Необычайное путешествие Петьки Озорникова - Олег Павловский

Прислушивавшийся к разговору Петька оторопел — неужели тот, с кем разговаривает Геннадий Петрович, знает его, Петьку Озорникова? Но все стало понятным; когда Петька заглянул внутрь шкафчика. Это был телефон-телевизор. На небольшом экране он увидел сначала только седую бороду и усы, и лишь когда борода повернулась в его сторону, Петька разглядел лицо человека, сидящего за заваленным грудой разных бумаг письменным столом. Тут уж не обманешь, не позвонишь в шутку от лица другого человека — оба говорившие прекрасно видели друг друга.

Иван Ильич усмехнулся и подмигнул Петьке — ну как, мол, дела? Петька засмеялся и кивнул головой — «хорошо». Геннадий Петрович между тем продолжал разговор:

— Да, Иван Ильич, передайте, пожалуйста, в фотопечатный цех мою работу. Рукопись в правом ящике моего стола сверху. Пусть отпечатают двенадцать экземпляров. До завтра, Иван Ильич! — Геннадий Петрович положил трубку. Экран в ту же секунду потемнел. Петька с сожалением отошел от такого замечательного телефона.

— А что это за фотопечатный цех, о котором вы говорили? — спросил он Геннадия Петровича. — Там фотокарточки делают?

— Нет, не фотокарточки. Это очень интересное изобретение. Работа машинистки была, как ты, наверно, знаешь, очень утомительной. Попробуй несколько часов кряду простучать на обыкновенной пишущей машинке! Вот наши ученые и решили сконструировать такой аппарат, который заменил бы трудную работу машинистки. Аппарат этот был изобретен в 196… году инженером Лукашиным. Устроен он довольна просто. Я как-нибудь покажу его тебе. Дело сводится к тому, что страница рукописи, написанная возможно более разборчивым почерком, вставляется в рамку, над которой находится объектив специального устройства. В нем расположено около десяти различных оптических стекол. Буква за буквой, строчка за строчкой как бы фотографируются и, преломляясь в фокусах линз, превращаются в обыкновенные печатные буквы. Их изображение передается на обычную фотографическую пластинку определенного формата. В течение минуты пластинка проявляется и сушится. К ней подается тонкая фотобумага. Еще минута — и отпечаток готов. Как проявление, так и подача пластинок и бумаги производятся автоматически. За один час этим аппаратом можно отпечатать более сотни страниц.

— Вот это да! — воскликнул Петька. — Мне бы такой аппарат!

— Зачем он тебе? — удивился Геннадий Петрович.

— Я бы его на контрольных работах использовал, — размечтался Петька. — Незаметно поставил бы объектив позади отличника, а у меня буква за буквой, строчка за строчкой и отпечатывались бы. Я бы только сидел и переписывал.

Геннадий Петрович рассмеялся.

— На шпаргалки ты мастер! Эх, Петя, лучше бы ты подумал, как самому на «отлично» учиться, чем у других списывать. Да и аппарат этот не маленький — учительница сразу заметит.

— Это верно, заметит, — огорченно вздохнул Петька. — Вот если бы маленький-маленький, чтоб незаметно было!

— Пойдем-ка лучше завтракать, — вздохнул Геннадий Петрович. — Мы еще поговорим с тобой.

И повар должен институт кончать…

Столовая находилась в нижнем этаже того же самого дома, откуда они звонили по телефону, рядом с магазином готового платья.

Когда Геннадий Петрович и Петька вошли в столовую, там было почти пусто. Жильцы этого дома, повидимому, уже позавтракали и ушли на работу. Эта обыкновенная для жителей Майска столовая, имевшаяся в каждом доме, напомнила Петьке роскошный ресторан на Гоголевской улице, куда они с мамой заходили по воскресеньям выпить кофе или какао с кексом.

Над каждым столиком свешивались широкие листья пальм, но не искусственных, как в том ресторане, а настоящих, с широкими сочными листьями и волосатым стволом. Беспрерывно работали бесшумные вентиляторы, и с улицы вливался свежий утренний воздух. В два ровных ряда выстроились обеденные столики, покрытые белоснежными скатертями.

Петька сразу же направился к облюбованному им столику, но Геннадий Петрович остановил его:

— Покажи-ка руки.

Петька нехотя повиновался.

— Такими руками скатерть запачкаешь. А ну-ка, пойдем умываться!

Через несколько минут они вышли из умывальной комнаты, где Петьке особенно понравилась струя теплого сухого воздуха вместо полотенца, и сели за стол. На нем был установлен небольшой микрофон, около которого лежало меню. Геннадий Петрович развернул меню, включил микрофон и негромко сказал:

— Доброе утро. Две яичницы, пожалуйста.

Спустя минуту, из противоположных дверей выкатился маленький столик, на котором стояли две блестящие сковородочки с дымящейся яичницей и тарелка с хлебом, а также лежали ножи, вилки, салфетки. Никем не подталкиваемый столик медленно подъехал прямо к ним. Тут только Петька заметил, что в паркетный пол были вделаны две железные полоски, служившие рельсами для столика-официанта. Когда Геннадий Петрович поставил пустые сковородки обратно, столик уехал. Таким же образом к ним попало какао и пирожное. После сытного завтрака сразу вставать из-за стола не хотелось. Решив занять Геннадия Петровича разговором, Петька сказал:

— В нашем доме живет тетя Дуся. Толстенькая такая, помните?

Геннадий Петрович, в прошлом — Генька-«профессор», не помнил тетю Дусю, но, чтобы не обидеть Петьку, ответил:

— Что-то припоминаю.

Довольный тем, что Геннадий Петрович знает тетю Дусю, Петька продолжал:

— Она в столовой поваром работает. Вот, говорит, тяжелая работа!

— Почему же? — спросил Геннадий Петрович.

— Потому что на кухне жарко, устаешь очень, а те, что обедают в столовой, не сознают этого, — никак не угодишь им: то обеды недосоленные, то пересоленные. А то еще и в жалобную книгу пишут. Тете Дусе за это два выговора объявили. Даже с работы уволить хотели.

— Правильно делают, что пишут, — к Петькиному огорчению сказал Геннадий Петрович. — Каждый человек должен честно к своей работе относиться. Да. А у нас вот сейчас работа у поваров совершенно другая. Она совсем не тяжелая. Зато для того, чтобы стать поваром, нужно специальный институт окончить. Повар должен уметь обращаться с очень сложными приборами, установленными в современной автоматической кухне. Таких приборов в ней около ста. Они выполняют всю физическую работу — нужно только уметь управлять ими. Приборы эти сами и продукты режут, и моют, и нужное количество отмеряют, и отвешивают, и варят, и сообщают, когда кушанье готово, и на тарелки порции раскладывают.

— Если такие приборы есть, то зачем же институт кончать? Нажал кнопку — суп готов, нажал вторую — яичница, третью — блины…

— Ты не прав, Петя. Приборами управлять вовсе не так просто, как ты думаешь. Кроме того, повар у нас является в то же время и врачом-диетологом. Он знает не только, как приготовить вкусную пищу и красиво подать ее, но и сколько и каких в данном блюде содержится витаминов, сколько имеет оно питательных калорий… Вот для чего повару нужно институт кончать. Да и вообще без высшего образования у нас сейчас почти ни к какой работе не допускают.

— Выходит, дворнику тоже нужно высшее образование? — усмехнулся Петька, вспомнив, как мать прочила его в дворники.

— Таких должностей сейчас нет. Уборка дворов и улиц производится исключительно машинами.

— А трубочисту? — не унимался Петька.

— Кому-кому? — переспросил Геннадий Петрович. — Ах, трубочисту? Я даже забыл, что такая профессия когда-то существовала. Ну конечно, трубочистов у нас сейчас тоже нет. Атомная энергия и электричество освободили людей от подобной грязной работы. Дома отапливаются атомной энергией, обеды приготовляются также при ее помощи. — И Геннадий Петрович принялся рассказывать о применении атомной энергии в народном хозяйстве страны.

«Неужели нет такой специальности, чтобы нельзя было работать без высшего образования?» — думал в это время Петька, перебирая в памяти все знакомые ему профессии. Вспомнив вдруг стройку, на которую они часто забегали с Борькой и Павликом, он спросил:

— А каменщик?

— Что «каменщик»? — увлекшись рассказом, не сразу понял Геннадий Петрович.

— Каменщику тоже нужно высшее образование?

— Каменщиков, как таковых, сейчас нет. Есть инженеры кладки. Вот ты видел здание, сделанное из фосфорного стекла. Оно построено с помощью десятков всевозможных сложных агрегатов. Тот, кто управляет ими, должен хорошо изучить проект всего здания, чтобы не допустить ни малейшей неточности. Инженер кладки знает и составы строительных материалов, и их назначение, и многое другое, чего прежний каменщик, конечно, не мог знать.

Заметив, что Петька напряженно старается вспомнить еще какую-либо специальность, для которой не требовалось бы кончать институт, Геннадий Петрович сказал:

— Ты лучше не напрягай память зря. Нет сейчас таких специальностей. Техника шагнула так далеко вперед, что человеку, который даже нигде не работает, и то трудно прожить без образования. Автоматические приборы, машины и механизмы, встречающиеся на каждом шагу — и на работе, и на улице, и в домашнем обиходе, — требуют знаний и умения обращаться с ними. Но главное даже и не в этом. Высшее образование развивает человека, повышает его культуру, заставляет его по-иному мыслить и чувствовать, вырабатывает в нем высокое чувство сознательности.