Руины - Дэн Уэллс

Кира покачала головой.

— Я понятия не имею, что это означает.

— Прости. Как насчет… узкого стеклянного лифта?

— Когда случился Раскол, мне было пять, — сказала Кира. — Я выросла уже после конца света. Вам придется объяснить это без метафор старого мира.

— Хорошо, — произнес Вейл, в задумчивости прижав пальцы к губам. — Хорошо. Представь себе прозрачный цилиндр высотой в семь футов и диаметром в два, запечатанный с обоих концов металлической крышкой с трубками, шлангами и прочим. В комплексе ПараДжен в заповеднике было несколько таких, надо было тебе показать. Все остальные остались в центрах роста и подготовки в Монтане и Вайоминге, которые подверглись сильной бомбежке во время Войны с Партиалами. В общем, техники создавали в лаборатории зиготы и помещали их в питательный гель изобретения Морган. К тому времени как организмы заканчивали рост, они в большей или меньшей степени заполняли тубы — они и жидкость, которую мы к ним закачивали. Я создавал весь жизненный цикл, — сказал Вейл, снова указывая на цепочку ДНК на экране. — Партиалы нуждались в огромном количестве энергии, чтобы так быстро расти. Большую часть этой энергии они получали из геля Морган. Кроме того, нам нужно было поддерживать их в тепле: младенцы-Партиалы потребляли энергию настолько эффективно, что почти не теряли ее в виде вырабатываемого тепла. Благодаря этому они быстро росли, но температура их тел была неестественно низкой. Как только ускоренный рост был окончен, повышенный метаболизм замедлялся и Партиалы жили относительно нормальными жизнями. Однако, когда их возраст достигал двадцати лет, включалось во много раз ускоренное старение — выглядит так, будто они разлагаются, но на самом деле она стареют за несколько недель на сотню лет.

— И в то же время замерзают до смерти, — заметила Кира.

— Да, верно, — согласился Вейл. — Процесс нуждается в энергии. — Он вздохнул. — Я знаю, ты этого не одобряешь, и уверяю тебя, что я тоже. Мне не нравился подобный вариант тогда и не нравится сейчас. Но другого выхода не было.

— Вы могли отказаться.

— Отказаться создавать Партиалов? ПараДжен был на грани того, чтобы заработать триллионы долларов. Если бы мы не сделали этого, руководство нашло бы кого-нибудь другого. А так мы могли контролировать процесс.

— Вы могли бы отказаться устанавливать «срок годности».

— Он должен был стать временной мерой и дать нам передышку: правительство хотело кнопку выключения, Предохранитель, который, как я думал, был вживлен в тебя. Если бы мы осуществили этот план, сейчас все Партиалы были бы мертвы и у людей не осталось бы надежды. Мы же купили себе двадцать лет на поиски другого решения, но конец света нам помешал.

Предохранитель. Кира пересекла континент в поисках информации о нем и обнаружила лишь полную путаницу: правительство потребовало, чтобы была создана чума, которая убила бы Партиалов, если бы те вышли из-под контроля, а Доверие разработало две версии.

Первой версией была чума, которую хотело правительство и которая подействовала бы только на Партиалов. Она никогда не была внедрена и должна была остаться лишь прикрытием, чтобы ПараДжен поверил, что Доверие следует приказам. Вторая версия, жертвами которой становились только люди, в последствии стала известна как РМ, однако по непонятным Доверию причинам оказалась намного более смертоносной, чем было запланировано. Доверие пыталось сделать так, чтобы благополучие людей зависело от Партиалов, напустив на человечество чуму, исцелить которую могли только биосинты. Ученые считали, что это единственный способ уберечь Партиалов от геноцида. Вместо этого они совершили геноцид сами.

Кира молча наблюдала за Вейлом, который внимательно изучал изображения ДНК, прочитывая их так, как разбирал бы археолог древний язык: с тихим, но уверенным бормотанием, он исследовал органические иероглифы. Мгновение спустя Кира снова заговорила:

— Что вы планировали сделать за эти двадцать лет?

— Прошу прощения?

— Вы сказали, что у вас было двадцать лет, чтобы разобраться со «сроком годности», прежде чем тот вступит в силу, и что вы планировали справиться с ним до того, как это стало бы проблемой. В чем заключался ваш план?

— Это был план Армина, — тихо ответил Вейл, по-прежнему пристально глядя на ДНК. — У каждого из нас была своя работа, которую мы выполняли в тайне от других. Вот почему Морган не знала о «сроке годности»

При упоминании имени отца Кира снова погрузилась в мрачные раздумья. Именно Армин создал Доверие, именно он предложил жестокий план спасения миллиона Партиалов — своих «детей» — от смерти. Если у него был план преодоления «срока годности», то в чем он заключался? Или же он просто полагался на генную инженерию, как и Морган? До Раскола, имея полный доступ к ресурсам ПараДжен, встроить генные модули в миллион человек могло показаться осуществимым планом: вырезать из ДНК «срок годности» было бы не сложнее, чем подгнивший участок из яблока.

Что планировал сделать Армин, Кира могла только гадать. Она прожила с этим человеком плюс-минус пять лет — она не имела ни малейшего понятия, сколько времени ее организм формировался во взращивающей капсуле, перед тем как ее извлекли оттуда и начали воспитывать, как человека. Армин растил ее, как родную дочь, поэтому она никогда даже не подозревала, что не являлась человеком или что не имела с ним родства. Она не знала даже, в чем цель ее создания. Встретится ли она с ним когда-нибудь? Будет ли у нее возможность спросить?

Но от того, что она знала правду о том, кем была сама и кем был он, разве он переставал быть ее отцом? Кира вспоминала его с любовью — разве это чувство теперь утрачивало смысл? Она пока не знала ответа на этот вопрос. Чтобы быть частью семьи, биологическая связь необязательна. Все сложившиеся после Раскола семейные узы основывались на опекунстве, но любовь была настоящей. Однако никто из приемных родителей не врал своим детям об их существовании и принадлежности к виду. Никто их приемных родителей не создавал своих детей искусственно и не выращивал их в прозрачных стеклянных цилиндрах.

Никто из приемных родителей не устраивал конец света.

«Ну, за исключением Нандиты. Мне вообще повезло с родителями».

— Вы не знаете, где Армин? — тихо спросила Кира.

— Ты спрашивала о нем и раньше, — произнес Вейл, остановившись, чтобы повернуться и посмотреть на нее. — Почему он интересует тебя?

Кира не была уверена, что готова поделиться этой частью своей жизни с Вейлом или Морган — по крайней мере пока.

— Он единственный, о ком мы ничего не знаем.

— О Джерри Риссдале нам тоже ничего не известно.

— Но не Джерри Риссдал создал Доверие.

Вейл беспомощно покачал головой.

— Ну, учитывая обстоятельства, я бы предположил, что Армин мертв.

Кира сглотнула, стараясь не показать свои чувства, хоть и не была уверена, что чувствует на самом деле.

— Но все члены Доверия невосприимчивым к РМ. Вы же защитили себя при помощи генных модулей.

— Есть много не связанных с РМ способов умереть, — ответил Вейл. — Когда все развалилось… он мог погибнуть в мародерских потасовках, во время бомбардировки Партиалов…

— Я думала, что Партиалы не нападали на мирных жителей.

— В той войне ПараДжен едва ли можно было назвать гражданским объектом, — сказал Вейл. — Многие из наших лабораторий были атакованы, и Армин, возможно, находился в одной из них или рядом в неподходящее время.

— Но вы же, доктор, выжили.

— Зачем ты меня расспрашиваешь?

Кира глубоко вздохнула, устало качая головой.

— Вы пытаетесь работать, а я… озадачена своими мыслями. Простите. Вы проводите здесь практически двадцать часов в день, пытаетесь вылечить это, и я должна помогать вам, а не…

Теперь пришла очередь Вейла, опустив взгляд, покачать головой.

— Ты помогаешь больше, чем кто-либо. — В его голосе было больше злости, чем Кира ожидала. — Ты шестнадцатилетняя девушка, а я позволяю Морган относиться к тебе, как к клеточной культуре.

— Я пошла на это добровольно.

— От этого ситуация лучше не становится.

— Это единственный правильный выбор.

— Пусть и правильный, но мне он не нравится.

Какое-то время они сидели в тишине, а затем Кира грустно улыбнулась.

— На самом деле мне уже семнадцать. Почти восемнадцать.

Вейл улыбнулся в ответ, хотя его улыбка вышла такой же грустной и натянутой, как у Киры.

— Когда твой день рождения?

— Я понятия не имею. Когда-то в январе. Я просто всегда отмечала его на Новый год.

Вейл кивнул, как будто это что-то означало.

— Снежное дитя.

— Снежное?

Вейл снова вздохнул.

— Я забыл, что вы — дети, не знающие о снеге. Когда он шел последний раз..? Я не припоминаю… Должно быть, даже я был ребенком, когда в последний раз выпал снег. Что же, тогда ты новогодняя малышка. — Он отвернулся к своему монитору. — Это должно принести удачу. Мы нуждаемся в ней.