Чемодан. Вокзал. Обойма - Кирилл Казанцев

– Однако работаешь и бумаги подписываешь, – проговорил Андрей.

– А что остается? Вот до пенсии доработаю, и к черту все! Буду на даче капусту выращивать и хороший рок слушать. Даст бог, меня в землю закопают раньше, чем эта херня безвинным людям на голову обвалится. На соплях ведь держится, – вздохнул Фидель Иванович и, задрав голову, посмотрел на россыпи искр электросварки, мелькавших в хитросплетениях металлоконструкций.

В кармане у Ларина запиликал мобильник. Он глянул на номер. Звонили из той самой среднеазиатской республики, откуда он привез гастарбайтеров, о чем свидетельствовал международный код, но номер был незнаком.

– Аллё, я слушаю, – бросил в трубку Андрей.

На том конце линии послышалось что-то не слишком внятное. Говорили радостно, быстро и мало того, что не по-русски, а еще и картавили. Из всего услышанного Ларин смог разобрать только имя одного из своих работяг-гастарбайтеров – Вахид. Наконец, подключив весь свой словарный запас, приобретенный за полгода жизни в Средней Азии, и попросив говорить помедленнее, Андрей сумел разобраться, в чем дело. У тридцатилетнего сварщика Вахида из его бригады родился сын-первенец.

– И как ты на этом птичьем языке только чирикать научился? – в который раз удивился прораб. – И что там случилось? Начальство из Азии интересуется, как дела идут?

– Нет. У одного из моих трудяг сын родился.

– Хоть что-то хорошее сегодняшний день принес, – улыбнулся Фидель Иванович. – Только ты не спеши своим душманам об этом сообщать. А то работа станет.

– Тоже правильное решение, – согласился Андрей.

Ближе к вечеру привезли деньги. Доставил их курьер. Вот тут-то работа на высоте и застопорилась. Вмиг погасли огни сварки, замерла в воздухе уже поднятая металлическая ферма. Рабочие с высоты смотрели на то, как курьер выходит из машины, без лишних слов передает Ларину увесистый пакет.

– Что-то многовато сегодня. Не ошибся? А то министерскую зарплату мне вручишь, – взвесил в руке пакет Андрей.

– В министерство наличкой бабки не носят. А вам сторублевыми купюрами сегодня дали, – отозвался курьер.

– Ничего. Деньги, они всегда деньги. Мог бы и грузовичок с монетами притарабанить. Мои парни неприхотливые.

Сумму не пересчитывали. Никаких документов и расписок от Ларина не требовалось. Как и в любом другом криминальном бизнесе, это было лишним. Так напутствовал перед отъездом в Москву с группой рабочих Ларина Хайдаров: «Нарушить негласно заведенные правила можно лишь два раза: в первый и в последний».

– Могу на время тебе свою прорабскую освободить, – предложил Фидель Иванович.

– Лишнее. У меня все прозрачно и на виду делается. Лишнего себе не беру.

– Как знаешь.

Андрей вытащил из кармана металлический судейский свисток и пронзительно трижды свистнул, что должно было означать общий сбор. А дальше произошло то, что можно было бы назвать соревнованиями по скоростному спуску. Гастарбайтеры буквально свалились с высоты, кольцом обступили Ларина и с надеждой посмотрели на него. Первым делом Андрей вынул причитающуюся ему сумму и положил в карман. Азиаты завороженно следили за движениями своего бригадира.

– А теперь все отошли и построились, – распорядился Ларин.

После этого он стал по одному вызывать рабочих, называя их по именам.

– Умед, Фархот…

Наконец очередь дошла до гиганта с непропорционально маленькой головой – Ораза Ширинбекова. Этот мрачный тип уже давно был на примете у Андрея. Еще в первые дни пребывания в Москве Ораз подкатился к бригадиру с предложением: мол, он может облегчить ему жизнь. Все сводилось к тому, что поддержание порядка в бригаде Ораз хотел взять на себя по принципу армейской «дедовщины». Он и несколько его дружков по мере надобности учили бы уму-разуму строптивых соотечественников. За это, естественно, получали бы доступ к распределению денег. Ораза боялись, он был младшим братом участкового в поселке, где набирались рабочие, и милиционер по указке брата мог сильно прижать семьи гастарбайтеров. Ларин, естественно, от подобных услуг отказался.

– Почему так мало? – спросил Ораз, когда Андрей вручил ему деньги.

– Что-то не так? Ты у ребят спроси. Они видели, как ты работал. Другие за тебя корячились. Вот они больше и получат.

Трое «шестерок» Ширинбекова двинулись к Ларину, но Ораз остановил их движением плеча.

– Как скажешь, бригадир, – недобро прищурился он. – Твое слово – закон. Но только потом не обижайся.

– И не таких, как ты, обламывал, – ответил Андрей и назвал следующее имя. – Вахид.

Когда все деньги были розданы и рабочие уже были готовы вернуться на свои места, Ларин остановил их.

– Есть хорошая новость. У Вахида сын родился.

Сварщик сперва замер, неуверенно улыбнулся, а затем до него дошло. Он буквально запрыгал от счастья. Односельчане бросились его обнимать. Лишь Ораз со своими «шестерками» остался в стороне. Андрей выждал, когда схлынет первая волна восторга, и громко произнес:

– По такому случаю нужно сделать отцу первенца подарок, – он вытащил из кармана несколько купюр, положил их на бетонную плиту и, чтобы не сдуло ветром, прижал половинкой кирпича.

Рабочие подходили, клали деньги – кто больше, кто меньше. Жали Вахиду руку.

– Ну, а ты? – глянул Ларин на мрачного Ораза.

– Сын – дело нужное, – ответил гигант и, все-таки отслюнявив одну купюру, небрежно положил ее под обломок кирпича.

То же сделали и его приближенные. Вахид принялся прижимать руки к сердцу и чуть ли не в пояс кланяться товарищам. Собранные деньги завернул в обрывок газеты и запихнул в нагрудный карман сварщицкой робы.

– А теперь по местам. Работу никто не отменял.

Дважды Андрею повторять не пришлось. Вскоре уже вновь сыпались искры электросварки, гудел кран, позванивали металлоконструкции. Через этот гул пробивался радостный напев счастливого сварщика.

Солнце уже клонилось к западу. Рабочая смена заканчивалась. Но только для местных рабочих, а не для приезжих. Погасли прожектора на подъемном кране. Русские строители потянулись в бытовку. Фидель Иванович попрощался с Лариным. Новенький автобус повез строителей к Москве. А вот гастарбайтеры продолжали закреплять пролеты ферм.

Вахид и в самом деле, как предполагал прораб, нигде специально не учился своему искусству. В том смысле, что не было у него ни диплома об окончании строительного колледжа, ни даже разряда. Постигал секреты прямо во время работы в «подмастерьях». В конце концов, средневековые создатели булатной стали тоже никаких ПТУ не оканчивали.

Вахид сидел верхом на выступе металлической фермы, пристегнув карабин страховки к раскосу. Через затемненное стекло в щитке маски он видел россыпь искр и то, как расплавленный электрод намертво скрепляет ферму с опорой. Брызнули последние искры, Вахид повесил зажим с огрызком электрода на балку и поднял маску, чтобы оценить работу. Но сделать этого не успел – погас прожектор. Глаза после яркого света плохо различали, что делается впереди. А там, под уже возведенной частью крыши, явно ощущалось какое-то движение.

– Эй, кто там свет выключил? – крикнул сварщик.

Из-под крыши к нему на выступ фермы шагнул Ораз. За его спиной маячили двое «шестерок».

– Ты деньги-шменьги получил? Получил. Ну, так вот, делиться по справедливости надо. Шменьги можешь себе оставить, а деньги сюда давай.

– Ты чего, Ораз? Мы же земляки. Твой дом рядом с моим стоит.

Ширинбеков наклонился и отщелкнул карабин страховки сварщика.

– Может, ты летать умеешь? Дерну – и все.

Страховочный трос натянулся, и Вахид почувствовал – еще немного и он потеряет равновесие.

– Так умеешь летать? – Ораз глянул с двадцатиметровой высоты вниз.

– Слушай, не надо…

– Деньги сюда давай. И с этого дня с каждой получки треть мне отдавать будешь, как и все остальные.

Вахид перевел дыхание, но колебался недолго, поняв, что никто ему не поможет. Он вытащил деньги, завернутые в газету. Ораз хотел схватить их, но сварщик инстинктивно отдернул руку, а затем отчаянно крикнул:

– Ничего я тебе не отдам, – и уже почти забыв о том, где находится, вскочил на ноги.

Узкая ферма, нависавшая над строительной площадкой, загудела.

– Значит, все-таки полетать захотел… Ну и лети со своими деньгами.

Ораз резко дернул трос страховки. Сварщик качнулся. Какие-то доли секунды он смотрел в пропасть, в которую ему предстояло полететь. Но все же в последний момент успел сложиться пополам и повис, держась кончиками пальцев за балку. Газетный сверток упал с высоты на песок. И тут вспыхнул прожектор. Ширинбеков, уже занесший ногу, чтобы ударить Вахида по пальцам, обернулся. Из-за рифленой жестяной перегородки вышел Ларин. По его лицу было понятно, что он уже все для себя решил и будет не говорить, а действовать.

Двое «шестерок» Ораза не успели метнуться в темноту. Одного из них свалил резкий удар в шею, второй получил ногой в пах. Жалкий скулеж прокатился под металлической крышей. Ораз сразу почувствовал силу противника и инстинктивно попятился, неуверенно ступая по узкой металлической балке. Его забрызганный бетонным раствором ботинок опустился на пальцы Вахида. Дальнейшее заняло всего несколько мгновений. Андрей успел вырвать карабин со страховочным тросом из руки Ширинбекова и в падении ударил его ногой по колену. Гигант, взмахнув руками, рухнул в темноту, издав протяжный крик. Затем послышался глухой удар. Крик мгновенно захлебнулся.