!

Лэтхэм кивнул и сказал, глядя ей в глаза:

– Да. Но не забывайте, что я у них – подозреваемый номер один.

X

Выйдя на улицу и постояв в нерешительности, Бен подумал, что пора нанести визит Эду Линдселу: может, уже есть известия от Лоры.

Страх быть узнанным мучил по-прежнему, но по пути он заметил, что никто не обращает на него внимания. Это несколько приободрило. Лэтхэм выпрямился и смело зашагал к цели.

Слуга-филиппинец проводил его в холл и вежливо объяснил, что «хозяина ушел» несколько минут назад.

– Ну что ж, зайду в другой раз, – сказал Лэтхэм.

– Хорошо, мистер, – на губах слуги мелькнула хитрая улыбка.

Бен заметил это, но, не сказав больше ни слова, вышел. На улице он достал из кармана записную книжку. Нужно было обсудить ситуацию хоть с кем-нибудь. С кем-то посоветоваться. Ага! Вот и адрес Рэя… Пэйтон жил на Восемьдесят второй улице. Бен остановил проезжавшее мимо такси и подумал, что ему ни разу не довелось побывать у Рэя в гостях.

Лэтхэм не обнаружил имя Пэйтона ни на почтовых ящиках, ни под кнопками звонков. Правда, многие таблички отсутствовали, и он решил спросить у консьержки.

Аккуратная шведка выслушала его и покачала головой:

– Мистер Пэйтон съехал отсюда еще прошлой осенью, и я не знаю, где он сейчас живет.

Лэтхэму ничего не оставалось, как повернуться и уйти. Странно, что Пэйтон не сообщил ему свой новый адрес. Хотя, может быть, он просто забыл?

Никогда еще собственная квартира не казалась такой громадной и пустой. Бен подумал, что если Лора не вернется, то он вряд ли сможет жить здесь. Переедет в отель… Как, наверное, сделал это и Пэйтон – от одиночества.

Из задумчивости его вывел телефонный звонок. Это был Флойд. Он сказал, что сейчас зайдет. Приятная перспектива! И скорее всего дело кончится его арестом.

Когда детектив заявился, Лэтхэм проводил его в зал и сказал:

– Я хочу задать вам один вопрос, лейтенант…

– Не надо. Я пришел без ордера. – Понятно.

– Вы это хотели знать?

– Да, спасибо.

– Я могу вас арестовать хоть сейчас. Признаюсь, многие на моем месте так бы и сделали. Но меня смущает, что все улики – косвенные. На коробочке из-под кольца вообще нет отпечатков – они тщательно стерты. Но кем? Явно не вами.

Лэтхэм приободрился и с надеждой посмотрел на детектива. А тот продолжал:

– Кроме того, мы до сих пор не можем реконструировать последние часы перед убийством. Это меня настораживает. Ведь Джейн хорошо знали в том квартале, где она жила. Мы расспросили всех продавцов на этой улице и жителей, чьи окна выходят во двор. Увы! След обрывается.